Кавказский след - Карасик Аркадий. Страница 17

Не раз и не два в голову инженера закрадывается шальная мыслишка — попасть в число удачливых любовников Басовой. От женщины не убудет, зато прорабу станет веселей коротать длинные вечера и ночи. А вдруг Басовой понравятся сексуальные упражнения с прорабом? Тогда — полный кайф, на недавнего безработого горюна посыпятся дорогостоящие подарки, увеличится обещанное банкиром вознаграждение…

Сладкие до приторности мечтания подпитывались частыми вечерними приездами хозяйки. Спрашивается, что ей не сидится в Москве, почему она предпочитает длительные беседы с немолодым прорабом тем же театрам, банкетам, концертам, балам? Вдруг тянет бабенку на скучную стройку стремление пообщаться с приглянувшимся ей мужиком? Не стоит ли подхлестнуть события, перенести хозяйку в спаленку?

Федор Иванович отгонял от себя опасные мысли, но они упрямо донимали его, учащая сердечный рифм и рождая в голове заманчивые видения.

Любовь Трофимовна, будто подслушала мучения прораба, перестала появляться в обществе детектива-любовника, зато фривольные разговоры усилились, приобретая «адресный» характер.

— Ну, как, Феденька, нашел себе «молочницу» с упругим бюстом и толстым задком? Небось, вволю порезвился, выпустил накопившийся пар?

— Зачем вы так, Любовь Трофимовна? — отчаянно краснел инженер. — Я… не могу…

— А как ты можешь? — хитро спрашивала садистка, напустив на себя предельно невинный вид. — Мы ведь — друзья, посвяти невинную овечку в тайны волчьего секса…

— Извините, мне нужно проверить установку щитовых перегородок, — пятился к выходу инженер. — Слишком много брака… Приходится следить…

— Сидеть! — негромко приказала хозяйка, для наглядности нацелила наманикюренный мизинец на скамью рядом с собой. — Слушать внимательно и отвечать! — помедлила и снова возвратилась к прежнему тону, издевательскому и насмешливому. — Все же, переспал с «молочницей» или ограничился любовными записочками?

Машкин сидел, будто на тлеющих угольях — ему было обидно до слез. Подумать только, эта сексуальная садистка, эта красивая ведьма обходится с сорокалетним мужиком, будто с мальчишкой. Если бы не всегдашняя осторожность и осмотрительность, врезал бы ей Федор Иванович на чистейшем народном языке с одним существительным и добрым десятком прилагательных.

Вместо этого подневольный инженер вертелся на скамье, отвечая на закрученные вопросы женщины односложными ответами: да… нет… может быть…

Если дежурил Деев — непременно подслушивал и помирал со смеху. Вот это дает банкирша? Сейчас разложит плешивого прямо на его столе и со вкусом изнасилует! Причем охать и ахать будет не баба — лысый слабак.

Любовь Трофимовна, конечно, не раскладывала собеседника, ограничивалась балансированием на грани откровенности. Отлично понимала бушующие в груди прораба желания и надежды, подогревала их, не доводя до кипения. Подобная игра развлекала ее, заставляла забывать несчастную жизнь с нелюбимым стариком.

В один из сумрачных предвесенних дней на стройке появился связист банка, тощий, немногословный мужик по прозвищу Сурок. В «миру» — Василий Старцев. Сотрудники Сервизбанка дружно его не любили, считали занудой, доносчиком, хозяйским холуем и вообще нечистоплотным человеком с вывихнутыми мозгами. Связист отвечал обидчикам полнейшим равнодушием, не крыл их матюгами, не пытался оправдываться — презрительно фыркал и пренебрежительно отворачивался. Дескать, имел бы я вас всех в «виду», тратить на комаринные укусы остающиеся нервные клетки не намерен. Живите и жальте меня на здоровье. Подобная реакция еще больше возбуждала банковских злопыхателей…

Сурок поставил на стол в прорабке рацию, кивнул на нее — не трогай, мол, не для тебя предназначена. Вытащил из чемоданчика трубку сотового телефона. Молча протянул ее к прорабу. Дескать, пользуйся, не бойся, не взорвется. Рядом положил план кабельной канализации с многочисленными согласованиями и печатями.

— Работай.

