Тайный брак 2 (СИ) - Мишина Соня. Страница 26

― Уверен, все будут очарованы твоей красотой, родная, ― он заставил себя разжать объятия, отпустить жену.

Злиться и обижаться на Лейсу Эйлерт не мог: понимал, что ей непросто оставаться во дворце, среди аристократов, одной, без подруг. Наверняка Синеглазка чувствует себя неловко и скованно, а ведь во время репетиций церемонии она видела только десятую часть того общества, которая соберется на само торжество.

― Ты хорошо позавтракала? Может, съешь чего-нибудь? ― он указал на все еще накрытый и почти нетронутый стол.

Анналейса на стол даже не оглянулась. Ответила извиняющимся взглядом, вздохнула:

― Такки, но я сыта. Пойду к себе, если позволишь.

― Тогда и я пойду готовиться. ― Эйлерт проследил, как Анналейса скрылась в своей спальне, и пошел в соседнюю.

Там лакеи уже успели перестелить и заправить постель, и теперь ничто не напоминало о проведенной с Синеглазкой жаркой ночи. На специальных вешалках и досках были развешаны и разложены предметы одежды, которые предстояло надеть на себя наследнику.

― Желаете ли побриться, наследник? ― к Эйлерту с поклоном приблизился маг дня. ― Я специализируюсь на цирюльных услугах. Сам король Кантор доверяет мне свое лицо!

― Не думаю, что следует пугать Совет и придворных моей покореженной физиономией, ― отказался Эйлерт. ― Давай немного подравняем усы, бороду и волосы.

До той роскошной россыпи длинных белых прядей, которые были у него раньше, Эйлерту было еще далеко, но и лысым он уже не казался.

― Все устроим в лучшем виде! ― маг-цирюльник подхватил наследника под локоть, повел к простенку между окнами, где было установлено ростовое зеркало и стул перед ним. ― Присаживайтесь.

Эйлерт уселся и отдался заботам брадобрея. В конце концов, ему тоже важно произвести на Совет и придворных хорошее впечатление. Он не имеет права подводить своего короля!

После бритья и стрижки настало время одевания. И оно тоже не обошлось без участия помощников. Два лакея ― слабые маги из дома Заката и дома Рассвета ― помогли наследнику облачиться в непривычные, недавно вошедшие в моду укороченные обтягивающие штаны из мягкой кожи. Чтобы не сверкать голыми икрами, под штаны пришлось натянуть чулки до колена и закрепить их специальными хлястиками.

На плечи Эйлерт натянул снежно-белую нарядную рубашку с воротником-стойкой, который скреплялся драгоценной брошью. Поверх рубахи надел камзол. Он сидел настолько плотно, что скрипел и потрескивал, стоило сделать резкое и слишком размашистое движение.

― Если бы в такой одежде против драконов воевать отправился ― они сожгли бы меня раньше, чем я успел бы руку поднять! ― проворчал Эйлерт. Стеснённость движений была ему непривычна, она раздражала и утомляла.

― Зато как вы хороши в этом наряде, наследник! У вас тело настоящего воина! Такие широкие плечи, такие сильные руки! Придворные щеголи будут скрипеть зубами, а все женщины будут сходить по вам с ума! ― откровенно любуясь делом своих рук, отозвался один из лакеев.

― Все, кроме той, по которой схожу с ума я… ― скривил губы в горькой усмешке Эйлерт.

Он помнил, как в их первый семейный вечер в Шарсоле Синеглазка, восхищенно глядя на его длинные волосы и чувственные губы, прошептала смущенно: «Ты красивый!»

Теперь он такие слова от жены вряд ли услышит...

― Ваша супруга тоже будет восхищена, когда увидит вас! ― попытался уверить лакей.

― Не надо. ― На Эйлерта навалилась усталость. ― Оставьте этот разговор.

― Простите… ― лакей чуть поклонился, покачал головой.

― Мы закончили?

― Да. Вы готовы к выходу, наследник.

― Такки за труды.  ― Эйлерт кивнул и вышел из спальни обратно в гостиную, где ему предстояло дождаться Синеглазку, чтобы вместе с ней отправиться на церемонию.

Ждать пришлось еще около половины хвали. Это Эйлерта не удивило: женщинам на сборы всегда требуется больше времени, ведь у них и наряды богаче, и прически сложнее, и краски для лица требуют тщательности при нанесении.

