Неопознанный взрыв - Карасик Аркадий. Страница 69

— Не бери в голову…

— Кому сказано? Завтра — суббота, процедур нет, поведу тебя на рынок. Яблочек купим, селедочки, винца. Говорят, вино продают классное…

По опыту многолетнего общения с женой Федорчук знал — не отстанет. Характер у Кати покрепче мужского, вцепится — не отвяжешься, прилипнет листом от банного веника, но своего добьется. Лучше не теребить и без того истрепанные нервишки.

— Ладно, так и быть, пойдем.

Ванна не помогла, не сняла засевших в голову мыслей. Лежал в ней Владимир Иванович и не ощущал ни теплоты, ни обещанных покалываний. Все заслонили раздумья. А вот рынок возвратил Владимира Ивановича к жизни.

Импровизированный базарчик приютился неподалеку от главного входа в санаторий. Рассчитан он, конечно, не на местных жителей — на отдыхающих. Торгуют всякой всячиной. Яблоки и хрен в баночках соседствуют с пуховыми платками и модной обувью, расфасованные в полиэтиленовых пакетах конфеты лежат рядом с детскими игрушками и наручными часами…

— Смотри, Володя, какая прелесть!

Действительно, прелесть. Будто сбрызнутые росой, разложенны краснобокие, кажется, улыбающиеся, яблочки. Федорчук обреченно вздохнул и отвернулся. Заставит сейчас жена пробовать и нахваливать, а у него ничего в рот не лезет.

— Берите, не пожалеете, — расхваливала свой товар розовощекая, толстая женщина. — Не яблоки — дар Божий. Думаю, наша прародительнмица Ева именно их спробовала. Знаете, мои соседи приехали из самой Сибири, так они никак не наедятся этими яблочками — каждый день прибегают…

Упоминание о Сибири ударило по Федорчуку не хуже пастушьего бича… Неужели, ему повезло!… Нет, не может такого быть, мало ли людей приезжают из Сибири, почему это должны быть именно разыскиваемые Андреем преступники? А вдруг? Случаются же в жизни везения!

Пока женщина взвешивала яблоки, а Екатерина копалась в кошельке, Федорчук, как можно равнодушней, посомневался.

— Что у них в Сибири яблок не видели… Когда приехали ваши соседи?

— Таких, как мои, не видели, — поджала губы обиженная женщина. — А приехали с полгода тому назад. Старик-богатей с дочерью и с зятем. Вроде, предприниматель. Ему ли удивляться, когда по карману разные деликатесы? А вот удивляется. Посылает своих парней ко мне за яблочками…

— Тогда и я стану навещать ваш сад, — заставил себя улыбнуться Владимир Иванович. — Только подскажите куда приезжать?

Продавщица расплылась в довольной улыбке, прошлась ладонями по прическе.

— Адрес простой — не ошибетесь. На любом автобусе, остановка «Дачи», спросите Евдокию — покажут… Конечное дело, коттедж не мой — сторожу там, убираюсь. А яблочки сама собирала, опилками перекладывала, в ящичках сохраняла. Но эти — нынешнего урожая, свеженькие… Приезжайте, хорошие люди, отдам вам дешевше. Мне тоже выгода — не мотаться на базары, не платить бессовестным шоферюгам…

Федорчук не слышал болтовню женщины, он вообще ничего не слышал. В голове тяжело поворачивалось одно и то же слово: повезло.

Все сходится. Старик — почти наверняка генерал-ученый, дочка и зять — похищенные сотрудники института, парни — охранники…

Остается съездить, убедиться, потом — к Андрею. Торопись, мол, сыщик, вяжи преступников, освобождай похищенных ученых, получай ордена и славу…

Что касается славы, придется Андрюхе потесниться на пьедестале, освободить часть места для отставного полковника. Ведь без его помощи не видать Панкратову ни наград, ни благодарностей.

За многолетнюю службу Федорчук орденов так и не заслужил, облагодетельствовали его одними медалями да и то — юбилейными. Лавровых венков тоже не навесили. В газетах ни портретов не печатали, ни хвалебных статей. Стройки, которыми он руководил, как правило, считались секретными — о них помалкивали. Соответственно находились в тени строители и проектировщики.

А вот сейчас шестидесятипятилетнему полковнику вдруг захотелось славы и почета. В виде мизерной компенсации за пережитое, за потерянное здоровье и перенесенные лишения.

