Последний из рода Ашина (СИ) - Яманов Александр. Страница 17

Но больше меня волновало точно не это. Мысли то и дело возвращаются к политической ситуации в южнорусских княжествах. Мне категорически не нравится то, что происходит на Руси. Одно дело читать про усобицы в учебниках по истории, и совсем другое — столкнуться с этим наяву. Я постепенно прихожу в самый настоящий ужас, осознавая глубину внутреннего раздора. Ровно два года назад, объединённое русско-половецкое войско было наголову разбито неизвестным врагом. Погибло более десяти Рюриковичей, в том числе великий князь Киевский. По самым скромным подсчётам, русские дружины лишились от половины до двух третей своего состава. Также фактически были уничтожены две сильнейшие половецкие орды, возглавляемые Юрием Кончаковичем и Котяном. Сколько погибло половцев — никто особо не считал, но судя по разрухе в Шарукани, более половины. А ведь это был всего лишь передовой отряд монголов, а не основная армия.

И после этого в княжестве, которое потеряло огромное количество воинов, может начаться очередная гражданская война. Сидящий в Новгород-Северском князь решил, что ему нужен Чернигов. Опирается он при этом на поддержку переяславцев, а в будущем в разборки хотя влезть ещё и курские. При этом, все стороны рады призвать на помощь половцев, чтобы они помогли русским убивать друг друга. Рюриковичи… они вообще нормальные? Я что-то начал в этом сильно сомневаться. Здесь в колокола бить надо и объединяться, а они продолжают резаться между собой.

Мне всё меньше хочется помогать этим товарищам. Хотя, тот же Гавриил — весьма приятный молодой человек, как и его брат Андрей. В голове периодически раскрывается очередной блок, и возникают образы с прошлыми событиями. Но это не мешает мне начать ненавидеть всех потомков Рюрика скопом. Так, стоп! А то что-то мои мысли потекли в неверном направлении. Мне нужно спасти народы, а не их правителей. Я, может, и молодой, но поспорил бы с утверждением маститых товарищей, что каждый народ заслуживает своего правителя. Кого из князей интересует мнение простого пахаря или ремесленника? В Киеве или Великом Новгороде вече ещё имеет какую-то силу. В других княжествах народ бесправен, и его могут запросто продать тем же степнякам, обменяв на военную помощь. Чем-то сильно напоминает моё время, в плане циничности и продажности властей.

— Вот такие дела происходят, Юрий, — закончил свой рассказ молодой княжич, — Андрей перед отъездом просил рассказать тебе, что сейчас происходит на нашей земле. Ты приехал заключать мир, а нам, наоборот, нужны ваши воины. Но если твой Сухкан сможет убедить остальных ханов не посылать войска переяславцам, то это уже хорошая весть. Он прав — зная это, нам будет легче готовиться к встрече вражин.

Некоторое время мы молча пили хмельной напиток, который, надо сказать, уже ударил мне в голову. Вроде лёгкий, градусов десять — двенадцать, но одного степного товарища уже развезло. Надо будет осторожнее впредь с таким вещами, а то ляпнешь чего лишнего.

— Завтра суббота, отстоишь со мной службу? — Гавриил вдруг сменил тему, — Или ты всё упорствуешь в языческих ересях?

— В церковь не пойду, уж извини. Я крещён матерью во младенчестве, но вера предков мне ближе, — дипломатично отвечаю своему товарищу.

На том и разошлись. Мне выделили две комнаты в обширном княжеском тереме. Всё-таки я хоть и по матери, но Рюрикович, потому ко мне иное отношение. Даже дядя — отнюдь не безродный по меркам степи человек, не получил приглашения за княжеский стол. Он к этому относится нормально, и считает правильным. Карча, и ещё несколько ребят, расположились в одной из пристроек. Основной отряд разбил лагерь в паре вёрст от города, поближе к реке. За личную безопасность я не переживаю, так как черниговские мне ещё и родня по бабке. Гавриил приходится мне двоюродным племянником. Сложные у моего нынешнего тела родственные связи.

Присланная девка помогла мне разоблачиться и умыться. Оглядев молодуху, я понял, что ещё недостаточно выпил, хотя на местный вкус она, может, и ничего. Служанка же как-то сжалась и вообще вела себя крайне испуганно. Наверное, считает всех половцев насильниками и подлецами. Отправил её восвояси, но не удержался и хорошенько хлопнул по крепкой попке. Отсмеявшись над взвизгнувшей и подскочившей чуть ли не до потолка молодухой, я завалился на кровать и моментально отключился.

