Мечта империи - Алферова Марианна Владимировна. Страница 23
– У нас катастрофа… ужасная катастрофа… – бормотал он, икая. – Ни одного договора на завтра. Такого еще не бывало. Ни с кем. Помню, когда Монстр убивал, к нему заказчики мчались со всех ног. Его клейма шли нарасхват. А у тебя – ничего. Так и разориться недолго!
«Я не Максим Монстр», – хотел сказать Юний Вер, но сдержался.
– Быть не может! Нет заявок даже из «Тайфуна»? Они всегда предлагают что-нибудь немыслимое, сводя цензоров с ума.
– Ни одной заявки от «формулировщиков», – поспешно ответил Тутикан, и, кажется, немного протрезвел.
– Неужели? «Мечта Кайроса» и «Улыбка Фавна» – все молчат?
– Возьми клеймо для себя – надо же завтра хоть за что-нибудь драться. – Тутикан вновь поднес чашу к губам и только теперь заметил, что она пуста.
– У меня нет желаний.
– Неужели? Как печально – человек без желаний… Ну, так загадай что-нибудь для своих друзей или для любовницы или… Не все равно для кого. Какое-нибудь простенькое желание. Победа сама приплывет тебе в руки. Одно-единственное клеймо. Какая прелесть!
На секунду Вер задумался.
– Хорошо, я возьму клеймо для Элия и загадаю желание вместо него.
– В первый раз слышу о подобном. Это похоже на групповой разврат.
«Надо поскорее сделаться киником, – подумал Юний Вер. – Порой пошлость сходит за мудрость».
Меркурий смотрел на Юпитера, как тот расхаживал по просторному залу Небесного дворца, то садился на свой золотой трон, то вновь принимался шагать.
«Шаги старика», – отметил про себя Меркурий.
Кальцеи Юпитера шаркали по белым светящимся плиткам, как сандалии старого путника, исходившего тысячи дорог. Повелитель богов был огромен, его голова с гривой темных, густо забеленных сединою кудрей напоминала голову стареющего льва. Но, не смотря на массивность, он казался уже не мощным, а всего лишь тучным. Его широченные плечи оставались по-прежнему крепкими плечами атлета. Зато огромное брюхо, выпиравшее под белой тогой, говорило об ожирении и о пристрастии к амброзии, а отнюдь не о силе.
– Послушай, сынок, – Юпитер кашлянул, и хмуро посмотрел на сидящего в плетеном кресле молодого бога.
Впрочем, какой он молодой – лицо чисто выбрито, волосы кучерявятся, но вокруг глаз тонкие лапки морщин. И рот так хитро изогнут, что сразу выдает возраст.
– Так вот… Разве ты забыл, что мы не вторгаемся на территорию Одина или Перуна. Нам принадлежат Рим и его союзники – и только.
– О, разумеется, доминус. – Меркурий послушно склонил голову.
– Так почему же тогда ты основал в Бирке торговый дом «Гермес и сыновья», и принялся торговать акциями, каждый день самовольно поднимая курс?
– Все дело в том, что у викингов нет подлинного свободного рынка, и потому…
– И потому ты построил финансовую пирамиду, присвоил деньги и удрал, оставив сотни тысяч глупцов в ступоре с квитанциями, которые теперь не стоят и асса.
– Они сами виноваты. Принялись выяснять, велики ли у меня капиталы, устроили панику, и мое предприятие рухнуло.
– А что мы будем делать, если Один узнает о твоем участи в этом деле?
Меркурий хитро ухмыльнулся:
– Ну, это как раз невозможно. Все бумаги зарегистрированы на имя некоего Мария из Петры. А денежки лежат у банкира Пизона.
– Надеюсь, ты когда-нибудь поплатишься за свое надувательство, – предрек Юпитер. – А сейчас займись чем-нибудь полезным.
– Я как раз собирался обсудить одну проблему, отец! – с преувеличенным рвением воскликнул Меркурий. – Есть подозрительное дельце…
– Еще одна дутая компания? – нахмурился Юпитер.
– О нет! Всего лишь руда, которая поступает из Конго в Массилию. Ее привозили и раньше. Обычно ее используют в керамической промышленности. Но теперь руды стало слишком много.
– Ну, так займись этим делом!
