Русское солнце - Караулов Андрей Викторович. Страница 16

Только по ночам Ельцин признавался, говорил себе, что это не он имеет власть, нет, это Кремль имеет его как хочет.

Да и как он… он, Борис Ельцин, не получивший, если уж на то пошло, не только приличного, но просто серьезного образования, писавший «Москва» через «а» (пока Илюшин, слава богу, не поправил), как он может быть выше Горбачева?!

Правда, ему казалось, что у него хорошая команда абсолютно верных людей, демократов, что они, их «коллективный разум», это и есть, на самом деле, он, Борис Ельцин. А что получилось? Министр финансов Борис Федоров не смог (просто не смог, не сумел) составить бюджет России на новый финансовый год, а когда Силаев и Скоков — при них было дело — устроили скандал, сбежал сначала в недельную поездку за границу, потом заявил, что его травят бывшие коммунисты, и ушел в отставку. Советник Президента по национальным вопросам Галина Старовойтова чуть было не взорвала Кавказ. Она явилась во Владикавказ, где начались стычки между осетинами и ингушами, и объявила, что она (она!) распускает Верховный Совет республики. Тут даже Бурбулис не выдержал, прибежал к Президенту: война, говорит, теперь начнется с новой силой…

Ельцин лежал, закинув руки за голову.

В глубине души он не возражал, конечно, чтобы Горбачев оставался в Кремле. Да черт с ним, в конце концов, пусть он за все отвечает, следующий Президент будет избираться через два года, можно подождать!.. В Испании, скажем, есть Гонсалес и есть король: нормальная пара… Но что Горбачев не умеет, так это отвечать!.. Опять скажет, что он ничего не знает. Ну не знает, извините! Или начнет все перекидывать на Ельцина, на политику российского руководства: я ж, мол, вас предупреждал… Когда мужчина импотент, это плохо для его жены. Когда импотент Президент — это гибель общества! Работу ищет, а? Сидел бы и молчал — вот тебе и работа. Холуй его, Бакатин, до глубокой ночи у себя в кабинете чаи гоняет с разными генералами, — они там что, поэмы друг другу читают?!

Еще больше, чем Горбачева, Президент России ненавидел Бакатина. К бывшему министру милиции у Ельцина было чисто мужское отвращение — после Успенских дач. Пока Ельцин (почти три недели) валялся дома, залечивая синяки на лице, Горбачев и Бакатин — готовились. И как только он появился на сессии Верховного Совета, Бакатин с удовольствием рассказал депутатам (то есть всей стране), что в районе моста, с которого, по версии Ельцина, он полетел (с мешком на голове) в воду, глубины просто нет, там меньше метра…

Горбачев: вулкан, извергающий вату! Перед Форосом Крючков показал Горбачеву пленку: Игнатенко берет деньги от западного журналиста, итальянца кажется, за интервью с Горбачевым. Сидит, купюры пересчитывает…

— Скажите Игнатенко, что вы его поймали, — отмахнулся Горбачев. — Будет лучше работать!

Пленка, кстати, цела, надо сказать Попцову, пусть покажет её по «России»…

Вокруг Горбачева — страшная коррупция, об этом известно; неужели Болдин, его «постельничий», приставленный к Горбачеву ещё Чебриковым, не врет, неужели и сам Горбачев привез от Президента Ро Дэ У из Сеула сто тысяч долларов наличными — Болдин показал это на допросах в «Матросской тишине»… Значит, так: Президенту СССР Горбачеву — никакой неприкосновенности. Есть грехи — под суд. Пусть сидит — не жалко. И Раису Максимовну туда же… Гибрид мимозы и крапивы, понимаешь! Но… сначала Горбачев должен уйти, не все сразу. А он тюрьмы боится, это факт. Как он уйдет? Парень какой-то, прокурор, причем не из российских структур, возбудил против Горбачева уголовное дело: уход Прибалтики, превышение президентских полномочий. Так Горбачев, говорят, чуть с ума не сошел, все встречи отменил, к телефонам кинулся, решил, что это — масштабная провокация…

Всех боится, вот Президент!

Свет от лампы рассеивался лунным туманом.

«Ночной фонарь!» — усмехнулся Ельцин.

