Избавитель. Том 1 (СИ) - Соколов Макс. Страница 3

— Я совершенно с вами согласен, госпожа, — ответил Раген, — но решение принимаю не я. Герцог…

— Но вы поговорите с герцогом по возвращении? — спросила Селия.

— Да.

— Написать вам письмо?

Раген улыбнулся:

— Я запомню, госпожа.

— Уж постарайтесь.

Раген снова поклонился, еще ниже:

— Простите, что явился в такой горестный день.

Он взглянул на погребальный костер.

— Мы не можем приказывать дождю, ветру, холоду, — сказала Селия. — Не можем и подземникам. Жизнь должна продолжаться, несмотря ни на что.

— Жизнь продолжается, — согласился Раген, — но мы с жонглером охотно вам пособим. У меня крепкая спина, и я не раз лечил раны, нанесенные подземниками.

— Ваш жонглер уже помогает. — Селия кивнула в сторону юноши, который пел и показывал трюки. — Развлекает малышей, пока их родные работают. Что до вас, мне придется изрядно потрудиться в ближайшие дни, если мы хотим оправиться от этой утраты. У меня нет времени разносить письма и читать вслух тем, кто не выучился грамоте.

— Я могу читать неграмотным, госпожа, — предложил Раген, — но слишком плохо знаю ваш город, чтобы разносить письма.

— И не надо. — Селия поставила Арлена перед собой. — Арлен отведет вас в лавку в Торге. Передайте письма и посылки Руско Хряку, когда доставите соль. Прослышав про соль, народ хлынет в лавку, а Руско один из немногих, кто знает буквы и цифры. Старый жулик будет ныть и требовать денег. Скажите ему, что в трудные времена все должны работать на благо города. Скажите, чтобы раздавал письма и читал неграмотным, не то я пальцем не пошевелю, когда его в очередной раз захотят вздернуть.

Раген пристально посмотрел на Селию, возможно подозревая, что она шутит, но ее каменное лицо было бесстрастным. Он снова поклонился.

— Не мешкайте, — сказала Селия. — Шевелите ногами и успеете вернуться, прежде чем мы снимемся на ночь. Если вы с жонглером не хотите платить Руско за комнату, любой из нас охотно предложит вам кров.

Селия шуганула их прочь и принялась бранить тех, кто прервал работу, чтобы поглазеть на чужаков.

* * *

— Она всегда такая… напористая? — спросил Раген, когда они с Арленом направились к жонглеру, развлекавшему самых маленьких детей. Остальных приставили обратно к работе.

Арлен фыркнул:

— Слышали бы вы, как она говорит со стариками! Вы еще легко отделались, назвав ее Пустоцветом.

— Грег сказал, ее все так зовут, — возразил Раген.

— Зовут, — согласился Арлен, — да только не в лицо. Кому охота брать подземника за рога? Когда Селия говорит, все стоят навытяжку.

Раген хмыкнул.

— А ведь она просто старая дочь, — пробормотал он. — В местах, откуда я родом, только матери требуют, чтобы все стояли перед ними навытяжку.

— А в чем разница? — спросил Арлен.

Раген пожал плечами.

— Честно говоря, не знаю, — признал он. — В Милне так заведено. Люди правят миром, а матери рожают людей, потому и играют первую скрипку.

— У нас так не принято.

— Деревеньки — другое дело, — ответил Раген. — Слишком мало людей, чтобы ими разбрасываться. Но в Свободных городах все иначе. За исключением Милна, женщин нигде не слушают.

— Ну и глупо, — пробормотал Арлен.

— Еще как.

Вестник остановился и передал Арлену поводья своего скакуна.

— Подожди минутку. — Он направился к жонглеру.

Мужчины отошли в сторону поговорить, и Арлен заметил, как лицо жонглера снова изменилось: стало злым, обиженным и, наконец, покорным. Лицо Рагена оставалось непроницаемым.

Не спуская колючего взгляда с жонглера, вестник поманил Арлена. Мальчик подвел коня.

— …Мне плевать, что ты устал, — скрипучим шепотом выговаривал Раген. — Этим людям предстоит скверная работенка, и если тебе придется танцевать и жонглировать весь день, чтобы развлекать их детей, будь любезен постараться! А теперь улыбнись — и вперед!

