Недалеко от Земли - Караваев Роман. Страница 41

Между тем прерванный разговор за соседним столиком возобновился, и Джерри в очередной раз после прибытия на Базу пожалел, что почти ничего не понимает по-русски, кроме общеупотребительных «Здравствуйте» и «Спасибо». Он чересчур поздно осознал свою промашку и вспомнил про ви-адаптер. Слишком уж поспешно проходили их сборы в этот рейс. «Исправить, как можно скорее», – внес Слоун в список неотложных дел.

Вернулся Дорин, держа перед собой обеими руками, как хрустальную вазу необычайной ценности, глубокую тарелку с солянкой, сел, шумно вздохнул и закатил глаза.

– Эх! – чувственно произнес он. – После карантина не существует лучшего блюда!

– Вы только что из карантина? – осведомился психолог.

– Не только что, – ответствовал израильтянин. – Три дня уже как. Но между тем соляночка за это время впервые.

– И как там, у Сферы? – вновь подал голос Джерри.

– У Сферы? – удивился Дорин. – Да я о ней услышал только от физиков. Вы, наверное, знаете о таком явлении, как «мерцающий выход».

– Я не специалист, – пробормотал Слоун.

– А я-то думал, с Земли к нам пожаловали высокие профессионалы.

– Как вы догадались, что я из инспекционной группы?

– Нетрудно было, – фыркнул Раф. – Остальные все примелькались за две недели.

За столом воцарилась краткая пауза, прерываемая только негромким стуком ложек, вилок и ножей. Впрочем, Джерри не дал ей надолго затянуться.

– Вы относитесь к инспекторам с предубеждением? – небрежно поинтересовался он.

– Конечно, – доверительно сообщил молчавший до того Клеменс. – А как еще к вам относиться? Летали бы себе и летали, так нет, кто-то на Земле решил притормозить испытания. А мы, между прочим, только для этого здесь и находимся, и именно за это нам платят. И неплохо платят. А теперь мы в пролете, прошу прощения за невольный каламбур.

– Мы тоже люди подневольные, – заметил Слоун.

– Никто и не спорит, – ответил Джек, – но без вас работа бы шла по графику…

– Ой, девочки! – раздалось справа от них. – Это же психоаналитик, про которого Пэт рассказывала. Прелесть, что за мулатик!

Джерри повернул голову и увидел трех улыбающихся девиц в голубеньких платьицах с эмблемами биологической секции. Девицы насмешливо переговаривались, не сводя глаз с психолога. Заметив, что на них обратили внимание, самая бойкая, стрельнув глазами, томно спросила:

– Доктор, а нас вы тоже будете обследовать? Мы бы не возражали!

И все трое прыснули.

– Ага! – сказал Дорин, приподнимая бровь. – Значит, вы – психоаналитик?

– Да, – спокойно сказал Слоун, внутренне досадуя на неожиданное и преждевременное разоблачение. – Моя задача заключается в уточнении психодинамических карт персонала Базы, а в особенности – карт людей, имевших непосредственный контакт со Сферой. Я надеюсь, вы не будете возражать против небольшого обследования?

– Что ж вы сразу не сказали? – возмутился Клеменс. – Разговор бы совсем иной был. Да вы же просто благодетель! Тошно же без работы. А так – хоть какое-то развлечение. А, ребята? – обратился он к сидевшим за соседним столиком. Кобыш кивнул. – Ну вот! Команда в единодушном порыве! Когда надо приступать?

– Да сразу после обеда, – скучным голосом промолвил Джерри.

– О’кей! – сказал Клеменс. – Мы готовы!

«Ну и кто кого протестировал? – недовольно подумал психолог. – Ловко они меня…»

Когда уставший до чертиков Слоун вошел в каюту Редфорда, там уже сидел, вольно раскинувшись в кресле, непревзойденный мастер нештатных ситуаций и его невольный сосед по каюте. Полковник повернул голову, окинул подчиненного цепким взглядом и пробормотал:

– Неважно выглядишь.

– Еще бы, сэр, – Джерри провел рукой по лбу, – обследование таких людей, как испытатели, требует предельной концентрации внимания.

– И каков результат?

– Стандартный. В пределах нормы. Аномалий не обнаружено, сэр.