Меркурий бросился вон из залы. Две юные девушки в коротеньких розовых туниках отскочили в сторону и кокетливо хихикнули. Кто это? Очередные дочки стареющего Юпитера? Или его очередные любовницы? Давно уже Меркурий не знал в лицо всех обитателей дворца. С каждый годом их становилось все больше, и молодежь – уже подлинная молодежь, распространявшая не только запах амброзии, но и запах табака и морфия, занималась своими собственными делишками в бесконечных комнатах и галереях, заставляя Вулкана воздвигать все новые и новые покои для богов, их любовников и любовниц, собачек и детей. Неужели Юпитер не замечает царящего в Небесном дворце хаоса? Где прежняя грандиозная система? Где двенадцать могущественных Олимпийцев, слыша имена которых, трепетали все обитатели неба и земли? Теперь молодые божки и богиньки (или наложницы божков, кто их разберет) проходят мимо Юпитера, лишь слегка кивая старику и не выказывая никакого уважения. А еще эти люди с их нелепыми желаниями! Клейма, засыпающие комнату трех Парок бумажным дождем! Гладиаторы порой задают такие задачки, что Фортуне приходится звать на помощь Минерву, чтобы богиня мудрости решила, как вывернуться из нелепой ситуации – формально исполнить желание, но не дать просимого. Потому что желания людей не имеют предела. Дай им волю, и они захотят владеть не только землей, но и небом.
У Меркурия в подчинении была целая сеть тайных агентов. Служба божественных фрументариев набиралась из бывших гладиаторов – с годами многие из них входили в постоянный контакт с гениями. Кое-кто занимался слежкой вдохновенно. Что ни говори, а приятно держать гения или даже бога на крючке. Но сейчас Меркурий не хотел прибегать в человеческой помощи.
Можно было, конечно, самому направиться в галльский портовый город и все проверить, но пусть молодые побегают и разведают, что происходит. Людей давным-давно следует наказать за какую-нибудь дерзость ради профилактики, чтобы помнили о богах. А на землю он пошлет Фавна, если, конечно, козлоногий сынок окончательно не спился в свите полусумасшедшего Вакха, который пьян с утра, а к вечеру валяется в беспамятстве под собственным ложем, а его венок из виноградных листьев рвут друг у друга из рук безумные вакханки.
В этот вечер Клодия, разбирая клейма, обратила внимание на очень странный заказ.
«Счастливое окончание правления Руфина».
Она была уверена, что подобные желания запрещены, сверилась с гладиаторскими кодексами и выяснила, что официального запрета нет. Просто никто давным-давно не берет таких клейм. Когда-то, очень давно, с подобными желаниями обращались члены императорского дома, а простые граждане никогда не отваживались на подобное. Что-то цензоры не досмотрели, как всегда. Желание хорошее, если Клодия выиграет. Вероятностный расчет в ее пользу. А если она проиграет? Ничего страшного не случится – тут же успокоила себя гладиаторша, отсутствие счастья еще не означает наличие бед. К тому же Пизон обещал поставить ее завтра против Красавчика. Вот это действительно странно… Обычно устроитель никогда не называет противников заранее. Что если Пизон знает об этом клейме? В графе «заказчик» значилось «Гей Бенит Плацид». Но это имя ничего не говорило Клодии.
Зачем понадобилось какому-то неизвестному Бениту заказывать столь рискованное желание? Но придумать ответ Клодия не смогла. Она уже хотела позвонить своему агенту и отказаться от клейма, но глянула на обещанную сумму и обомлела. Ей предлагали сто тысяч. Цифра ее оглушила. Все вопросы отпали сами собой, сомнения испарились. Сто тысяч вселили уверенность, что она победит.
«А не загадать ли мне к тому же, чтобы Пизон попросил моей руки?» – подумала Клодия, смеясь и потирая руки.
Пизон ей никогда не нравился, но очень хотелось его унизить. Женщина должна исполнять свои капризы, в этом ее очарование. Так утверждает Марция. Клодия ее терпеть не могла, но в капризах и в очаровании конкубина Элия знала толк. Ну почему такие мужчины как Элий всегда достаются развратным гетерам! Клодия вздохнула. И решила не загадывать на счет Пизона. Видеть его сгорающим от вожделения – в этом нет ничего забавного.