Последний из рода Ашина (СИ) - Яманов Александр. Страница 51

Пока же надо нанести как можно больше урона вражеской армии. Не сомневаюсь, что уже через пару дней последует реакция на наши действия. Монгольская система уникальна для средневековья именно тем, что построена на дисциплине и порядке. Эдакий орднунг и развитая бюрократия, но в азиатском исполнении. Местные военачальники и чиновники работают по чётко структурированным законам. Если вовремя не пришёл караван или пропал даже десяток всадников, то сразу будет посланы люди для выяснения подробностей. Мы же будем резвиться во вражеском тылу, сколько получится. Не думаю, что против нас сразу вышлют крупный отряд. Самые ценные трофеи уже отправлены на юг. Думаю, через неделю мы последуем вслед за нашим обозом. Моё противостояние экспансии монголов только начинается!

Глава 17

Глава-17.

— А это кто? — спрашиваю одного из местных начальников.

Я ещё не запомнил всех этих сахибов, сардаров и прочих мустахфизов… язык, блин, сломаешь! Еду вдоль укреплений, наблюдаю за мельтешением работников и замечаю некоторые странности. Часть усердно трудящихся товарищей — точно не местные. Это заметно по чертам лица, светлым глазам и выбивающимся сквозь головные повязки грязным волосам. Если они не европейцы, то я Папа Римский.

— Рабы! — воскликнул глава надзирателей, — Христианские собаки! Давно пора перерезать им глотки, но нужно ремонтировать стену. А некоторые из этих гяуров неплохие мастера. Один заявил мне, что умеет строить крепости, и попросил об особых условиях содержания. Какой наглец! Я и приказал дать ему плетей, особых. Сразу начали работать быстрее.

Хорезмиец рассмеялся, обдав меня смрадом гнилых зубов. Но при этом глаза у него выражали больше интереса, нежели веселья.

— Значит, мастера? Уважаемый Сапар, разреши мне поговорить с рабами. Смотрю, выглядят они не очень хорошо. Оно и верно, ведь основные припасы должны идти для войска Его Величества. А там, может быть, мы с тобой совершим небольшую сделку, — тряхнув кошельком с серебром, обращаюсь к надсмотрщику.

Маленькие глазки сразу алчно заблестели, а жирная рожа начала кивать в знак согласия. Сразу видно, что начальство, особенно тыловое, кормят весьма неплохо. Щёки Сапара лежали чуть ли не на его узких плечах. Кроме купцов и некоторых офицеров крепости, толстяков я здесь больше и не видел. Наверное, интенданты одинаковы в любые времена. Есть в них такие черты, которые неосознанно вызывают брезгливость.

Сапар что-то крикнул одному из подчинённых, и тот быстро погнал к нам худющего мужичка в жуткой рванине и грязной чалме, непонятного цвета. Во только голубые глаза смотрели прямо, и было видно, что этого человека ещё не сломали.

— Ты словен? — спрашиваю по-русски.

Раб отрицательно качнул головой, но судя по появившемуся интересу, понял, о чём его спросили.

— Я ломбардец, если вы слышали о таком народе, — выдал товарищ на жутком огузском.

Мда, акцент, конечно, ужасный. Это он типа итальянец, если я ничего не путаю.

— Надеюсь, что ты говоришь по-франкски, — выдала фразу память прежнего Алтана.

А вот теперь брови моего собеседника полезли наверх. Он точно не ожидал от какого-то дикаря знания языка крестоносцев. Или подумал, что я ренегат. Ведь если брать внешность, то я буду посветлее многих европейцев, уж средиземноморских точно.

— Синьор, меня зовут Бернардо Бароне из Павии. Был взят в плен сарацинами в Антиохии, где работал на князя Боэмунда. Я неплохой строитель и занимался укреплением городских стен.

При упоминании нужного мне города я мысленно встрепенулся. Только нельзя показывать свой интерес алчному тыловику. А итальянец мне нужен, в этом уже нет никаких сомнений.

— Сколько вас? Есть ли среди пленников ещё мастера или воины?

В принципе, я решил выкупить всех бедолаг. Но не мешает поинтересоваться, кто, чем полезен. Дармоеды нам не нужны, меня просто не поймут собственные люди. Ещё и часть отряда состоит из мусульман, хотя и недавно обращённых. Мамелюки давно воюют с крестоносцами и вряд ли испытывают к ним особую любовь.

