Гридень и Ратная школа! (СИ) - Гримм Александр. Страница 18

Странные ощущения непривычные, а главное, тепло лишь изнутри чувствуется, а поверхность кожи как была холодная так и осталась. В общем, нереальное оно какое-то это тепло, чуять-то ты его чуешь, а по факту и нет его вовсе.

— Перво-наперво научу я вас разжигать свои горны, — с этими словами Неждан продемонстрировал нам открытые ладони. — Ну или горн, — добавил он специально для меня.

Все мы, не сговариваясь, поглядели на собственные ладони, а я ещё и припомнил, как Твердислав впервые на моей памяти продемонстрировал дар Небесного кузнеца. Помнится, тогда сотник тоже обмолвился о горнах, да и когда ладони друг к дружке прижимал, также их упоминал.

— Горн к горну, — проговорил Неждан и в точности повторил уже виденный мной жест.

Я невольно затаил дыхание в предвкушении чуда и вскоре мои надежды оправдались. Спустя всего секунду гридень разомкнул ладони и мы увидели, что те слегка светятся.

— Тут главное — почуять тепло, сосредоточиться на нём, а дальше искра Сварога сама всё сделает. Разжечь горны много ума не надо, тут и дурак справится, — и вновь взгляд в мою сторону.

Как пить дать не нравлюсь я этому зазнайке. Эх, знать бы ещё почему? Дорогу ему не переходил, в суп не плевал, с подружкой его на сеновале не кувыркался. Вроде неоткуда неприязни взяться, а она есть. Ладно не буду голову забивать, не до того. Тем более чужая душа — потёмки и чего там у Неждана в голове творится одному ему известно, гадать бесполезно.

— Для начала просто хлопните в ладоши, — продолжил урок Неждан.

Дважды гридню повторять не пришлось, в ту же секунду раздались многочисленные хлопки. И только я стоял как дурак и не знал, как быть, то ли по бедру себя хлопнуть, то ли по лбу?

— Ощутили тепло в ладонях? Это ваше тепло, не заёмное. И чтобы к этому самому теплу прибавился ещё и жар Сварога надобно чуть постараться. Готовы?

Конечно, готовы. Новики едва ли не приплясывали от нетерпения. Да и я, чего греха таить, не находил себе места. Одна девочка-витязь сохраняла лицо и ни жестом, ни взглядом не выдавала своего волнения. Ну оно и понятно, Колышек с детства к воинским порядкам приучена. Для неё дисциплина — не пустой звук.

— Вижу, что да, — удовлетворился увиденным Неждан. — Тогда покрепче сомкните ладони и обратите свой взор внутрь, на тепло в груди. Чуете, как искра Небесного кузнеца распаляется под вашим мысленным взором?

Чуять-то я чуял, причём даже без соприкосновения рук, а толку? В груди уже вовсю бушевал пожар — ладонь же как была холодной так и осталась.

Неждану же, судя по всему, было плевать на мою беду, поэтому он как ни в чём не бывало продолжил поучать молодёжь.:

— А теперь дружно повторяйте за мной: горн к горну!

— ГОРН К ГОРНУ! — вразнобой выкрикнули юнцы и затаили дыхание.

— Горн к горну, — чуть тише повторил я и принялся ждать чуда.

Вот только чуда не произошло и пока мои боевые товарищи восторженно пялились на собственные светящиеся ладони, я думал, как быть дальше.

В то, что сила Сварога не покорится мне из-за увечья, я не верил. В противном случае Твердислав бы сразу меня завернул и отправил обратно к деду в деревню. Стало быть, не всё ещё потеряно и есть выход, надо только его найти.

Я принялся остервенело тереть ладонь об штанину. Ну а чего, тепло оно и есть тепло. Велика ли разница от трения оно получено или от соприкосновения с другой частью тела.

— Горн к горну, — прошептал я…

И опять ничего, жар продолжал бушевать в груди и никак не хотел перетекать в ладонь. Видать, таким макаром искру Сварога не обмануть.

"А если так?" — я с силой сжал кулак, да так, что косточки заболели.

— Горн к горну, — и опять ничего.

Ещё пару минут я прикладывал ладонь к разным частям тела. Для этого мне даже пришлось пошуровать рукой под формой, но всё оказалось зазря. Вразумительного результата я так и не получил, зато вызвал самодовольную улыбку Неждана. Гридень даже приостановил урок, дабы сполна насладиться моей беспомощностью.

Вот шлёпок майонезный! Нет, я и сам не святой, чего стоит только моя последняя афера с протезами, но этот Неждан прям редкостная скотина. Даже не ожидал, что среди славийцев такие водятся.

