Вторая жена доктора Айболита (СИ) - Халь Евгения. Страница 37

– Куда лететь? Зачем? – вопрошала она, трагически заломив руки. – Ёлка в первый класс пошла. Ребенок только привык к коллективу. Срывать ее сейчас, через неполных два месяца после начала первого учебного года – преступление. Я уже не говорю о том, что менять школу в Москве на какую-то Тьмутаракань – это идиотизм!

– Мама, мне тоже жаль, но это необходимо, – терпеливо уговаривал ее Айболит, собирая вещи дочки. – Прошу тебя: поторопись. Нам в аэропорт выезжать через  час.

– Расскажи мне, что случилось, Иван! Я не прошу. Требую! Это из-за этих диких зверей мы в спешке покидаем дом?

– Мааа, сейчас некогда. Потом все объясню! – Айболит устало потер виски. – Неужели нельзя хоть раз в жизни сделать так, как я прошу, не задавая вопросов?

– Раз в жизни? Ты уже просил меня породниться с этими пещерными людьми. И я это сделала. И с тех пор всё полетело в тартарары! Хоть сейчас скажи мне: почему я должна бежать ночью, как преступница?

– Ты не преступница, мама. Но бежать нужно. Ты права. Обещаю все рассказать по дороге.

В Краснодаре их встречали с размахом. Вереница черных "Гелендвагенов" въехала прямо на летное поле. Едва Айболит с Ёлкой и матерью спустились с трапа, как к ним бросилась Дарья. Она широко раскинула руки и закричала:

– Какая красивая девочка к нам приехала! – она подхватила Ёлку на руки.

За спиной Дарьи маячил здоровенный амбал в чёрном костюме. Он протянул Ёлке большой пакет, доверху набитый шоколадками.

– Это маленький первый подарочек. Чтобы ты не скучала в дороге. А дома тебя ждут другие подарки, – объяснила Дарья.

– Дашенька,  голубушка, право, это совершенно лишнее, – мать Айболита всхлипнула и прижала к глазам платочек.

Всем своим видом она выражала скорбь. Черная одежда, черная косынка на голове, сухие воспаленные глаза. Мирослава Казимировна Елагина горевала и не собиралась скрывать это от окружающих.

– Мирослава Казимировна, а что же вы вся в черном?  – испугалась Даша. – Словно кого-то хороните, не дай бог!

– Это траур, деточка, по моей загубленной жизни, – мать Айболита скорбно поджала губы.

– Да ладно вам, – Дарья, не спуская с рук Ёлку, погладила ее по плечу. – Нет худа без добра. Так бы и не выбрались ко мне. Сколько лет обещали приехать, да всё некогда было. Теперь зато погостите от души. Садитесь в машину. Холодно очень.

Все тот же амбал распахнул дверцу машины и помог Мирославе Казимировне сесть. Остальные здоровяки уже спешили к "Гелендвагенам" с багажом семьи Айболита.

Дом брата Дарьи стоял на пригорке, чтобы вся станица Кащеевка сразу понимала, кто здесь хозяин. Трехэтажный особняк  в старинном стиле с белоснежными колоннами был весь увит плющом. С двух сторон от дома, как караульные,  располагались две белые беседки, украшенные пухлыми амурами, которые целились в гостей из луков с плоских крыш, засаженных диким виноградом. В огромном саду царил английский порядок: клумбы строгих геометрических форм, ровный,  под линеечку подстриженный кустарник и деревья с пышными, но аккуратными кронами. Сбоку чередой шли теплицы со стеклянными крышами.

Машины замерли перед крыльцом, на котором уже стоял Григорий, брат Дарьи и по совместительству  начальник милиции всего Краснодарского края.

– Ну как тебе пацанский подгон, док? – он сбежал с крыльца и  протянул руку Айболиту.

– Спасибо большое, что помогли и приютили. За всё спасибо! – Айболит крепко пожал  широкую, как лопата, ладонь  Григория.

– Да ладно, харэ! – улыбнулся Григорий. – Я ж тебе в Москве сказал, что по гроб жизни обязан. Если бы не ты, не было бы у меня сына. Да и жены, скорее всего, уже бы не было. А казаки слов на ветер не бросают. Ты не боись, горские твои ребята, конечно, серьезные. Но против нас не попрут. Сюда точно не сунутся.  Понимают, что мы им тут писю к носу сразу подтянем.  Пока подождем малёхо, а там уже порешаем вопросы. У нас большой опыт по производству Золушек из козлов. Оземь ударим, свистнем, гикнем и в полночь из тыквы выйдут красавэллы пуще прежнего, – он загоготал. – Правда, Штырь? – он подмигнул одному из амбалов, который легко подхватил из машины сразу три чемодана и еще два ящика с продуктами.