Давно, ещё на первом съезде, кто-то из депутатов (то ли Гранин, то ли Марк Захаров) поведал Ельцину притчу о ночном фонаре. Вечер, темень непроглядная, никого нет, вдруг ярко загорается красивый большой фонарь и все ночные твари, бабочки, жучки разные тут же, наперегонки, несутся к нему, жужжат, все хотят быть к фонарю поближе, но ночь коротка… Утром фонарь погас, бабочки и жучки исчезли невесть куда, стоит фонарь, никому не нужный, одинокий, и за ночь — весь обосран…

Ельцин очень хотел, чтобы Россия была великой Россией. С этой мыслью, с этим желанием он шел на выборы. Великая Россия — другой цели не было…

Вот, говорят, рынок… Так, мол, везде, в любом нормальном государстве: что вырастет, то вырастет, что умрет, то умрет…

Хорошо, проведем приватизацию. Отдадим заводы и фабрики в честные частные руки. У кого в России есть деньги? Кто, например, может купить Уралмаш, который Гайдар уже дважды предлагал продать? Больше всех на Урале получал он, Борис Ельцин, первый секретарь обкома партии: тысяча сто двенадцать рублей (чистыми). И Малахеев, и Рыжков, директора Уралмаша при Ельцине, получали на сто — сто пятьдесят рублей меньше, правда, на Уралмаше были большие премии. Ельцин, самый богатый человек на Урале, за всю жизнь скопил и положил на сберкнижку около сорока тысяч рублей. Он что, может на эти деньги купить Уралмаш?

Значит, деньги в России есть только у бандитов, только у воров. Социализм — это такая система, при которой честно заработать на Уралмаш человек (любой человек) просто не мог. Как же быть с приватизацией? Кто купит? Жулики? А кого, собственно говоря, ждать? Не будет рынка, значит, и деньги у людей не появятся — это ж замкнутый круг! Вон, Гайдар: нашел какого-то Каху Бендукидзе и уверяет, что у Кахи… у этого… есть деньги, что на Уралмаше он будет директором лучше Рыжкова… Кто такой Каха? Где Гайдар его выкопал? Почему прежде, все эти годы, о Кахе никто ничего не знал?..

А Бурбулис — ещё интереснее. Привел Садыкова. То ли татарин, то ли узбек. Бурбулис говорит — гений. Желает продавать за границу красную ртуть; создал, говорит, концерн «Промэкология» с оборотом в двести миллиардов рублей. Что за «Промэкология»? Откуда взялась? В России всех денег — наличными — тридцать четыре миллиарда. А у Садыкова, говорит Бурбулис, двести. Значит, афера, верно? Но Руцкой подтверждает: да, это серьезнейшие люди, красную ртуть произвели на каком-то секретном ВПК, это выгодный стратегический товар, Германия и США хотят покупать… Как все-таки отличить жулика от не жулика, если за их спинами — первые люди государства? Все идут в Кремль, к Президенту, требуют, понимаешь, его Указов, хотя это — правильно: Президент должен знать обо всем, что происходит в стране; кроме того, Президент сейчас ещё и Председатель Совета Министров… Но кому верить-то? И как быть с приватизацией, если никому не верить?!

Ельцин ворочался с боку на бок: ну, кровать, как ни ляжешь — все плохо…

Надо заменить. Может, и сон не идет, потому что кровать такая, а?

Ельцин боялся бессонницы. Он вообще ужасно боялся болезней. На самом деле Ельцин очень любил жизнь, но после 19 августа, после путча что-то в нем надломилось. Все, кто находился рядом с Ельциным в ночь с 20 на 21 августа в бункере Белого дома, видели: он был совершенно мертвый — от страха.

Там, на земле, митинговали, грелись у костров, читали стихи и пели песни люди, готовые стоять насмерть. Здесь, под землей, было тихо, тепло, но — ужасно. Коржаков выяснил, что Белый дом связан узким подземным коридором с платформой метро «Краснопресненская». Станкевич тут же позвонил в американское посольство. Буш разрешил снять Ельцина и ещё четверых его сподвижников (американцы подчеркивали: только четверых) прямо с платформы и под охраной военно-морских пехотинцев США доставить их в посольство.

А ведь Ельцин знал, что бояться некого! Он понял это утром 19 августа, когда «Альфа» во главе с генералом Карпухиным спокойно пропустила президентский кортеж в Москву. Более того, Карпухин по рации предупредил все посты ГАИ (Ельцин сам слышал это в своей машине), что едет Президент России, и Ельцину давали «зеленую улицу»!