Бесконечные колонны конницы шли через город, именуемый «Хазарскими воротами». Сам Дербент пал накануне, и ещё не все тела защитников были преданы земле. Где-то догорали дома, несло мертвечиной, и над городом кружили тучи воронья. Я опять парю над этой фантасмагорической картиной, разбавляемой изумительными видами на море. Снова рывок, и я оказываюсь перед новым действующим лицом, в той же странной комнате с полупрозрачными стенами.

Такой взгляд и уверенность в себе могут быть только у человека, привыкшего повелевать. Аккуратная каштановая борода скрывала жестокий оскал. Тёмно-зелёные глаза насмешливо следили за моими потугам прийти в себя. Он был облачён в панцирный доспех и сидел на роскошном чёрном жеребце. В его позе не было ничего наносного — воин, вот и есть его призвание.

На его высоком лбу на миг показались морщины, будто их обладатель задумался или ушёл в небольшой транс. Далее он выдохнул и заметно успокоился.

— Значит, ты избран самой Волчицей? Ещё и мой потомок! — произнёс воин хриплым голосом, и усмехнулся, — Неожиданно! Я хоть Ашина только по матери, но считаю себя частью великого рода. Это что там натворили потомки, что надо спасать Великую степь и её народы?

Нервно выпаливаю про чудовищного врага и его могущество. Про несоразмерность сил — и вообще, что нет шансов.

— Всегда изучай врага, прежде чем начать воевать с ним. Там, — правитель указал рукой на юг, — Моих воинов ждёт армия людей Книги, которые превосходят хазарское войско в несколько раз. Они тоже могущественны, и завоевали половину мира. Были времена, когда бородатые фанатики сожгли Семендер, и все думали, что судьба Хазарии решена. Но сегодня мы пришли на их землю, и обязательно победим. Потому что они черпают веру и силу в своей Книге, а за нами — правда! И это говорю тебе я — каган Багатур[1].

Некоторое время владыка Хазарии смотрел на проезжающих всадников, затем перевёл взгляд на меня.

— Как можно жить исключительно по заветам Книги? Даже если она несёт божественные откровения, во что я готов поверить. Ведь мир велик и разнообразен. Я изучил святыню врага, и не увидел там ответов на все вопросы. Далее в дело вступают люди, которые пытаются объяснить всё, в меру своих сил и невежества. Но человек ограничен своими знаниями и слабостям, будь он хоть трижды мудрец. Они считают свою веру единственно правильной. Почему? Мы верим в Творца Тенгри, но не навязываем его окружающим. Тенгри — вокруг и внутри нас, он наш отец и сама суть. Но мы не рабы, как эти длиннобородые фанатики, или лицемерные последователи распятого бога. Первые захватывают власть и земли, лицемерно прикрываясь добрыми помыслами. Вторые давно погрязли во лжи. Сначала они грешат и совершают всякие гнусности, а потом бегут к жрецу, покупать прощение за деньги.

Каган грустно улыбнулся.

— Как оказалось, книги, которым молятся люди креста и полумесяца, чем-то похожи. Хотя не пойму, как это может быть. Но дело не в этом. Обе стороны считают, что только их вера права. Других богов они люто ненавидят, и стараются их низвергнуть. Мы же не заставляем никого креститься или делать ритуальное омовение. В Семендере с Саркелом никто не запрещает проводить чужие религиозные обряды. Может, зря. Пора устроить гонения на разных проповедников, которые несут чужую веру в наши пределы.

Религия — точно не мой конёк. В прежней жизни я считал себя агностиком, хотя не очень хорошо понимал, что это такое. Вступать в дискуссию, с моим уровнем знаний, просто смешно. Да и Багатур явно настрадался от разного рода религиозных фанатиков. Единственное, что выдала моя память — это абсолютная веротерпимость кочевников. Молись любым богам, но не забывай платить подати и выставлять воинов в поход. Но далее, как только степняки сталкивались с авраамическими культами, то сразу начинались трения и войны. Насколько я понял, хазары схлестнулись с арабами, которые сейчас были на пике своего могущества и стремительно распространяли Ислам на покорённых территориях. Понятно, что государства с иным укладом и верой сопротивлялись новой силе, вышедшей из песков Аравии.