Последний из рода Ашина (СИ) - Яманов Александр. Страница 16

Значит, того знатного торка зовут Коркут, запомним. Думаю, мы с ним ещё пересечёмся. Забавное вообще имя. Если переводить на современный тюркский, то получится «сухая жопа». Но, на самом деле, слово «кут» несёт совершенно иной смысл. Что-то связанное с душой или особым даром, полученным от Тенгри. Жалко, что Алтан был не силён в вопросах религии. У многих знатных людей степи "кут" является компонентом имени. Более того, это признак принадлежности к ханским родам. Например, Кутлуг-хан — это не просто набор слов, а имя с глубоким смыслом, понятным каждому кочевнику. Человек, не обладающий кутом, то есть полученным при рождении даром, не может стать ханом и, тем более, каганом. И вдруг со временем сакральное слово трансформировалось в жопу. Думаю, здесь не обошлось без попыток вытравить тенгрианство из степи мусульманскими проповедниками, хотя я могу и ошибаться. Что-то меня занесло совсем в другую степь. И вообще, теология не мой конёк, просто вспомнил свою бабку, которая ругалась на мишарском.

— Я поговорил с местными после поединка, — продолжил Бурче, — К этому недоумку, Торчину, которого прирезал Алтан, приезжал какой-то сородич. Он передал послание, переночевал и уехал. Значит, его попросили спровоцировать поединок. Недоумки ошиблись только в том, что наш юнец хороший мечник, и пешим бьётся не хуже, чем конным.

Парни, услышав эти слова от обычно суховатого на похвалу дядю, заулыбались. Даже я малость проникся — приятно, чёрт возьми. Но тут же нас вернули с небес на землю. Обветренное лицо Бурче посуровело, и он начал припечатывать нас, как нашкодивших котят.

— Вы — невесть что возомнившие о себе щенки. Любой воин на пару лет старше и прошедший десяток стычек на границе, просто покромсает вас, как свежий камыш. Никто из вас ещё не познал настоящего сражения и рубки с сильным противником. Алтану повезло, что Торчин выпил мёда и не воспринял его всерьёз. Уж больно у вашего дружка рожа смазливая и такой вид, будто он собрался на пир, а не в бой. Ты бы ещё вышитый золотом халат напялил, как персидский купец.

Ну да, есть грех, стараюсь одеваться красиво. В дороге у меня обычная рубаха, штаны, грубые сапоги и куяк. Для выхода в город я надел нормальный кафтан и яловые сапоги, которые купил перед выездом. Что касается внешности, то претензии не ко мне. Это Тенгри одарил меня статью, правильными чертами лица, белозубой улыбкой, голубыми глазами и волосами цвета золота или пшеницы. Уже обращал внимание — местные дамочки откровенно засматриваются на меня, думая, что я не вижу. Сначала решил, что дело только в шаруканских красотках, но в Ромене история повторилась. Как бы мне не влипнуть в новый замес из-за местных ревнивцев. Дядя больше ничего не говорил, только сурово оглядел наши типа серьёзные лица и объявил, что увеличит нам нагрузки. Раз у беременных сусликов есть энергия на драки — значит, лишний час занятий они вынесут и не поморщатся.

Обстановка в Чернигове мне не понравилась. Вроде и не граница, которая летом всегда ждала гостей из степи и была во всеоружии. В княжестве, расположенном в десяти переходах от половецких земель, такая обстановка, будто на него идёт большая орда. Переяславцы сдали нас на руки черниговскому разъезду, который не знал, что вообще делать. В итоге, у ближайшей крупной заставы нам выделили сопровождение, и быстрее сплавили подальше.

Далее была достаточно оживлённая дорога со снующими туда-сюда повозками. Иногда встречались отряды местных воинов, но остановили нас всего один раз — для проверки документов, если выражаться языком моего времени. Десну мы пересекли на большом пароме. Слуги отдельно занимались переправкой вплавь лошадей. Не надо объяснять, что один черноголовый конь плыл сам по себе, без всякого понукания.

