Кавказский след - Карасик Аркадий. Страница 15

Амбал понимающе улыбнулся. Спрятал пистолет и подошел вплотную к охраннику.

— Извини, дружан, — и совсем тихо, покосившись на строгого босса. — Не цынканешь, что нужно — под молотки… Понял?

— А мне-то что? — заныл охранник. — Открывать да закрывать ворота, следить за местной шпаной — все дела. Здесь есть люди постарше. Тот же прораб…

— Вот и позови его, дружище, — мягко попросил поджарый мужик. — Будь добр… Понимаю, тебя обидели, оскорбили. Возьми в уплату и прости.

Подойдя к охраннику, он, не прикасаясь, отодвинул в сторону своего амбала, засунул в карман блузы Деева несколько «бумажек» с изображением президентов США.

— Конечно… Я не в обиде… Спасибо, — радостно замурлыкал Сашка. — Сейчас позову…

Но бегать по лесам ему не пришлось — увидев во дворе иномарку, Машкин решил: хозяин снова навестил стройку, и поспешил вниз, к бытовке. Сердце подкатилось к горлу и выстукивало оттуда тревожные сигналы. Что случилось, чем банкир остался недовольным?

Спустившись по трапу, прораб с облегчением убедился: машина не хозяйская, у Басова — «мерседес», а возле вагончика стоит «форд». К тому же, он разглядел незнакомых посетителей. Соответственно выпрямился, сменил бег на солидную неторопливость.

— Слушаю вас?

Поджарый мужик иронически оглядел лысого прораба. Будто лошадь, выставленую на продажу. Мелковата лошадка, старовата… Стоит ли терять время, заглядывать в зубы, осматривать сбитые копыта?

— Насколько понимаю, Альфреда нет?

— Альфред Терентьевич вчера был. Теперь раньше, чем через неделю не приедет… Если, конечно, не возникнет такое желание, — поправился прораб. Какое он, спрашивается, имеет право говорить за хозяина. — Я — полномочный его представитель… Слушаю вас?

«Полномочный представитель» — человек, заменяющий хозяина, обладающий если и не всеми его правами, то, как минимум, доброй их половиной. Машкин постарался принять достойный вид — откинул лысую голову, выпятил хилую грудь.

— Значит, представитель? — с явной насмешкой пропищал «гость». — Понятно, дружище…А я надеялся пообщаться со старым другом. Неужели он избегает встречи со мной? Обидно. Сколько мы с ним перенесли бед-несчастий, в каких только переделках не побывали… Нет, грешно так думать о дружане — грех не замолить. Дела его замучили, заставляют мотаться, вот и никак не получается встретиться с ним, пообщаться…

Несколько минут помолчал, испытующе глядя на инженера. Поверил ли он в явное вранье или сомневается? Потом скорбно покачал головой.

— Альфред по телефону утверждал: поезжай, друг, меня не будет — мой прораб, дескать, тебя приветит. А что на поверку? Охранник даже к воротам не подпустил, пришлось… упрашивать, прораб смотрит, как на мелкого воришку… Ну, что ж, ничего не поделаешь, — огорченно вздохнул, развел короткопалыми руками, — найду Альфреда, расскажу ему…

Посетитель минут пятнадцать изощрялся, то повествуя о близких, почти родственных, отношениях с банкиром, то сетуя на недружественный прием, оказанный ему на стройке. Держат, мол, во дворе, будто пожаловал не видный бизнесмен — дворник либо мелкий торгаш.

В школьные годы Ханжа с удовольствием учавствовал в самодеятельности, талантливому мальчишке не раз поручали главные роли в спектаклях, пророчили блестящее будущее. После получения аттестата зрелости он попытался поступить в театральный институт — провалился. Но театральные навыки сохранились — он успешно применял их в своей деятельности рэкетира.

Да и вообще он жил не своей — придуманой жизнью. На службе в адвокатской конторе играл роль добросовестного, послушного чинуши, для которого нет ничего более важного, как старательное выполнение полученных заданий. В семье — роль любящего мужа, добродетельного папаши. С любовницей демонстрировал страстного молодого и щедрого парня. В подпольной рэкетирской фирме Ханжа изображал жестокого истязателя, безжалостного убийцы. В общении с соседями и коллегами по работе представлялся этаким честнейшим простаком.

