Недалеко от Земли - Караваев Роман. Страница 43

Директор внимательно посмотрел на каждого из появившихся и вежливо сказал:

– Присаживайтесь, господа. Не стесняйтесь.

При этих словах Трубников моментально поднялся и, обойдя главный стол кабинета, указал испытателям, куда именно им следует сесть.

– Максим Валерьянович Клюев, пилот, а теперь уже космонавт, – представил он. – И Олег Степанович Варчук, физик из группы академика Вознесенского, специалист по ви-технологиям.

Оба коротко склонили головы, потом сели на предложенные им стулья, а советник-энциклопедист снова вернулся к своему месту и продолжил:

– Владимир Львович Славкин, директор Института психофизики, – при этих словах приятный мужчина под портретом президента рассеянно глянул на говорившего и вновь сосредоточился на героях дня, – а также профессор Иван Павлович Костромин, глава отделения паранормальных явлений, – Трубников простер указующую длань в сторону киношного академика.

– Ну-с, – немедленно отреагировал тот, – теперь, когда все представлены, может быть, не будем откладывать дело в долгий ящик.

– Погодите, Иван Палыч, – поморщился Славкин, – дайте им хоть отдышаться с дороги. Да и я хотел бы услышать комментарии к тому, что нам показал Тимур Богданыч, так сказать, из первых уст. А, молодые люди, вы как?

Космопроходцы переглянулись и одновременно кивнули. Они сразу поняли, что от повторного рассказа им не отвертеться. Кроме того, они совсем не спешили стать объектами для опытов.

Беседа в директорском кабинете затянулась надолго. Повествование «примовцев» как-то плавно и незаметно переросло в полнокровный обмен мнениями, причем и Трубников, и Славкин, и особенно Костромин не скупились на предположения и эпитеты. Идеи носились в воздухе, как стаи всполошенных птиц, появляясь и исчезая с фантастической скоростью. За это время широкоплечий молодец дважды вкатывал в кабинет сервировочный столик с чаем, кофе и вазочками с печеньем, и дважды же он между делом опустошался.

Наконец директор мельком, скорее, по привычке, глянул на часы и замахал руками:

– Господа, господа, пора и честь знать! Мы здесь сидим уже без малого два часа. Нас всех ждут неотложные обязанности. Давайте закругляться.

– Да уж, – тут же поддержал его Костромин, – все наши теории и гроша ломаного не стоят, если не подтверждены опытным путем. Ваш патрон, Олег, не был бы столь блестящим ученым, когда б не претворил все свои идеи в совершенно конкретные вещи. Давайте последуем его примеру.

Он поднялся и сделал приглашающий жест, направляясь к двери. Испытатели тоже встали и, пожав руки Трубникову и Славкину, пошли за профессором. Корифеи проводили их благосклонными взглядами.

Миновав приемную, Костромин с вверенным ему экипажем «Примы» выбрались в коридор и устремились к лифту, а потом плавно вознеслись на последний, двадцатый, этаж, где и располагались лаборатории отделения паранормальных явлений.

Когда они вступили во владения энтузиастов обнаружения сверхспособностей у людей, Варчук изловчился и едва слышно шепнул Клюеву:

– Сейчас нас разведут по разным лабораториям.

Тот без интереса посмотрел на напарника и рассеянно кивнул. Вероятно, его голова была уже занята тем, что ему предстояло. Олег знал, что говорил. На очередной площадке, где пересекались коридоры, они свернули направо, и почти тут же обнаружилась приоткрытая дверь, из-за которой доносились смутные голоса. Костромин притормозил, заглянул внутрь и кого-то окликнул. Их ждали и, видимо, довольно давно, потому что на зов, как джинн из замшелой бутылки, явился пред очи компании розовощекий парень в распахнутом белом халате и затараторил:

– Иван Палыч, ну что ж так долго? Народ уже весь пар выпустил! Ведь когда звонили-то! Маемся, как неприкаянные, аппаратуру зря гоняем! Она ж, родимая, на определенный психотип три часа настраивается. Ну, вы же знаете!

– Стоп! – веско сказал профессор. – Уймись, Коля, – и, обращаясь к Варчуку и как бы извиняясь, добавил. – Коллектив жаждет общения. Тем более что о вашем прибытии сообщили, когда вы еще с аэродрома в Сибири взлетали.

