2034: Роман о следующей мировой войне (ЛП) - Аккерман Эллиот. Страница 8

 — Сандип, я отказываюсь находиться в одной комнате с этой женщиной, — ответила его мать, как только Чоудхури объяснил. Он умолял ее о помощи. Когда она спросила подробности о том, что его задерживает, он не смог ответить, вспомнив, что Линь Бао хорошо знаком с его текстами. Его мать продолжала протестовать. Однако в конце концов Чоудхури настоял на том, чтобы остаться на работе, неуклюже добавив, что это "вопрос национальной безопасности.

Он повесил трубку и вернулся в Оперативный центр. Хендриксон и два его помощника сидели по одну сторону стола для совещаний, тупо уставившись в противоположную стену. Звонил Линь Бао, сообщая новости, которые еще не просочились от Джорджа Буша –старшего через штаб Пятого флота в Бахрейне до Центрального командования, а затем в Белый дом: иранская революционная гвардия взяла под контроль F-35, пересекающий их воздушное пространство, взломав его бортовой компьютер, чтобы опустите его вниз.

 — Где сейчас самолет? — Чоудхури рявкнул на Хендриксона:

 — В Бандар-Аббасе, — рассеянно ответил он.

 — А пилот?

 — Сидит на асфальте, размахивая пистолетом.

 — Он в безопасности?

 — Он размахивает пистолетом, — сказал Хендриксон. Но затем он еще раз обдумал вопрос Чоудхури. Пилот был в безопасности, поскольку его убийство стало бы еще одной серьезной провокацией, на которую, как казалось, иранцы и их китайские пособники не были готовы пойти, по крайней мере, пока. То, чего хотел Линь Бао, было просто: обменяться. Джон Пол Джонс наткнулся на нечто ценное для китайцев — Wйn Rui , или, точнее, на технологию, установленную на нем, — и они хотели вернуть эту технологию. Они были бы готовы организовать обмен через своих иранских союзников F-35 на Wйn Rui .

Прежде чем Чоудхури успел прийти к каким-либо выводам, Линь Бао снова оказался на линии. — Вы обдумали наше предложение? — Чоудхури подумал о своих собственных более важных вопросах. С середины 2020-х годов, когда Иран присоединился к китайской глобальной инициативе развития “Пояс и путь”, направленной на предотвращение финансового краха после пандемии коронавируса, они помогали проецировать китайские экономические и военные интересы; но каковы масштабы этого, казалось бы, нового китайско-иранского альянса? А кто еще принимал в этом участие? У Чоудхури не было полномочий обменивать F-35 на то, что могло показаться китайским шпионским кораблем. Сам президент будет решать, возможен ли такой обмен в ближайшее время. Чоудхури объяснил Линь Бао ограниченность своих полномочий и добавил, что его начальство скоро вернется. Линь Бао, казалось, не был впечатлен.

 — Пока вы держите Wйn Rui , мы вынуждены интерпретировать любое промедление как акт агрессии, поскольку мы можем только предполагать, что вы тянете время, чтобы использовать технологию, которую вы незаконно захватили. Если Вен Руй не будет передан нам в течение часа, у нас и наших союзников не будет другого выбора, кроме как принять меры .

Затем на линии воцарилась тишина.

Что это была за акция и кто были эти союзники, Линь Бао не сказал.

В течение часа ничего нельзя было сделать. Президент уже дала понять, что ее не тронут ультиматумы. Она вызвала китайского посла на встречу в тот вечер, а не раньше, что, по словам Линь Бао, было бы слишком поздно. Пока они оценивали свои возможности, Хендриксон серьезно объяснил Чоудхури, что единственной военно-морской силой, которая у них была в пределах часового расстояния от любых других китайских кораблей, была "Мишель Обама", ударная подводная лодка, которая следовала за конвоем китайского торгового флота вверх и вокруг арктических дельт, которые когда-то были полярными ледяными шапками. "Обама" отслеживал две российские подводные лодки, которые приблизились на расстояние десяти миль от кормы торгового конвоя. Пока Чоудхури обдумывал это развитие событий, ломая голову над появлением русских, ему вспомнилась история о Линкольне.

