Гридень и Ратная школа! (СИ) - Гримм Александр. Страница 17

— Хорошо отрок иди, я тебя услышал, а боги засвидетельствовали клятву. Но если вдруг вспомнишь чего, то без промедлений сообщи об этом Твердиславу. Только сам ему ничего не рассказывай, а вели сотнику отвести тебя ко мне. Добро?

— Добро, — кивнул я, а затем с трудом поднялся с холодного пола. Голова всё ещё кружилась.

— Ну тогда ступай и да хранят тебя боги, — кивнул старик в сторону бетонной кишки — единственному зримому выходу из капища.

— А как же посвящение Сварогу? — с замиранием сердца спросил я. Уж очень мне не хотелось по собственной глупости лишиться шанса на лучшую жизнь.

— Так прошёл ты его, — успокоил меня Боян. — Когда водицу из чаши испил, тогда и прошёл. Осталось лишь чуть обождать, пока тело твоё благодатью Небесного кузнеца пропитается. Час, может два и почуешь ты в груди своей пламенную искру Небесного кузнеца.

— Слава Роду, — попрощался я.

— Роду слава, — на удивление вяло ответил волхв. Судя по задумчивому лицу старика он уже растерял былой интерес к моей скромной персоне и теперь витал где-то далеко в чертогах собственного разума.

Более я не стал ему досаждать.

К лестнице возвращался в смешанных чувствах. Я вроде как был и рад тому, что получил “благословение” Сварога, но при этом меня не покидали сомнения. Правильно ли я поступил, когда не раздумывая хлебнул той светящейся водицы? Ещё и это видение будь оно неладно! И ведь не спишешь его на происки моего больного воображения, иначе старый волхв не стал бы наводить суету.

Очевидно, не ведая того, я прикоснулся к чему-то опасному и запретному. А ещё та последняя фраза Людоты Коваля, я уже видел её ранее на дедовом послании…

Какие же тайны ты хранишь Ратная школа и кто тот человек, чьё рукопожатие смерти подобно? Столько вопросов и ни одного ответа, но для меня это не беда — я всё равно не планировал копаться в чужом нижнем белье. Дело моё маленькое: заместить утраченную конечность да занять хлебную должность, а там — хоть трава не расти. Тайны сильных мира сего волнуют меня в последнюю очередь. Так было раньше, так будет и впредь.

Обратный путь занял у меня куда больше времени. Да оно и понятно, взбираться — это не спускаться. Здесь и усилий приложить надо поболе и единственная рабочая рука то и дело затекает.

Когда я худо-бедно всё-таки поднялся обратно в тамбур, там меня поджидал очередной сюрприз. Кроме Твердислава, в помещении не были ни души. Куда подевались другие новобранцы, оставалось лишь догадываться. Я-то думал, всполошившийся волхв отправил их обратно наверх, но похоже ошибся.

— Господин сотник, а где остальные? — спросил я, после того как отдышался.

— Так внизу, посвящение проходят.

Ответ сотника лишь ещё больше меня запутал, но это до тех пор, пока я не припомнил каким образом перед нами предстал волхв. Боян явно не тихарился от нас за медвежьей шкурой, а это значит, что под шерстяными обоями таились не видимые глазу потайные ходы. Скорее всего, в одну из таких "нор" будущих сварожичей и увели, дабы те не грели уши, пока волхв ведёт допрос.

Должно быть, капище — это лишь верхушка айсберга и там под землёй как бы не целая сеть тоннелей, а может чего и похлеще.

— А ты шебутной я смотрю, — подал голос сотник. — Сначала драка, теперь вот лишку хватил на посвящение. Чую ждать от тебя беды.

И вот откуда он опять прознал, ведь здесь же сидел безвылазно. Чертовщина какая-то! Или это снова происки местной “магии”?

Словно прочитав мои мысли, сотник указал узловатым пальцем на стену и произнёс одно единственное слово:

— Вертушка.

Вертушкой местные величали дисковый телефон и собственно его я и углядел. Притаился аппарат в настенной выемке, да ещё в том месте, куда падала тень от ближайшего светильника — вот я его сразу и не приметил.

— Ты Стоум вроде парень сметливый, поэтому давай на берегу договоримся. Веди себя тише воды, ниже травы, иначе отправлю тебя к погонщикам, навоз за нечистью вычищать. Усёк?

— Усёк, — копаться в дерьме не особо хотелось, поэтому пришлось кивнуть.

