От моря до моря (СИ) - Птица Алексей. Страница 58

Даже голова пыталась сбежать от меня, но безуспешно. Осторожно вынув стилет из глазницы, я нашёл подходящую сумку в вещах убитых. Взяв за длинные волосы голову поверженного врага, бросил её в сумку, обмотав чьей-то рубахой, чтобы осёл не боялся крови и не чувствовал её.

Больше мне делать было нечего. Сняв с трупа мага различные амулеты, причём несколько из них были весьма мощными и не одноразовыми, я обыскал все остальные трупы и, больше не найдя ничего интересного, взобрался снова на осла, который после всей этой передряги остался в живых, и поехал на нём дальше.

Добравшись до города уже после полудня, я отправился сразу в порт. Где находится синдик, я не знал, а где находится Фома – очень даже хорошо. В этом здании меня никто не ждал. Чиновники, заметив моё состояние с одного взгляда, стали разбегаться. Я бы на их месте сделал бы то же самое, ведь я был с ног до головы забрызган кровью, и отнюдь не своей.

Фому Пьянчини я заметил, когда тот уже поспешно убегал из здания. На этот раз он не искал со мной встречи, а наоборот, решил уклониться от неё. Как говорится, бережёного и бог бережёт. Но вот его Бог не уберёг, и он мне попался, когда был уже в шаге от свободы.

– Стоять! – крикнул я ему в спину.

– Стража! – заорал он в ответ.

Два стражника бросились было ему помочь, но, посмотрев на меня, резко передумали это делать и сразу скрылись из виду. Видимо, побежали звать помощь.

– Стой! – снова крикнул я Фоме. – Стой, если не хочешь сдохнуть убитым в спину. Этот аргумент показался ему более убедительным, и он остановился.

– Веди к синдику города.

– Я? Нет!

– Хочешь сдохнуть, как он? – и я достал из сумы голову мага. Вид этого трофея поразил Фому почище головы Медузы Горгоны. Он так и застыл, с ужасом впившись взглядом в безмолвный череп.

– Ну, так что? Ведёшь или умрёшь?

– Если я отведу тебя к нему, то умру всё равно. Давайте договариваться. Я могу говорить от его имени. Мы выплатим вам сумму за корабль.

– Зачем мне с вами договариваться? – резонно возразил я ему. – Вы меня убивали три раза, да так и не убили. Корабль мой украли, ограбили, справедливости от вас не дождёшься, поэтому мне проще вас убить, а этот маг ещё и чернокнижником окажется. И я вас сдам святой инквизиции. Очень интересно будет смотреть, как вы корчитесь на огне. Ещё Бога будете молить, дабы он сошёл на землю и вас защитил. Да?

Не дождавшись от Фомы вменяемого ответа, я продолжил.

– Я, если ты не знал, имею честь принадлежать к морской инквизиции. Она пока ещё формируется, но результат уже есть, и это вы. Вы – первая моя жертва, и не последняя. Так что, веди или умрёшь сейчас.

– Я предлагаю вам десять тысяч реалов.

– Смеёшься, придурок? Шебека, минимум, пятьдесят стоит!

– Нет, это слишком дорого. Вы не посмеете меня убивать!

Не знаю, какие у этого Фомы были мысли в голове, но я сначала хотел с ними договориться, но что-то пошло не так. То ли он испугался сильно, то ли не захотел умолять меня, а может, у него и мыслей-то не было, кроме тех, что я его обязательно убью. И он перешёл от торговли сразу к угрозам.

В общем, он внезапно закрылся щитом и бросился бежать. Немного отбежав, он обернулся и ударил в меня молнией из амулета. Те амулеты, что я снял с его подельника, без труда защитили меня, и морская вода, послушная моей воле, обхватила горло Фомы и, пробив его защиту, притянула ко мне.

– Ну ладно, не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.

– Где синдик?

– В своей вилле.

– Точно?

– Точно, он там.

– Тогда веди!

И мы пошли. Я убрал магию, снял с него амулеты, связал руки куском верёвки, перекинул петлю через шею и толкнул своего пленника вперёд.

Глава 24. Возвращаясь в Испанию

Дорога шла через город. Мы двигались по ней, привлекая повышенное внимание со всех сторон. Постепенно вокруг нас стала образовываться небольшая толпа, которая следовала за нами. Прохожие, шедшие навстречу, останавливались или прижимались к стенам домов.

Появились и стражники, сначала двое, потом четверо, а потом уже и небольшой группой в семь человек они решились отбить у меня добычу.