Катя аппетитно откусывала яблоко, что-то говорила, предлагала мужу попробовать. Федорчук отмалчивался, рисовал картины одна заманчивей другой, наслаждался ими…

Автобус двигался на удивление ходко и доставил полковника на остановку «Дачи» через пятнадцать минут. Всю дорогу Федорчук волновался, «прорабатывая» различные варианты разговора с продавщицей яблок. Просто купить и уйти — зряшная потеря времени. Нужно завести доверительнвй разговор, направив его на подозрительных обитателей соседнего особняка.

Как это сделать?

Все оказалось намного проще, нежели он думал. Проще и…сложней. Ибо первая неприятность ожидала сыщика-любителя сразу же после того, как он покинул автобус.

В остановочном павильончике дремал старичок. Но Владимиру Ивановичу показалось, что дед только делает вид, что спит, а на самом деле внимательно изучает вышедших из автобуса пассажиров. По неопытности он видел в любом человеке «пастуха» бандитов. Поэтому, решил играть роль этакого наивняка, разыскивающего продавщицу яблок. Тем более, что это не так уж далеко от действительности.

— Не подскажете, как найти Евдокию?

Дедок не пошевелился, только приоткрыл один глаз. И…снова закрыл. Пришлось потрогать его за плечо.

— Какую-такую Евдокию? — открыл оба любопытных глаза старик. — У нас что евдокий, что марий — полная котомка.

— Мне нужна та, которая торгует яблоками.

— Так бы и сказал, — неизвестно на что обозлился дед. — Енто Евдокия-сторожиха… А по какой надобности ищешь ее? Ежели побаловаться — зря, она баба нравственная, спит только с одним мужиком. Так что, мил-человек, ничего у тебя не получится…

— Мне — яблок…

— Знаем мужчинские яблоки, — на неожиданно высокой ноте заверещал растревоженный старик. — От ентих яблок дети нарождаются… Сичас пойдет автобус в обратную сторону — садись и поезжай… Ишь ты, яблочек ему захотелось! Ты лучше наших баб не тревожь, сучье вымя, а то так огрею палкой — не возрадуешься!

Наверно, у древнего деда от старости поехала крыша!

Федорчуку с трудом удалось убедить местного стража нравственности в абсолютной чистоте своих помыслов. Поклялся в том, что даже не помышляет нарушить покой сторожихи. Он даже вспотел от усердия и едва не протер дырку на покрасневшей лысине.

В конце концов, дедок успокоился.

— Так бы и сказал, што по коммерческой надобности, а то крутит на воде круги… Войдешь в енти ворота, пятый дом по правую руку… Узнаешь сразу — на крыше приделан петух из жести…Токо гляди: омманешь — мозги вышибу!

В заключении дед потряс перед носом подозрительного мужика увесистой палкой. Для профилактики. Несмотря на все старания, Федорчук так и не добился полного доверия.

Охранники дачного поселка пропустили семенящего старичка без проверки и распрашиваний. Ограничилась прощупывающими взглядами. Да и к чему терять время для проверки деда, какой он может принести вред владельцам особняков, если пальцем тронь — повалится?

Неумело изображая смертельно больного человека, Федорчук поплелся вдоль заборов, огораживающих залесенные участки. Миновал коттедж с петухом на крыше, неуверенно потоптался и возвратился к нему.

Евдокия видела в окно маневры вчерашнего покупателя и торжествовала: значит, по вкусу пришлись её яблочки, если приехали за добавкой.

Появление в коттеджном поселке незнакомого человека насторожила охрану соседнего особняка.

— Гляди, Завирюха, какой-то хмырь обьявился, — подозвал старшего дежурный боевик. — Чешет прямо к твоей бабе…

— Ништяк, не штормуй, может родственник обьявился.

Успокаивая кореша, Завирюха растревожился. Конечно, не по причине ревности, появись соперник — с удовольствием уступит ему перезрелую красотку, похожую на перестоявшееся тесто.

Вдруг под видом немощного деда заявился сыскарь?

Инструктируя помощника, Пудель вдолбил в его голову: лягавые способны на все, подставят кого угодно, начиная от пацана и кончая дедом. Верить никому нельзя, нужно проверять каждого незнакомца, появившегося в поселке.