– Ага, – басом ответил Штырь, заходя  в дом.

– Коллектив у меня замечательный, – Григорий радостно потер руки. – Сплошные спецы по международным отношениям. Дипломированные – не жук чихнул. Один Штырь чего стоит.  Звезда нашей дипломатии. Гордость, можно сказать.

– Я вижу, – рассмеялся Айболит. – По лицу видно, что у него за плечами пять лет МГИМО. И фамилия такая дипломатическая: Штырь. Это звучит гордо!

– Лучше тебе не знать, док, почему ему такую кличку приклеили, – рассмеялся Григорий.  – Но у него зато своя фирма по доставке людей со всего мира в Кащеевку. "Штырь-экспресс" называется. Ну что? Пройдёмте в дом. Откушаем, чем бог послал. Добро пожаловать, гости дорогие!

Айболит помог матери подняться по ступенькам, стараясь не смотреть в ее глаза.

– Из огня да в полымя, – едва слышно прошептала она.  – Господи, помоги нам! – она широко перекрестилась.

Огромный стол в роскошной  столовой был уставлен блюдами и тарелками. Прислуга в белых фартуках молча вносила всё новые и новые блюда. Черная икра влажно блестела в хрустальных вазочках. Большие ломти мяса скрывались под горой зелени. Запотевшие штофы водки гордо возвышались над столом.

Айболит молча ел, стараясь не смотреть по сторонам. Потому что взгляд то и дело прилипал к золоченой лепнине на колоннах  столовой, расписанному под Микеланджело потолку, белым бархатным стульям с золотыми спинками и посуде, украшенной инкрустацией.

Мать Айболита едва прикоснулась к еде и спешно ретировалась в свою комнату. Григорий тоже встал после того, как  Штырь шепнул ему что-то на ухо.

– Поеду, дела не ждут. Буду утром. Остаешься за хозяйку, сестренка, – он чмокнул Дарью в затылок. – Жаль, что моя жена уехала к родителям погостить. А то бы ты, док, посмотрел на сынка, которого сам и вытащил, – обратился он к Айболиту.

– Далеко уехала? – Айболит отпил вишневого компота из бокала, украшенного золотом.

– Так в Испанию. Я  родителям там домик купил. Чего им здесь в дождях и слякоти делать? Пусть кости греют в тёплых краях. И сынку моему там хорошо, – Григорий вытащил  из-за пояса брюк пистолет, перезарядил и положил во внутренний карман черного пиджака. – Насчет школы, кстати,  не беспокойся. Я завтра брякну в местную администрацию. Лучших учителей домой пригонят. Будет твоя дочка на домашнем обучении.

– Спасибо большое! – Айболит прижал руки к груди.

Столовая опустела. Ёлка  с трудом жевала пирожок. Ее глаза слипались.

– Сейчас за столом заснешь, – проворчал Айболит. – Пойдем уложу.

– Ой, а можно я? Ну, пожалуйста! – взмолилась Даша.

– Ну если Ёлка захочет.

– Ёлка захочет, – кивнула девочка и положила недоеденный пирожок на тарелку.

– Ты моя красавица! – Дарья прижала ее к себе и поцеловала. –   Завтра поедем по магазинам, вдвоем, как подружки. Накупим разного.  Всего, чего захотим!

– А ты любишь папу? – вдруг спросила Ёлка Дарью.

Даша растерялась, бросила на Айболита  смущенный взгляд.

– Так, это ты уже расшалилась, – нахмурился Айболит. – А ну быстро спать!

– Люблю, – тихо и очень серьёзно ответила Даша. – Он же мой друг. Мы сто лет знакомы. А не любить друзей нельзя!

– А я никого любить не буду, – заявила Ёлка.

– Это почему это? – спросил Айболит.

– Потому что это больно,– объяснила она.

- 15 -

Чёртов правильный сухарь  

– Так, Ёлка, пойдем-ка я тебя спать уложу, – Айболит подхватил ее и усадил на закорки. – Ох, меньше ешь пирожков, – он согнулся и поморщился. – Еще три дня здесь и конец моей спине! – он перекинул дочь на спину.

Дойдя до дверей, он осторожно протиснулся в проём и возмущенно пробурчал: