На крючке (ЛП) - Макинтайер Эмили. Страница 52

— Откуда ты, Сми? Как ты оказался здесь, работающим на Джеймса?

Он берет морковку и откусывает кусочек, расслабляясь на своем стуле.

— О, это действительно не так уж интересно. Я попал в трудные времена несколько лет назад, и он помог мне.

Мое сердце замирает.

— Помог?

Он кивает.

— Забрал меня с улиц. Поселил меня в этом месте и сказал, что я могу остаться, если только научусь всему, что нужно знать об обслуживании яхт.

— И ты вырос здесь, в Блумсберге?

Я не знаю точно, почему я задаю ему так много вопросов. Может быть, потому что, если я планирую остаться на яхте, мне будет комфортнее, если я поближе познакомлюсь с ее обитателями, а может быть, потому что мне отчаянно хочется отвлечься от потрясений, которые вызвали недавние откровения Джеймса.

Он делает еще один глоток пива.

— Конечно, да. Я прожил здесь всю свою жизнь.

— Это хорошо, — хмыкаю я. — Есть семья?

Что-то темное промелькнуло в его глазах.

— Прости, — морщусь я, мой желудок заныл от выражения его лица. — Я просто любопытная.

Он смеётся, поправляя красную шапочку на голове.

— Нет, все в порядке. Моя мама, наверное, все еще где-то здесь, ищет свою очередную порцию.

Чувство вины за назойливость просачивается сквозь меня.

— О, мне так жаль.

Он отмахивается.

— Я давно смирился с тем, кем она является. Мой отец был хорошим парнем. Хотя я не знал, кем он был, до нескольких лет, пока он не умер.

— Моя мама тоже умерла, — говорю я, мое сердце болит. — Боль от потерянного времени никогда не становится легче, не так ли?

Его губы опускаются вниз, а пальцы сжимают горлышко пива.

— Конечно, нет, мисс Венди.

Шаги отвлекают мое внимание: на палубу выходит Джеймс, как всегда безупречно выглядящий в своем костюме-тройке.

Сми встает, вытирая пыль с передней части своих шорт.

— Я должен вернуться к делам. Спасибо за компанию.

Я ухмыляюсь.

— Спасибо за закуски.

Они проходят мимо друг друга, Джеймс едва удостоил его взглядом.

— Тебе не жарко в этом? — спрашиваю я.

Он игнорирует мой вопрос, наклоняется и встречает мои губы для поцелуя. Его язык проникает в мой рот, и я закрываю глаза, теряясь в его вкусе.

— Ммм, — он отстраняется и упирается лбом в мой лоб, его большой палец гладит мою щеку. — К сожалению, у меня есть дела, которые требуют внимания. Ты будешь в порядке здесь?

— Да. Я буду в порядке. Я все равно думала зайти в «Ванильный стручок».

Его рот искривляется.

— Джеймс, ты сказал мне, что я могу выходить, а теперь ты…

— Дорогая, пожалуйста, — он вздыхает, прижимая еще один чмок к моим губам. — Ты свободна. Прости меня за то, что я хочу постоянно держать тебя при себе. Я оставлю ключи от Aston, если ты захочешь им воспользоваться.

Узел в моей груди ослабевает.

— Спасибо.

— Сделай мне одолжение? Не снимай это ожерелье.

Мои брови хмурятся.

— Все еще?

— Порадуй меня, — ухмыляется он. — Мне нравится знать, что драгоценности украшают твою кожу, — Его пальцы скользят по бриллиантам. — Успеешь вернуться домой к обеду? У меня есть сюрприз.

— Хорошо, — я улыбаюсь, бабочки порхают в моем животе.

Домой.

Он говорит это без усилий, как будто это место мое, и я принадлежу ему. Но я все еще балансирую на грани, не уверенная, что все это слишком хорошо, чтобы быть правдой — может быть, он все еще использует меня для какого-то гениального плана.

Я отбрасываю эти мысли в сторону и направляюсь внутрь, предпочитая игнорировать шепот сомнения.

40. ДЖЕЙМС

Я вздыхаю, переключая станцию с новостей. Они не говорят ни о чем, кроме пожаров в NevAirLand, и хотя каждый раз, когда я вижу обломки и разрушения, меня охватывает чувство удовлетворения, я не могу не расстраиваться, что из этого ничего не вышло.

