Она под запретом (СИ) - Салах Алайна. Страница 48

Глядя, как он встаёт и идёт к раковине, я чувствую растущую вину за собственные мысли. Он предлагает посмотреть кино и не собирается сразу тащить меня в спальню. Ну или вообще не собирается меня туда тащить.

— Эм-м… да, я выберу, — пару секунду понаблюдав, как Арсений моет руки, я встаю и иду в туалет, чтобы сделать то же самое.

Там снова смотрюсь в зеркало. Расстёгиваю лишнюю пуговицу на рубашке, затем выдавливаю на палец немного пасты и быстро чищу зубы. И волосы снова взбиваю. Всё-таки стоило их помыть с утра.

Гостиную я нахожу по звуку включённого телевизора. Арсений сидит посередине большого серого дивана, а его вытянутые ноги покоятся на журнальном столике. Ну да, он же у себя дома.

Я машинально бросаю взгляд на кресло, стоящее чуть поодаль, но решаю не выставлять себя полной идиоткой и сажусь на краешек дивана.

— Держи, — Арсений протягивает мне пульт.

Его взгляд цепляется за мои ключицы в увеличившемся декольте рубашки, касается голых коленок. Вспыхнув, я перевожу взгляд на экран и начинаю увлечённо просматривать список открывшихся фильмов. Мысли фокусируются с трудом, потому что я чувствую, что Арсений продолжает на меня смотреть. Так, выбрать кино. Не комедию.

Нет ни единого шанса, что мои предпочтения совпадают с его вкусами, поэтому минуте на третьей я перестаю себя мучить. Предлагаю посмотреть детектив с известным темнокожим актёром и протягиваю Арсению пульт со словами:

— Но, если тебе не нравится, можешь выбрать сам.

И тут снова случается неожиданное: он перехватывает мою кисть и тянет меня к себе.

— Хорошо, что хотя бы в кресло не полезла, — щекочет висок его ироничный голос.

Я забываю, как дышать. Рука Арсения лежит прямо за мной на спинке дивана, мои плечо и бедро прижаты к его. Он почти меня обнимает.

На экране уже вовсю идут вступительные титры, а мои мысли заняты перерабатыванием нового факта. Мы с ним в обнимку смотрим кино.

Пока я пытаюсь вникнуть в смысл происходящего действа, Арсений просто наслаждается фильмом и про меня, кажется, не вспоминает. Я то и дело поглядываю на гостиничный проём, ведущий в другую комнату. Это спальня? Вот я смешная. Боялась, что Арсений набросится на меня, как только проглотит последний кусок пиццы, а он об этом и не думает. Может быть, после окончания фильма и вовсе отвезёт меня домой. Или просто вызовет такси.

Картина получает свой шанс целиком завладеть моим вниманием, когда на экране вдруг появляются кадры эротической сцены. Пошлые звуки, обнажённая женская грудь и характерные движения бёдрами. Вонзив ногти в ладони, я мечусь взглядом по стенам, утопая в смущении. Боже мой… Да почему же мне так не везёт? Неужели обязательно было выбрать именно этот фильм?

Понятия не имею, как себя вести. Наверное, было бы уместнее пошутить или рассмеяться, но я просто не могу.

— У тебя щёки красные, — дыхание Арсения касается моей шеи, а от хриплых вибрирующих звуков в его тоне вспыхивают даже корни волос. Я сильнее свожу колени и бесшумно цежу воздух. Теперь его внимание целиком обращено на меня.

Глава 46

Пальцы Арсения пробегаются по моим позвонкам, отчего в животе стремительно закручивается воронка возбуждения. Стоны из телевизора по-прежнему не смолкают, но мне уже нет до них никакого дела. Кино разворачивается здесь и сейчас.

Арсений сжимает мой затылок ладонью, дёргает к себе. Грудь утыкается в его рубашку, а дальше я всё делаю сама: перекидываю ногу и седлаю его колени. Юбка неприлично задирается, но сейчас это даже кстати — на обнажившиеся бёдра моментально ложатся его ладони. Рядом с Арсением собственное тело я чувствую по-другому. Более взрослым, красивым, соблазнительным. От его нетерпеливых касаний оно раскрывается. Я вижу себя другими глазами — женственной, с сексуальными изгибами, которых раньше совсем не замечала. Всё это ощущается благодаря жажде, которую он испытывает.