По мере приближения к городу, я осознавал грандиозность оборонительных укреплений некогда одного из важнейших русских городов. Говорят, что при внуке Ярослава Мудрого в городе проживало более сорока тысяч жителей, даже больше, чем в Киеве. Не знаю, как сейчас, но я впервые увидел такое количество народа на подступах к городу. А ещё огромный посад, раскинувшийся вокруг внешнего вала, опоясывающего город. Далее шла достаточно высокая стена, из-за которой блестели купола церквей. Практически сказочный русский град, не хватает только волшебной белки и конька-горбунка. У меня аж на душе потеплело.

— А ты почти не изменился, только в плечах раздался, — с искренней улыбкой произносит Гавриил.

Оказывается, мы виделись менее года назад, когда осенью Алтан возвращался в степь. Забавно, что информация об этой встрече всплыла только сейчас. Вообще, с моей памятью происходят весьма странные вещи. Но из-за насыщенной жизни и множества событий, я об этом задумываюсь всё реже. У меня действительно были дружеские отношения с младшим сыном погибшего на Калке Мстислава Черниговского. Нас объединяла любовь к лошадям и охоте, а также удалённость от политических интриг. Хотя меня больше привлекал спортивный интерес, в плане пострелять из лука. Русич же с детства пропадал в лесах или скакал по степям в поисках дичи. Но сейчас моему товарищу явно не до развлечений.

Встретили меня как родного. Разместили на территории детинца, где располагался княжеский терем, дома наиболее важных бояр, склады с запасами и соборы. Даже я, продукт XXI века, проникся мощью укреплений и качеством построек. Детинец располагался на небольшом холме, обнесённом высоким валом с деревянной стеной и глубоким рвом с водой. Кроме складов и разного рода хозяйственных помещений, все остальные постройки были из камня. Жилище князя вообще выделялось невиданным размахом. Моё представление о диком средневековье и деревянных русских городах опять дало очередную большую трещину.

Встретил меня Гавриил, который был предупреждён о приезде нашего посольства. Его брат Андрей отсутствовал, но скоро должен был вернуться. Их родич, Константин Ольгович, который и был ныне князем Черниговским, совсем приболел и не вставал с кровати, периодически впадая в забытье. Вот в этом и была основная проблема большой и очень важной для Руси земли. Вернее, всё исходило от лествичного права и весьма запутанной системы наследования, но в него я лезть не собираюсь. Если кратко, то после гибели Мстислава Святославовича, черниговский стол достался Константину, представителю ветви Ольговичей. По договорённости между Рюриковичами, ему должен был наследовать Андрей Мстиславович, сын погибшего. Чего его сразу не утвердили князем — мне неведомо.

Но с таким раскладом был не согласен Михаил Всеволодович, чей отец правил в Чернигове пятнадцать лет назад, попеременно до, и после этого, занимая киевский стол. Я запутался в этих раскладах ещё тогда, когда хан знакомил меня с политической ситуацией. Но самое забавное, если над этим можно смеяться, что есть ещё один претендент. Олег Курский, с чего-то решивший, что именно он должен посадить свою попу на черниговский трон, если эта табуретка есть в природе.

Вы что-нибудь поняли? Я тоже нет. Но постепенно придётся разбираться. А хреново, что Михаила, который правит в Новгород-Северском, втором по величине городе Черниговщины, поддерживают переяславцы. И тамошний князь рассчитывает на поддержку половецких отрядов. Просто жесть. Но кукловодят самой ситуацией вообще владимирские Всеволодовичи. У меня уже голова распухла от размаха этой интриги.

Гавриил продолжал рассказывать про местные проблемы и подводные течения, я же уделял внимание еде. Особого пира никто закатывать не стал. Сначала мы поели отличной ухи, далее была каша, рыба, баранина, и обязательная для хозяина дичь. Небольшое блюдо с луком, прочей зеленью, хлеб и мёд. Для двоих многовато, но организмы у нас молодые и растущие, так что смели практически всё. Пили мёд, который мне неожиданно понравился. Обратил внимание, что русские не употребляли вилку. Ложка, нож — и, вообще-то, для еды есть руки. Сначала думал, что кочевникам не нужен этот прибор в связи с весьма простой пищей, но здесь его тоже нет. Может, озадачить наших кузнецов производством, или кому-нибудь идею продать? Надо поискать здесь местных умельцев. Их тут просто тьма тьмущая, по сравнению с Шаруканью.