Для такого популярного человека, как Питер, он словно исчез с лица планеты. Это заставляет меня чувствовать себя неспокойно. Всё в последнее время, кажется, оставляет меня в тревоге — предчувствие бури без радара, без представления о том, когда она разразится и какие разрушения оставит после себя.

Близнецы сидят напротив меня, их лица мрачны, когда они рассказывают мне о еще одной посылке, которая так и не прибыла, миллион долларов в пикси просто растворился в воздухе. 

Ярость накатывает на меня, когда я сажусь за стол, чувствуя себя так, словно я смотрю на гигантскую головоломку и не вижу центрального элемента.

И где, блять, Питер?

Я смотрю на близнецов и делаю глубокий вдох, пытаясь сдержать свой растущий гнев.

— Мне нужно, чтобы вы совершили обход. Сегодня. Вы обойдёте каждый угол улицы и соберёте всех людей, которые когда-либо прикасались к нашему продукту, разденете их и обыщете. Если вы увидите татуировку крокодила, часы или любую их разновидность, вы приведёте их сюда и посадите на цепь в подвале. Все понятно?

— Мы поняли, Крюк.

— Хорошо, — я разминаю шею. — Пришлите, пожалуйста, Старки, когда будете уходить.

Они выходят, а у меня скручивает живот при напоминании о татуировке, как будто ее вырвали прямо из моих кошмаров и впечатали в кожу чернилами. Но это невозможно.

Старки открывает дверь, его глаза расширены и насторожены.

— Сэр.

Моя челюсть сжимается, когда я встаю, застегиваю пуговицы на костюме и иду к нему, обходя стол. Долгие мгновения стоит тишина, пока я наконец не заговариваю.

— Напомни мне еще раз, Старки, почему ты вмешался той ночью?

— Это был несчастный случай, Крюк. Я не хотел, — он смотрит вниз. — Я готов понести любое наказание, которое ты сочтёшь нужным.

Уголок моего рта кривится, хотя внутри живот сводит.

— А что, если я сочту нужным покончить с твоей жизнью? В конце концов, наказание должно соответствовать преступлению, ты согласен?

Он сглатывает, его пальцы подергиваются на боку. Мои глаза следят за этим движением.

— Это был несчастный случай, — повторяет он.

Я киваю, делая шаг к нему.

— Я плачу тебе не за несчастные случаи.

Мои ноздри раздуваются, пальцы дергаются, чтобы схватить мой клинок и вонзить его в кожу. Но если я убью его сейчас, это не лучшим образом скажется на моральном духе. До этого момента Старки никогда не досаждал мне, а после смерти Ру и шепотков на улицах мне меньше всего нужно, чтобы мое окружение чувствовало себя в небезопасности в моем присутствии.

— Ты всегда был очень преданным, Старки. Одним из лучших. До недавнего времени я бы доверил тебе свою жизнь.

Его челюсть сжимается, и я достаю свой нож, переворачиваю лезвие и использую кончик, чтобы поддеть его подбородок.

— Не делай больше таких глупостей, или в следующий раз я не буду так снисходителен.

Он качает головой, его глаза смотрят вниз, где мои пальцы прижимают металл к коже.

— Спасибо, — говорит он. — И простите, я не хотел…

Я поднимаю руку, отступая назад.

— Я хочу, чтобы вы нашли помощницу Питера Майклза, Тину Белль. И я хочу, чтобы ты привел ее ко мне. Ты понял?

Он сглатывает и кивает.

— Иди.

С каждой минутой, которая проходит после ухода Старки, мое тело напрягается все сильнее, а мозг чувствует себя так, будто я смотрю телевизор с помехами. Должно быть, я что-то упускаю. Но я не могу понять, чего именно.

Когда я, наконец, возвращаюсь на пристань, сделав остановку по дороге домой, захватив бутылку шампанского и букет роз, я измотан. Я не хочу ничего, кроме как потерять себя в присутствии Венди.

Зайдя на кухню, я ставлю шампанское в лед, тишина в воздухе заставляет мое сердце замереть, я думаю, может быть, она передумала и решила все-таки уйти от меня. Я потираю ладонью грудь, мне не нравится, что мой пульс внезапно вышел из-под моего контроля.