Но, наконец, ожидание закончилось. Дверь, за которой располагалась спальня Синеглазки, отворилась, и Эйлерт, вновь застывший у окна, торопливо обернулся, чтобы увидеть жену в ее новом богатом наряде.

Анналейса оказалась ослепительно прекрасна.

Только теперь Эйлерт понял, что был слеп, когда не разглядел, не заподозрил в юной горшечнице из Шарсола наследницу магического рода. Среди простолюдинок, разумеется, тоже встречались настоящие красавицы, но все же особая тонкость в чертах лица, плавность и гармония линий фигуры были присущи только тем, в ком течет кровь благородных семейств.

Наследник остолбенел. Он жадно впитывал в себя все новые и новые детали облика жены, которых не замечал раньше. От нежной кожи Синеглазки исходило едва заметное сияние. Ее глаза словно увеличились и стали ярче и синее, чем хвалю назад. Волосы, напротив, будто еще немного посветлели и теперь, собранные кверху, спадали с затылка россыпью золотых локонов.

Нижнее серебристое платье Анналейсы обтекало ее тонкую фигурку струящимся водопадом, а серо-зеленый лиф верхнего платья подчеркивал грудь, которая кажется, стала полнее и, одновременно, выше. Драгоценные камни ушных подвесок и лежащего на ключицах колье таинственно мерцали, оттеняя манящую красоту.

Будь Эйлерт придворным хлыщом, он, наверное, упал бы перед Лейсой на колени с криком: «Моя королева! Я сражен твоей красотой в самое сердце!» Но наследник прошел совсем другую школу, а потому он лишь потер лоб, стряхивая с себя наваждение, выдохнул шумно и сказал с прямотой военного человека:

― Если бы нас не ждали король и Совет, я унес бы тебя в свою спальню прямо теперь и содрал бы с тебя все эти камни и ткани, потому что в них ты поражаешь взор, а без них ― ослепляешь!

Сказал так ― и запнулся: та, прежняя Синеглазка из Шарсола, наверное, приняла бы его хвалебные слова с удовольствием. Но всего за месяц с небольшим Анналейса успела сильно измениться. И от этой, новой жены он совсем не знал, чего ждать.

― Благодарю вас, наследник. ― Анналейса с легкой улыбкой присела в неглубоком изящном поклоне ― ровно так, как учили ее накануне дворцовые хранители традиций.

Это было правильно, уместно… и на «вы». Совсем не так, как хотелось Эйлерту! Он бы предпочел, чтобы его Синеглазка вспыхнула, смутилась, потупилась, как раньше, и поторопилась спрятать горящее лицо у него на плече.

«Наверное, жена стала более сдержанной и отстраненной, потому что раньше в ней жила сила Дома Дня, а теперь ею владеет сила Дома Ночи», ― снова вздыхая, подумал про себя Эйлерт. Он надеялся, что к вечеру Лейса забудет о церемонии и связанных с нею волнениях, снова оттает и станет такой, как была прошедшей ночью ― мягкой, страстной и сладкой.

А пока… Ему и самому следовало собраться, отодвинуть в сторону чувства и стать холодным магом-аристократом, достойным представителем Дома Ночи и будущим наследником. Согнав с лица улыбку, он приблизился, подставил Анналейсе локоть, чтобы она могла опереться. Дождался, когда ладонь жены опустится на зеленый с серебряным шитьем рукав его камзола и повел Лейсу в зал торжеств.

Стоило им вдвоем пройти в высокие арочные двери, как грянул гимн Лантерры, а двери напротив распахнулись, и в них вошел король Кантор со своей пятеркой. Пятерка Эйлерта уже была в зале. Они встали за спиной наследника и его жены и тоже двинулись к центру зала.

И король со своими магами, и наследник со своей пятеркой ступали медленно и торжественно. Члены Совета ― по три мага от каждого дома ― стояли по обе стороны от красной с золотым краем ковровой дорожки, и, прижав к груди сложенные одна поверх другой ладони, пристально наблюдали за торжественным шествием. На их озадаченных лицах медленно проступало понимание. Они начинали догадываться, с какой целью призвал их во дворец король.

Эйлерт краем глаза следил за выражением лиц Советников, надеясь увидеть на них следы тех чувств, которые наверняка овладевали сердцами главнейших магов королевства. Смотрел ― и видел только сузившиеся глаза, нахмуренные брови и стиснутые губы. Выдавать себя никто не собирался.