– Именем…

– Хватит гавкать! Именем святой инквизиции, – пресёк я все попытки отбить у меня «клиента», для наглядности направив в их сторону огромный водяной шар.

Они попытались в страхе разбежаться, но шар настиг их и обрушил огромную массу воды. По улочке понеслась волна, смывая за собой и стражников, и любопытных зевак. Ничего опасного в таком купании не было, но пыл всех окружающих значительно охладился.

А мы продолжали идти дальше, и, в конце концов, подошли к городскому магистрату, но, кроме насмерть перепуганных мелких чиновников, я там никого не обнаружил.

– Где ваш синдик? Где он? – орал я на них в бешенстве и топтал ногами Фому, который испуганно молчал. Тут до меня дошло, что время сейчас жестокое и методы обычные действуют только на обычных людей, так что жалеть бессмысленно. Но не уподобляться же пиратам?

Преданность Фомы своему хозяину я оценил, но сильных во всём людей не бывает, обязательно найдётся слабое место.

– Ну что, Фома, пытать тебя я не буду. Верю, не сдашь хозяина, но, может быть, пойдём к тебе домой.

– Я живу один, так что так.

Это можно было проверить, но зачем, когда можно поймать ещё кого-нибудь. И я отправился осматривать остальные помещения. А Фому связал плотнее и запер в одной из комнат. Здание магистратуры было большое, и вскоре мои поиски увенчались успехом. В одном из кабинетов я нашёл очередного чиновника.

– Где синдик?

– На своей вилле, на вилле, – заикаясь и трясясь от страха, проговорил он.

– И где вилла?

– Там, вон там! – показывая куда-то назад, ответил он. – Она возвышается над городом, белая такая.

– Угу, спасибо, брат! – и я от души врезал ему кулаком в глаз. Для алиби…

Возвратившись к Фоме, я уселся на стул напротив него и начал разговор.

– Слушай, Фома, а что тебя связывает с синдиком? Неужели только личная преданность на основе кристальной честности. Наверное, деньги, женщины и извращения. Да?

– Нет. Мы с ним родственники, дальние.

– Угу, многое я слышал про итальянских родственников! Да вы за флорентийский грош готовы продать друг друга…

Фома поморщился.

– Не стоит обо всех судить так однобоко. Впрочем, мне всё равно деваться некуда. Здесь мой дом, я получаю большие деньги и всю жизнь здесь прожил. Зачем мне его сдавать. Ты либо погибнешь, либо уплывёшь отсюда, а мне, если не убьёшь, и дальше здесь жить.

Угу. Я задумался, мне нужна была уверенность в том, что меня после всего не повесят и не сожгут. Всё же, я зашёл уже слишком далеко, а убийство синдика было равносильно покушению на королевскую власть на Сардинии.

– Послушай, Фома Пьянчинни, я предлагаю тебе стать синдиком. Временным, конечно, но весьма большая вероятность того, что ты получишь титул и должность, минимум, помощника префекта.

– Я не понимаю, – недоумённо вытаращил глаза Фома.

– Я убиваю синдика, а ты занимаешь пост. Поможешь доказательствами с чернокнижниками? Пока разберутся, то да сё, а ты уже при власти и что-то урвёшь. Согласен?

Фома молчал. Трудно согласиться сразу, но предложение было интересным.

– Ладно, ты здесь сиди, а я – воевать. Если не вернусь, то твоё счастье, а если вернусь, то, сам понимаешь – или ты за меня, или против. Да, буду честен перед тобой, я объявлю тебя своим помощником. Причём, объявлю в любом случае, так что, ты думай, а я пошёл.

Когда Гарсия ушёл, Фома задумался. То, что предлагал этот идальго, было весьма заманчивым предложением, но он не хотел бы оказаться крайним в этом деле. В конце концов, на него тоже можно было спустить всех собак, а он привык к своей комфортной жизни. У него была свобода, деньги, положение, ему Альфредо доверял, насколько это возможно. Пока не появился этот чёртовый идальго.

Подумать только, он убил Оппиниуса! Хитрого, страшного, осторожного Оппиниуса. Ладно, если он убьёт Альфредо, значит, это судьба и само проведение даёт ему в руки шанс. Придётся потрудиться и всё свалить на тех же пиратов. Почему бы и нет? Ведь, если рассказать об идальго, то неизвестно, кому ещё станет хуже, уж ему ли об этом не знать…