Я запускаю язык в его приоткрытые губы и, покачнувшись, кладу ладони на плечи. Наверное, дело ещё и в контрасте. Моё тело мягкое и податливое, его — жёсткое, почти грубое. Чувствую его член, упирающийся в молнию брюк, и по позвоночнику пробегает горячая волна предвкушения. Я помню, какой он на ощупь и как ходит внутри меня.

— Рубашку свою расстегни, — шепчет Арсений между поцелуем и сильнее стискивает мои бёдра, закрепляя своё требование.

Удивительно, но у меня даже мысли не возникает ослушаться. Наоборот, мне нравится, что он в своей раздражающей манере пытается мной командовать.

Покусывая его губу, я одну за другой освобождаю грудь от ткани. Лифчик на мне, как назло, самый простой, но сейчас и это теряет значение.

Я выгибаюсь дугой, запрокидывая голову. Шершавый подбородок задевает мои ключицы, царапает кожу груди. Арсений оттягивает чашки бюстгальтера вниз, обхватывает ртом сосок. Мне жарко, внизу живота танцует жидкий огонь. Чувствую себя музыкальным инструментом. Красивой гитарой, на которой он так виртуозно умеет играть.

— Ещё… — выдыхаю я, ощупывая короткий ёжик его волос.

Арсений приподнимается, недолго возится с молнией. Опустив глаза, я смотрю на его освободившийся член. Он лоснится от выступившей смазки. Сглотнув слюну, я перевожу взгляд на свои бёдра. Нужно как-то избавиться от белья.

— Оставь, — хрипло бросает Арсений, когда я, задрав юбку выше, подцепляю полоски стрингов. Достаёт из кармана брюк презерватив и надевает его. Голову мгновенно атакует новая мысль: откуда он там взялся?

Долго мучиться этим вопросом не приходится, потому что в следующее мгновение эрегированный член утыкается мне в промежность. Бельё по-прежнему на мне — Арсений просто отодвинул его в сторону.

Его рот снова сливается с моим, губами, языком. Мой вскрик от его вторжения превращается в сдавленное мычание и становится частью этого поцелуя. Между ног дико влажно и чавкает, белье трется о клитор наждачкой. Я пытаюсь двигаться сама, но Арсений не разрешает: управляет моими бедрами, поднимая и опуская их на себя. Так туго, неконтролируемо и сильно, что искры сыплются из глаз, а мысли разжижаются, становясь совершенно идиотскими. Потому что с губ капает неприличное:

— Люблю твой член… Я так люблю твой член.

Разве я когда-нибудь осмелилась бы сказать такое вслух, будучи в нормальном состоянии? Нет, разумеется.

— Грязный твой рот, — я дёргаюсь, потому что Арсений сильно лупит меня по бедру. — Любишь мой член, значит, да?

Удивительно, что в сексе он способен быть таким. В жизни разговаривает мало и почти всегда снисходительно, и так меняется в интимные моменты. С готовностью реагирует на все глупости, которые из меня вылетают, и не насмехается.

В этом мы с ним даже похожи: я ведь тоже меняюсь. Часто от смущения и двух слов связать не могу, а в сексе полностью раскрепощаюсь. Словно во мне уживаются два разных человека.

— Кино не досмотрели, — усмехается Арсений, задёргивая молнию на брюках. Я издаю смущённый смешок и сосредотачиваюсь на застёгивании пуговиц. На груди остались розовые отметины: след его щетины. После оргазма во мне царит полное опустошение, и лишь в отдалении неясно брезжит мысль: а что дальше?

— Если хочешь, могу отмотать назад.

Смотреть фильм я не хочу — всё равно с самого начала ничего не понимала — и интуитивно чувствую, что Арсений тоже потерял к нему интерес. Поэтому мотаю головой:

— Нет, не надо.

— Во сколько ты обычно встаёшь?

— Рано. В половине шестого.

— Тогда тебе лучше пораньше лечь спать, — замечает Арсений как бы между прочим.

Я бормочу «угу» и нервно разглаживаю безвозвратно помятую юбку. Намёк я прекрасно понимаю: основная программа на вечер выполнена и мне пора ехать домой.

— Да, я сейчас вызову такси.

Арсений щёлкает пультом от телевизора, переключая его на канал новостей, и фокусируется взглядом на мне.

— Ты можешь остаться у меня, но тогда тебе придётся встать минимум в пять утра, чтобы успеть переодеться. Завтра я выезжаю в половине шестого.