Взял под мышку рацию и понес ее в сторожку.

Интересный мужик! Пара жестов, одно единственное словечко и — все. Отваливай! На подобии того деревенского петуха, который кукарекает, не заботясь — взошло солнце или все еще не взошло.

Рация, конечно, — связь между охранниками, банком и с личным телефоном Басова в его машине. Сотовая трубка — вдруг придется вызывать ту же милицию. Или пожарную команду. К тому же полномочному представителю хозяина приходится общаться с проектантами, предпринимателями, поставщиками. Без постоянной связи не обойтись — тощий золотоочкарик был прав. Басов поершился, поморщился, но все же взял замечания Хвостова на вооружение.

План кабельной канализации Сурок вручил для заказов железобетонных лотков и колодцев, для копки траншеи.

Здорово получается! Инженер продался для строительства особняка, ни о какой телефонизации речи не шло. Да и зачем она банкиру нужна, что ему мало «сотовки»? Ну, рация — понятно, охрана всегда должна держать ушки на макушке, информировать хозяина о сохранности его имущества. Включая нанятого прораба. А зачем тянуть кабель, монтировать лотки и колодцы, подключаться к местному поселковому узлу связи? Скорей всего, цель одна: утереть нос Хвостову и Федосову…

Пока Машкин про себя возмущался и рассуждал, Сурок возвратился от сторожей и выжидательно топчется возле двери. Ожидает возможных вопросов. Мало ли что — не разобрался прораб в чертеже, не с"умел освоить трубку сотовой связи. Так и не дождавшись, круто повернулся и ушел. За воротами связиста ожидал «жигуль» с таким же молчуном-водителем. Не персональный, конечно, — дежурная машина банка.

После от"езда Сурка Машкин опробовал «сотовку» — позвонил жене. Не потому, что так уж соскучился — ездил на Сретенку несколько дней тому назад, в воскресенье. Во первых, приятно чувствовать себя солидным бизнесменом, имеющем собственную сотовую связь. Во вторых, знал взбаламошный характер супруги — не дождется очередного «доклада», заподозрит неладное, приснится какая-нибудь ерунда, поднимет на ноги милицию, вызнает адрес банка, достанет Басова.

Кому понравится выслушивать слезливые жалобы женщины, уверять ее в полном благополучии дорогого муженька? Банкир вполне может озлиться, рассвирепеть. И расстанется со скандальным прорабом и его слезливой доставалой-супругой. Басову нужно деньги делать, укреплять финансовые дела, а не успокаивать жен сотрудников.

Звонок на Сретенку — попытка предупредить слишком уж эмоциональную супругу, успокоить ее, предостеречь от необдуманных поступков… Нет, только не в лоб, подобные «маневры» женщины воспринимают как бы наоборот — найти ласковые слова, пообещать приехать…

Телефонная беседа с женой — скучная, как и постельные общения. Прожито вместе много лет, прежний жар в крови поостыл, вместо него — скучная привычка, иногда взрываемая семейными скандалами, которые заканчиваются не менее скучными примирениями.

— Как дела? Как дети?

— Слава Богу, о детях вспомнил, — заскрежетал знакомый голос, ранее казавшийся ему ласковым м нежным. — Деньги кончились, скоро пойдем милостыню просить. А ты, небось, шикуешь с какой-нибудь молодкой…

Таня будто подслушала добрый совет Басовой завести близкие отношения с какой-нибудь грудастой и задастой «молочницей», утихомирить взрывчатые мужские эмоции. Попробуй доказать ревнивой женщине свою верность и порядочность.

И все же необходимо попытаться.

— Успокойся, нет у меня ни шика, ни молодки — одна работа. С раннего утра до поздней ночи… В следующее воскресенье привезу деньги. Пока одолжи у соседей — не откажут… Или обратись к брату — Серега поможет.

При упоминании о предстоящем получении зарплаты жена перестала «скрежетать», в голосе появились мягкие интонации, даже ласка прорезалась. Может быть, Машкин не прав — скучает супруга, ждет не дождется его появления дома, деньги — не главное, они упомянуты для того, чтобы заманить Феденьку в семью. Мужчина всегда подозревает свою половину в недобрых намерениях и почти всегда ощибается.

Попрощались более или менее миролюбиво.