Барнардо сразу затараторил, описывая пленников. Всего их было двадцать три человека. Кроме шестерых мастеровых и трёх купцов, остальные являлись воинами, причём двое были рыцарями. Как вишенка на торте, в плену оказался и священник антиохийской церкви. Ну, это прямо праздник какой-то! Странно, что за благородных людей и клерикала не дали выкуп. Да и вообще, как такая толпа христиан оказалась в трёх тысячах вёрст от дома?

— Надеюсь, мой хан не собирается покупать всех этих оборванцев? — зашептал мне на ухо Дундук.

— И не надейся, — разочаровываю шамана, — Именно ты будешь договариваться с уважаемым Сапаром о цене за наших новых рабов.

Дундук притворно вздохнул и оценивающе посмотрел на хорезмийца. Чувствую, что местный народ ждёт очередное представление. Любил наш жрец поиграть на публику. А та отвечала ему взаимностью. Самое забавное, что к нему шли люди за советом, гаданием и всякими амулетами от сглаза. Я думал, что мусульмане не особо суеверны, но сильно ошибался. Товарищей не смущало даже то, что шаман — язычник. Наоборот, это придавало толстяку дополнительных вистов, так как его считали самым настоящим колдуном. При этом хитрован сразу отмахнулся от моего предупреждения насчёт местного главного имама. Оказывается, он уже обо всё договорился, и клерикал в доле. Восток — дело тонкое, и я даже не пытаюсь его понять, а просто принимаю всё как есть.

— Зачем тебе эти франки? — дядя выразил недовольство через три дня.

— Большинство нам не нужны, согласен. Но несколько из них — просто находка, за которую надо благодарить Тенгри, — отвечаю с улыбкой строму ворчуну.

— Пока они только жрут и бездельничают, а Ашир их лечит. Ты же так прилип к этому попу, что в лагере уже пошли слухи. Надо понимать, где ты находишься, и как здесь относятся к христианам. Ещё и эта троица, что в них такого?

— Что касается Доминика, то он достаточно известный священник в Антиохии. Не буду тебе рассказывать обо всех моих замыслах, но мне необходимо выйти на тамошнего патриарха. Что касается мастеровых, то я их никуда не отпущу. Семьи они потеряли, нигде их особо не ждут, а значит, буду этим пользоваться. Последний из заинтересовавших меня франков — просто клад, а не человек.

— И чем же так ценен этот Серж…

— Сержант, — помогаю дяде выговорить незнакомое имя, — Вообще его зовут Жан, но это неважно, скоро к нему приклеится кличка Серж. Он более пятнадцати лет прослужил в пеших войсках Антиохийских князей. Последние годы сержант занимался подготовкой молодняка. Ты понимаешь, какими знаниями обладает этот воин?

— Кипчаки никогда не воевали пешими, — Бурче всё схватывал на лету, — Мы не булгары и русичи. Да и те используют подобных ратников, как вспомогательные силы.

— Только именно пешие войска, в основном из мари и других поволжских народов, выдержали удар конницы Субэдэя. Далее в бой вступила тяжёлая кавалерия Ильгам-хана, которая завершила разгром. Лёгкая конница частично бежала, не выдержав удар монголов. Тебе ли этого не знать, сам же рассказывал мне про победу булгар. А как они умеют стоить засеки и оборонять свои города! И делают это малым числом. Основная сила там — именно пешие воины.

— Куманы и другие кипчаки воюют конными. Никому даже в голову не придёт встать в строй пешим, прикрывшись щитом, и ждать, когда тебя забросают стрелами. Мы просто не умеем воевать иначе. Нас с детства готовят только конному бою.

— В Шарукани более половины жителей — не куманы. То же самое в Сугрове и Балине. Надо только кинуть клич и дать людям землю, взяв их под нашу защиту. К нам переберутся целые общины и роды буртасов, мари, черемисов и русичей. Пусть пашут землю, занимаются ремёслами и выращиваю скот. Взамен будем брать с них налог кровью. Каждая большая семья выставляет молодого воина. Но это дело будущего. Уже сейчас мы можем набрать пять или шесть сотен пеших ратников. Вспомни, что творится в степи, — объясняю свою задумку дядьке, — С Руси и Поволжья народ готов бежать куда угодно, лишь бы подальше от междоусобиц.