 — Это было в самые мрачные дни Гражданской войны, — начал Чоудхури, якобы обращаясь к Хендриксону, но на самом деле обращаясь к самому себе. — Союз потерпел ряд поражений от конфедератов. Гость из Кентукки покидал Белый дом и спросил Линкольна, какие радостные новости он может привезти домой. В качестве ответа Линкольн рассказал ему историю об эксперте по шахматам, который никогда не встречал себе равных, пока не попытал счастья против машины под названием "шахматист-автомат’ и не потерпел поражение три раза подряд. Пораженный, побежденный эксперт встал со своего стула и медленно обошел вокруг этого удивительного нового образца технологии, внимательно изучая его на ходу, пытаясь понять, как он работает. Наконец он остановился и обвиняюще ткнул в его сторону пальцем. — Там внутри человек! — закричал он. Затем Линкольн посоветовал своему посетителю набраться мужества. Независимо от того, насколько плохо все выглядело, в машине всегда был человек.

Телефон зазвонил снова.

Это был Линь Бао.

Ведж был в ярости. Он не мог не чувствовать себя преданным, когда сидел на рулежной дорожке в Бендер-Аббасе. Конечно, он не выбирал ни эту рулежную дорожку, ни место для посадки, ни даже для того, чтобы открыть фонарь и заглушить двигатель. Его самолет предал его настолько сильно, что главной эмоцией, которую он испытывал, был стыд. Во время спуска ему удалось уничтожить черный ящик у себя за головой, используя пистолет в качестве молотка. Он также уничтожил зашифрованные сообщения на борту, а также наиболее чувствительную авионику, которая управляла его набором оружия. Как обезумевшее, попавшее в плен животное, он колотил по внутренней части своей кабины с тех пор, как потерял управление.

Приземлившись, он продолжил свою работу.

Как только его кабина была открыта, он встал в ней и выстрелил из пистолета в панель управления. Этот жест наполнил его неожиданным приливом эмоций, как будто он был кавалеристом, всаживающим пулю в мозг некогда верного коня. Несколько десятков стражей исламской революции, рассеянных по аэродрому, изо всех сил пытались разобраться в этой суматохе. Первые несколько минут они предпочитали держаться на расстоянии, но не из страха перед ним, а из страха, что он может совершить ошибку в том, что до этого момента было их хорошо спланированным планом. Однако, чем больше Ведж разрушал — разрывал ослабленные провода, топал каблуком ботинка и размахивал пистолетом в направлении гвардейцев, когда чувствовал, что они приближаются слишком близко, — тем больше он заставлял их действовать. Если бы он полностью уничтожил чувствительные предметы в своем F-35, самолет был бы бесполезен в качестве разменной монеты.

Командующий на месте происшествия, бригадный генерал, понимал, что делает Ведж, проведя всю свою сознательную жизнь, сталкиваясь, прямо или косвенно, с американцами. Бригадир медленно усилил оцепление вокруг самолета Веджа. Ведж, который чувствовал, что иранцы приближаются, продолжал направлять на них свой пистолет. Но он мог сказать, что каждый раз, когда он вытаскивал его, гвардейцы на кордоне все больше сомневались, что он действительно воспользуется им. И он бы не воспользовался им, даже если бы у него остались какие-то боеприпасы, которых у него не было. Ведж уже вставил последний патрон в авионику.

Бригадир, у которого не хватало мизинца и безымянного пальца правой руки, теперь махал Веджу, стоя на сиденье своего джипа, в то время как другие джипы и бронетехника на кордоне приближались. Английский бригадира был таким же искаженным, как и его трехпалая рука, но Ведж мог разобрать, что он говорил, что-то вроде: “Сдавайтесь, и вам не причинят вреда".

Ведж не собирался сдаваться без боя. Хотя он не мог сказать, каким будет этот бой. Все, что у Веджа было, — это пустой пистолет.

Бригадир теперь был достаточно близко, чтобы выдвинуть свои требования о капитуляции, не выкрикивая их Веджу, который в ответ встал в кабине и направил свой пистолет на бригадира.