Чтобы хоть как-то скрасить дальнейшее ожидание, решил пораспрашивать Твердислава о даре Сварога. Да, это был риск и не малый, но я был к нему готов. Те знания, что я мог подчерпнуть из разговора с сотником, стоили и грубой отповеди и сурового наказания и даже обидной затрещины.

— Господин сотник, а какая она эта сила Небесного кузнеца? — начал я издалека.

— Горячая, будто калёный металл. Это трудно передать словами, благо скоро ты и сам почуешь её у себя в груди.

— И тогда смогу из землицы сотворить, чего душе угодно?

— Почему же только из землицы? Всё неживое и не бывшее когда-то живым подвластно искре Небесного кузнеца. Будь то металл какой, горная порода или вовсе рукодельная резина — всё это лишь заготовка, из которой мы "куём". Но сварожичи — не боги, всё что угодно сваять не выйдет. Хочешь сотворить металл какой, будь добр, породнись с ним, узнай какой он на ощупь, чем пахнет, попробуй на зуб. А ежели патрон создать захочешь, так окромя изучения материалов, из которых его изготовили ещё и конструкцию снаряда знать надобно: размеры там всякие, сколько пороху внутри и прочие важные вещи. И главное, всё это в голове у себя держать, представлять будто наяву. А такое, скажу я тебе, не каждому под силу.

Вот тебе и волшебство, коромысло мне в дышло! Помнится, я как-то про себя обмолвился, что сварожичи — те ещё тридэпринтеры. Выходит, не так уж и далёк я был от истины. Однако, мне ли унывать? Я назубок знаю строение десятков, как бы не сотен протезов и самых разных кибернетических манипуляторов. А если уж говорить о редких, ещё не изобретённых здесь композитных материалах, то на них я и вовсе собаку съел. Уж сколько я их перещупал, перетрогал да поизучал вдоль и поперёк, и в разрезе, и под микроскопом. Так что прорвёмся!

В целом какой-никакой задел у меня имелся. Осталось лишь выяснить, будет ли от былых знаний толк?

— Господин сотник, а…

Задать ещё один вопрос мне было не суждено — из приоткрытого люка показалась обритая наголо девичья головка.

И ведь только разговор заладился, как же они не вовремя.

Вслед за Колышком из отверстия в полу стали выбираться остальные новобранцы и в отличие от сравнительно спокойной девушки они просто пылали молодцеватым задором. Глаза подростков судорожно блестели, а с уст не сходили придурковатые улыбки.

Что ж, могу их понять. Если бы мне с детства промывали голову религиозной повесткой, то я бы и сам сейчас лучился от довольства. К счастью, это не так. Для меня произошедшее — всего лишь фарс, неумелый спектакль. Для них — смысл жизни.

С момента посвящения прошли считаные часы и вот мы снова в полном составе в строю. Разве что на этот раз под казёнными сапогами не добротная брусчатка плаца, а полигонный чернозём. Да и перед глазами не привычный уже угрюмый сотник, а какой-то молодцеватый хлыщ в новенькой, отутюженной форме.

— Имя моё Неждан, — горделиво расправил плечи мОлодец. — Прибыл к вам по поручению сотника нашего, дабы преподать вам неучам Сварогову науку.

Паренёк явно кичился доверенной ему честью и совсем этого не скрывал. Тем не менее, делал он это по праву, потому как на рукаве его полевого мундира красовалась нашивка. Да, щит там был изображён пустой, без единого молота, но у нас девятерых и такого не имелось. Все мы “щеголяли” девственно чистыми рукавами и в отличие от нашего нового знакомца ещё должны были заслужить звание гридня. А уж после глядишь на пустом щите и первый молот появится, а вместе с ним и величать нас будут уже княжьими дружинниками. Пока же мы так — сбоку припёка или по-простому новики. Вроде и служилые люди, но без особого статуса, будто солдаты с моей первой родины до принятия присяги.

— Ежели есть средь вас такие, кто ещё не почуял в груди своей неодолимый жар, то пусть сделает шаг вперёд!

Строй не шелохнулся. Ну оно и понятно, с момента посвящения прошло вдосталь времени и все из нас уже успели почуять странное тепло в груди. Оно будто ласковое солнышко согревало изнутри. Но это лишь до поры до времени. Стоило только обратить на него свой внутренний взор, как маленькое светило превращалось в пышущую жаром домну, в которой впору выплавлять чугун.