«Ай, да Трубников! – подумал Олег. – Ай, да сукин сын!»

– Вас, Олег, я оставляю на попечение Николая и его сотрудников, – Костромин развел руками. – Но я вас обязательно навещу. А мы с Максимом устроимся в седьмой лаборатории. Это чуть дальше по коридору.

Он ободряюще улыбнулся, глядя поверх очков, и, развернувшись, зашагал дальше, увлекая за собой Клюева. Максим успел еще оглянуться, но единственное, что он заметил, так это странное выражение в глазах Варчука, смысл которого он не сумел определить.

Профессор не погрешил против истины, светлая большая комната, куда они вошли, действительно, оказалась примерно в тридцати шагах от места, где они расстались с Олегом.

«Занятно, – Максима проняло вдруг необъяснимым ознобом, – но так я себе всё и представлял…» Что именно «всё», он бы не смог ответить.

Вдоль двух стен, буквой «Г», стояли стойки с блоками непривычного вида аппаратуры, уступая место только подковообразному пульту, находившемуся буквально в паре метров от входа. Третья стена почти сплошь поросла буйной зеленой растительностью, причем было непонятно, откуда тянется вся эта флора – то ли из длинных узких кювет, стоящих на полу, то ли из кашпо, во множестве проглядывающих сквозь заросли. Скорее всего, отовсюду, решил Клюев. Внешнюю стену занимало окно, начинавшееся от потолка и заканчивавшееся непосредственно над радиаторами отопления, разместившимися на остальном пространстве. А в центре помещения, на круглой просторной площадке, выступавшей из пола где-то на ладонь, стояло в обрамлении двух блестящих полуцилиндров кресло, живо напомнившее Максиму стоматологический кабинет.

– Ну-с, молодой человек, – Костромин не дал ему расслабиться, – присаживайтесь-ка сюда, – он указал на мягкий стул с полукруглой спинкой, а сам прошел за пульт, пощелкал там какими-то кнопками и тумблерами и застыл, глядя на экран встроенного монитора. – Постарайтесь, чтобы зрачок сканера был прямо напротив вашей груди. Будем проверять ваш организм на предмет возможных аномалий.

Испытатель посмотрел на круглую штуковину, прилепившуюся к пульту и напоминающую банальную камеру видеонаблюдения, развернул стул и уселся так, как просил профессор. Тот удовлетворенно кивнул и зашелестел клавишами.

– Процедура долгая, – заметил он, – займет минут двадцать, поэтому, если вы не возражаете, я бы задал вам ряд вопросов.

– Спрашивайте, – сказал Максим, – это же ваша работа.

Время, необходимое для сканирования, промелькнуло, вопреки ожиданию, довольно быстро. Костромин сыпал вопросами, летчик отвечал, и так, незаметно, все вдруг подошло к концу.

– Крайне интересно, – услышал Клюев, – и довольно неожиданно. Прибор несколько раз возвращался на прежние треки, потому что, пока длился процесс, состояние ваших внутренних органов менялось. Похоже, молодой человек, что организм у вас оптимизируется буквально на глазах. Никогда не наблюдал такого! Регенерация у пресмыкающихся это, знаете ли, одно, а здесь совершенно…

Профессор замолк на полуслове и буквально впился взглядом в картинку на мониторе.

– Да, несомненно, – подтвердил он. – Устраняются все микропатологии. Вы теперь будете абсолютно здоровым человеком. Абсолютно! Мало того, похоже, характеристики вашего биологического возраста свидетельствуют о некотором омоложении. Поразительно!

Костромин вдруг зашарил рукой по пульту и севшим голосом произнес:

– Каневский, Засулович, немедленно в седьмую лабораторию!

А потом, поправив совсем уж сползшие очки, вновь обратился к Клюеву:

– Ну-с, Максим Валерьянович, теперь извольте-ка надеть вот эту тюбетейку, и, благословясь, продолжим. Кстати, теперь вы вольны повернуться в любую сторону и не затрудняться с фиксированным положением.

Пилот взял в руки металлическую на вид, но странно шелковистую на ощупь круглую шапочку, с сомнением повертел ее, оглядывая со всех сторон, и, наконец, водрузил себе на затылок.