В глазах Редфорда мелькнуло разочарование, но вместе с тем и облегчение. Он задвигался, устраиваясь поудобнее, потом сказал:

– Садись и рассказывай. Теперь уже в деталях.

Слоун со вздохом погрузился во второе кресло, мимолетно посмотрев на Хоскинса. Казалось, предстоящий разговор того нимало не занимал. Он думал о чем-то своем. Зато полковник выглядел чересчур сосредоточенным.

– Сначала я пропустил через полиграф наших, – начал Джерри, – и пилотов, и ученых. Не могу сказать, что итоги меня вдохновили. Разумеется, в рамках предложенных обстоятельств. Никакого постороннего влияния я не обнаружил. По всем тридцати двум параметрам. Отклонения в ответах от истины составляют примерно около двадцати процентов...

– Это допустимо? – прервал его Редфорд.

– Да, сэр. Это в пределах нормы для обычного человека. Если он не находится под давлением.

– То есть?

– Ну, представьте себе, что вы, агент-нелегал, попадаете в руки контрразведки страны пребывания. Вас начинают проверять на детекторе. Подсознательно вы стараетесь давать такие ответы, которые укладываются в легенду, постоянно контролируя себя и помня, что все, произносимое вами, должно быть искренним. Если вы, как любой хороший профессионал, способны к перевоплощению, то сможете, вероятно, обмануть машину. Погрешность будет невелика. Это и называется работа под давлением, сэр.

– А в нашем случае?

– Здесь все проще. Испытуемые знают, что ничего им не грозит, и отвечают на вопросы спокойно, исключая те моменты, в которых им невыгодно говорить правду.

– Например? – заинтересовался полковник.

Джерри сделал паузу и, немного подумав, сказал:

– Среди вопросов, отобранных мной для тестирования, есть такой: «Сможете ли вы отдать жизнь за Родину?» Естественно, все стараются ответить на него утвердительно, чтобы не подвергать сомнению свою лояльность. Но в ответах игроков нашей команды не фиксируется полной откровенности, скорее, прагматизм. Это означает, что подобной ситуации они постараются, по возможности, избежать. Ответы же испытателей были абсолютно натуральны, другой формулировки я не могу подобрать, сэр.

– Как это понимать?

– Они действительно говорили то, что чувствовали. Правда, я бы не рискнул точно определить, что для них означают некоторые понятия. «Родина», например. Или «подчинение приказу».

– Значит, пустышка?

– В первом приближении, да, сэр.

– А во втором?

– Необходимо время и более кропотливые наблюдения, сэр. У меня очень сильное ощущение, что наши подозреваемые просто играют. Весело и находчиво.

И Слоун рассказал о том, как его лихо обставили в «Харчевне», как пилоты спокойно разговаривали за соседним столиком, зная, что он не понимает по-русски, так как сначала была учинена проверка, а потом произнесено кодовое слово «нибелмеса». Закончил он выводом:

– Похоже, они с самого начала знали, с кем имеют дело, сэр.

– Что ж, – Редфорд, очевидно, был готов к подобному раскладу, – значит, будем отслеживать все их действия. Тони, ты все запомнил?

Каменноликий Хоскинс молча кивнул.

– Тогда вот что, – Джерри понял, что полковник, наконец, собрался с мыслями и принял решение. – Наша миссия здесь завершена. Ничего нового сейчас мы больше не узнаем. Поэтому сегодня мы возвращаемся на Землю. Но… – глаза Редфорда хищно блеснули. – Вы двое остаетесь на Базе. Для наблюдения и активных действий в экстремальных случаях. Надеюсь, вы в состоянии определить, когда они окажутся таковыми. Вместо вас на «Уокере» орбиту покинут Клеменс и Тараоки. Я уверен, что в спецклинике Комитета сумеют разобраться, кто они такие. Впрочем, дай Бог, чтобы я ошибался. Вопросы?

– Как долго нам здесь оставаться, сэр? – в голосе Слоуна сквозило недовольство.

– Пока полностью не разберемся в ситуации.

– То есть до полного снятия карантина?

– Возможно, дольше. Линия связи в директорском кабинете. Прямой канал с Комитетом я постараюсь обеспечить. Шифр нашего человека в Берне дам. Штейнберга не обязательно посвящать во все подробности. Все ясно?