Вот и сейчас, общаясь с прорабом, рэкетир талантливо сыграл заранее придуманную и тщательно отрепетированную роль ближайшего друга банкира. Глуповатый и наивный инженер не мог не поверить опытному артисту, у него не зародилось даже тени сомнения.

— Прошу, пройдите в мой офис, — изобразил он гостеприимство, хотя с большим удовольствием спровадил бы за ворота «доброго дядюшку» вместе с его наглыми шестерками. — Извините, но я ведь не знал, с кем имею дело.

В сопровождении инженера «друг» Басова важно, посмеиваясь про себя, поднялся в вагончик. Водитель остался сидеть в машине. Телохранитель дружески похлопал Деева по плечу, вытряхнул из пачки дорогую сигарету. Вдохновленный только-что полученной платой за нанесенные ему оскорбления, охранник охотно закурил.

— И мои извинения тоже прими, дружан. Каюсь, поспешил. Но сам должен понимать, хозяева ценят нас не за базар — за действия.

— Понимаю, — быстро закивал Деев, мечтая об еще одном ударе в солнечное сплетение с соответствующей «платой». — Я — такой же, как и ты… подневольный.

Беседа двух охранников медленно, спотыкаясь и покачиваясь, двинулась по привычной для обоих дорожке…

В прорабской Ханжа внимательно осмотрел развешанные чертежи, завистливо покашлял. Дескать, вот как живут простые российские банкиры! А тут приходится изворачиваться, вертеться юлой, зарабатывая на краюху хлеба, намазанную маргарином.

Присел к столу, жестом приказав Машкину занять место напротив.

— Ничего не скажешь, развернулся Альфред, — пропищал он, небрежно проведя рукой по картинкам. — Не особняк — самый настоящий дворец… Ну, погоди, дружище, — погрозил пальцем приокрытому окну. — Сошлешься на финансоые трудности своего банка — ни в жизнь не поверю… Когда хозяин пообещал наведаться?

Машкин пожал плечами.

— Не говорил… А вы бы заехали в его офис!

— Был, приятель, заезжал. Секретарша сказала: на даче, мол, вот я и наведался. Значит, Альфредик и меня обманул и собственную секретаршу. Стыдно так делать — могут шутника поставить в угол… Впрочем, чего не простишь близкому человеку, — Ханжа помолчал, будто сомневался — стоит ли довериться басовской шестерке. — Недосуг мне гоняться за твоим боссом, дружище, как сейчас выражаются, время — баксы. Поэтому очень прошу оказать мне маленькую услугу… Сделаешь?

Машкин с готовностью закивал. С таким усердием — шею заломило. Достал из ящика стола чистый блокнот, прикрыл его ручкой, вопросительно уставился на хозяйского дружка. Дескать, диктуйте, вообще-то, на память не жалуюсь, но все же лучше записать.

— Обязательно сделаю. Можете не сомневаться.

— Вот и ладно, вот и хорошо. Я в долгу не останусь, — Ханжа выразительно потряс над головой пухлым бумажником. Но не открыл его, не отслюнявил желанные банкноты — снова возвратил во внутренний карман пиджака. — Скажешь хозяину: приезжал Ханжа — кликуха у меня такая, не удивляйся — просил передать привет. И еще — если через три дня я не получу своих процентов — Альфред знает каких именно — у него могут случиться серьезные неприятности. Что за неприятности — ему тоже известно.

Последние слова выданы с расстановкой. Писклявый голос неожидано погустел, превратился в предупреждающее ворчание дворового пса, готового укусить. Федор Иванович ощутил дрожь в коленках, зачесалось между лопатками, закружилась голова. Кажется, перед ним еще один человек, ненавидящий хозяина. Удивительно, что Басов еще не утонул в вонючей трясине всеобщей ненависти…

— Ска…жу, — в два приема осилил Машкин короткое слово.

— Конечно, скажешь, — рассмеялся Ханжа. — Деваться тебе некуда… Ну, все, мне пора.

Он легко поднялся с табурета, пританцовывая пошел к выходу. Возле двери неожиданно остановился, ладонью ударил себя по лбу.

— Чуть было не позабыл!

Снова извлек из бокового кармана твидового пиджака бумажник, небрежно отсчитал пять бумажек по двадцать баксов, подумал, добавил еще две. Не положил на стол — небрежно бросил к ногам прораба.