Раген выхватил у Арлена поводья и сунул их жонглеру.

Арлен хорошо рассмотрел лицо молодого жонглера, полное возмущения и страха. Тот заметил мальчика, по его лицу пробежала рябь, и он снова стал веселым, бойким плясуном.

Раген отвел Арлена к телеге, и оба забрались в нее. Раген хлестнул поводьями, и они повернули на грязную тропу, что вела к главной дороге.

— О чем вы спорили? — спросил Арлен, подскакивая на ухабах.

Вестник глянул на него и пожал плечами.

— Кирин впервые покинул город так надолго, — ответил он. — Он неплохо себя зарекомендовал, пока нас было много и удавалось спать в крытом фургоне, но когда мы откололись от каравана в Энджирсе, отваги у него поубавилось. Он до трясучки боится подземников, и в его обществе не слишком-то весело.

— А с виду и не скажешь. — Арлен обернулся на парня, ходившего колесом.

— У лицедеев свои секреты, — сказал Раген. — Они так ловко притворяются, что и сами порой рады обмануться. Кирин прикидывался храбрым. Он прошел проверку гильдии, но узнать, как человек поведет себя через две недели пути, можно только через две недели пути.

— Как вам удается ночевать на дорогах? — спросил Арлен. — Папа говорит, что рисовать метки на земле — напрашиваться на неприятности.

— Он прав. Посмотри в отсеке под ногами.

Арлен достал большой мешок из мягкой кожи. Внутри лежала узловатая веревка с лакированными деревянными плашками размером больше ладони Арлена. Мальчик вытаращился на вырезанные в дереве метки, покрытые краской.

Арлен сразу понял, что это такое: переносной охранный круг, достаточно большой, чтобы в него поместилась телега, и не только.

— В жизни такого не видел! — восхитился мальчик.

— Их нелегко изготовить, — пояснил Раген. — Большинство вестников ходит в учениках, пока не отточит мастерство. Ни ветер, ни дождь не сотрут эти метки. И все же до меченых стен и двери им далеко.

Он повернулся и всмотрелся в Арлена.

— Встречал ли ты когда-нибудь подземника лицом к лицу, мальчик? — спросил он. — Смотрел, как он кидается на тебя и тебе некуда бежать и не на что надеяться, кроме невидимой магии?

Раген покачал головой.

— Возможно, я слишком суров к Кирину. Он успешно прошел проверку. Закричал, но это вполне естественно. Ночь за ночью — другое дело. Иные не выдерживают напряжения, вечно переживают, что случайный листок упадет на метку и тогда…

Он внезапно зашипел, махнул на Арлена скрюченной рукой и засмеялся, когда мальчик подскочил.

Арлен провел большим пальцем по гладким лакированным меткам, ощущая их силу. На каждом футе веревки было по плашке — почти столько же, сколько на любом меченом здании. Арлен насчитал больше сорока штук.

— А разве воздушные демоны не могут залететь в такой большой круг? — спросил он. — Папа вбивает столбы, чтобы они не приземлялись на поля.

Вестник немного удивился:

— Твой отец напрасно тратит время. Воздушные демоны — прекрасные летуны, но им нужно разбежаться или спрыгнуть с обрыва, чтобы взлететь. Много ли места на кукурузном поле? Так что вряд ли они приземлятся, разве только заметят что-нибудь особенно соблазнительное — например, мальчонку, уснувшего в поле на спор.

Он посмотрел на Арлена в точности как Джеф, когда предупреждал, что с подземниками шутить нельзя. Как будто Арлен не знал!

— Кроме того, воздушные демоны разворачиваются по широкой дуге, — продолжил Раген, — и у большинства размах крыльев шире этого круга. Возможно, воздушный демон и может проникнуть в круг, но я такого не видел. Если же проникнет…

Он указал на длинное толстое копье, которое держал под рукой.

— Подземника можно убить копьем? — спросил Арлен.

— Вряд ли, но я слышал, что их можно оглушить, если пригвоздить к меткам, — хохотнул Раген. — Надеюсь, мне не доведется проверить.

Арлен смотрел на него во все глаза.

Раген внезапно посерьезнел:

— Быть вестником — опасное занятие, мальчик.

Арлен долго не отводил взгляд.

— Повидать Свободные города того стоит, — наконец сказал он. — На что похож Форт Милн?