Нестерпимо захотелось подправить гридню улыбку, но я сдержался. Рано.

Воздух с шумом вышел из лёгких сквозь стиснутые зубы…

И тут меня осенило. Я поднёс не до конца сжатый кулак к лицу и с силой дыхнул в него, будто отогревая на лютом морозе. В тот же миг жар в груди полыхнул с новой силой, а губы на автомате выпалили:

— Горн к горну!

И пока я с недоверием глазел на собственную руку, гридень Неждан ловил распахнутым в удивлении ртом воздух.

Ладонь светилась! Она, Сварог бы её побрал, наконец-то светилась!

Глава 8

— А ну, говори паскудник, это братец мой тебя надоумил?! — забыв про напускную браваду Неждан навис надо мной будто злой коршун. — Это он тебе подсказал, как горн разжечь?!

Ни о каком “братце” я, конечно же, знать не знал, о чём и поведал гридню. Правда, сделал это в довольно спорной манере.

— Ты, гридень, ко мне так не жмись, а то, неровен час, лобызаться ещё полезешь, а оно мне надо? Чтоб ты знал, я так-то больше по девкам.

Со всех сторон раздались смешки, даже Колышек и та улыбнулась краешком рта.

Ну а что? Это засранец немногим старше меня как по возрасту, так и по званию — так чего мне бояться? Ну не пойдёт же этот здоровый лоб к сотнику слёзы лить да жаловаться, как его какой-то калека однорукий отчихвостил?

— Чего сказал?! А ну-ка, повтори! — Неждан ухватил меня за грудки и чуть приподнял. Притом так играючи всё это провернул, что сразу становилось ясно — ума ему боги не дали, зато силушкой не обделили.

— Да ты не печалься так гридень Неждан, найдёшь ещё себе суженного. Будете мечи друг дружке полировать, да добро наживать, а там глядишь и свадебку сыграете…

Лицо гридня побагровело от злости, да так сильно, что я, грешным делом, испугался: а вдруг его кондратий хватит? Как бы мне потом ни прилетело за убийство по неосторожности.

И ведь клялся же самому себе, что буду сидеть тише воды ниже травы, ан нет, опять нашёл неприятностей на голову.

— Молись богам юрОдивый! — прорычал мне в лицо разъярённый Неждан.

Судя по озверевшей морде гридня бури было не миновать. Эх, не думал, не гадал, что доведётся мне в первый же день схлестнуться со старшим по званию. Ну, раз драки не избежать, то придётся бить первым — должна же быть у меня хоть какая-то фора, однорукий как-никак…

— Ты чего это делаешь, а братец? Решил на мальце отыграться за проигрыш? — донеслось откуда-то сбоку.

Заслышав этот голос, Неждан вздрогнул и его хватка ослабла. Воротник высвободился из цепких пальцев гридня, а вместе с ним и я.

— Какой ещё проигрыш, а Ждан? За дурака меня держишь? Ясно как день, твоих это рук дело, ты его надоумил! — с этим словами Неждан обернулся, чтобы столкнуться нос к носу со своей точной копией.

Братья походили друг на друга как две капли воды. У обоих: греческие профили, карие глаза, волевые подбородки, короткие уставные стрижки — всё как под копирку. Разнилась разве что форма да и та не по пошиву, а лишь по цвету — у второго из братьев она была болотной расцветки. Собственно по этой отличительной черте я и признал в близнеце Велесова погонщика. А затем мой взгляд перекочевал на рукав нового знакомца, и я тотчас обомлел — на наплечном шевроне Ждана красовался щит, но не пустой как у брата, а с плетью…

Задолби меня жар-птица, да это же целый княжий дружинник! И как только этот Ждан сумел добиться столь высокого звания? Он же немногим старше меня, совсем ещё мальчишка.

— Велес мне свидетель, подлога не было, так что придётся тебе братец раскошелиться, — по-доброму улыбнулся Ждан. — Спор у нас был на пяток алтынов, вот их родителям и отошлёшь. Усёк?

Заслышав об этом, Неждан скривился, но спорить не стал. Ну оно и понятно, раз уж погонщик взял в свидетели бога-покровителя, то и врать ему не с руки. Это я могу сколь угодно божиться и в ус не дуть, потому как Фома неверующий, а у местных с этим строго. Славийцы на удивление набожный народ и небесная кара для них не пустой звук. Они свято верят в то, что, прожив славную жизнь, попадут прямиком в Правь — мир светлых богов, а за недостойные деяния отправятся коротать срок в Навь — обитель тёмных сил. Из-за этого и следят они за поступками и словами своими, ну или, по крайней мере, пытаются — а это уже немало.