Кошка в сапожках и маркиз Людоед (СИ) - Лакомка Ната. Страница 26

Я опять покачала головой. Не очень-то вежливо. Пусть даже ундина – приставучая, как пиявка.

Милорд Огрест начал подниматься по лестнице и тут заметил меня. Он остановился, как вкопанный, и несколько секунд мы с ним молча смотрели друг на друга.

- Вы что здесь делаете? – первым заговорил Огрест. Голос его звучал сипло, но говорил маркграф с осуждением.

- Что делаю? – переспросила я и добавила, продолжая стоять возле перил: – В кухню иду.

- Идёте в кухню? – теперь наступила его очередь переспрашивать. – Хорошо идёте… стоя на месте. Признайте, что подслушивали.

- Что значит – подслушивала? – обиделась я. – Просто остановилась, пока шла. Не хотела мешать вашему прощанию с мадемуазель Миттеран.

- А вы с ней очень быстро познакомились, как я посмотрю, - заметил Огрест. – Она просила, чтобы вы сопровождали Марлен на посиделки.

- Обычно я всем нравлюсь, - сказала я без ложной скромности.

- Я заметил, - пробормотал он.

Передумал идти на второй этаж и вместо этого спустился опять на первый и зачем-то пошёл в столовую, хотя до обеда было ещё далеко, и столовая была пустая.

- А вы почему отказались пойти, месье? – перегнувшись через перила спросила я маркграфа. – Разве мадемуазель Миттеран вам не нравится?

- Конечно, нет, - тут же отозвался Огрест. – У неё ведь нет вашего чудесного качества – нравиться всем и каждому.

Он ушёл в столовую, а я нахмурилась, обдумывая эти слова. По-моему, они прозвучали не как комплимент.

Но на слишком глубокие размышления о словах милорда Огреста времени не было, и я продолжила свой путь до кухни, где меня ждала Лоис. Пока она варила рыбный суп, я занялась приготовлением пирога.

Вислоухий спиральный пирог потому и вислоухий, что делается из тонких и широких полосок теста, которые укладываются на разлитую карамель «на ребро», спиралью, и промазываются начинкой из сливочного масла, сахара и корицы. Иногда к этому добавляются нарезанные яблоки – совсем тонкие ломтики, почти прозрачные. Пирог печётся, и яблочные ломтики провариваются в кипящей карамели, пропитываются ароматом корицы, и на выходе мы получаем нежнейшее чудо с карамельной корочкой и начинкой, которая тает во рту, напоминая о лете, что рано или поздно придёт.

Лоис посматривала, как я готовлю, и беззвучно шевелила губами, пытаясь запомнить пропорции и порядок приготовления. Я заверила её, что запишу ей рецепт очень подробно – в этом нет никакой тайны. Кухарка посмотрела на меня с признательностью, а я отправила пирог остывать на подоконник.

Запах был такой, что и путти спустились бы с облачков. Ведь всем известно, что эти пухленькие малыши ужасно любят сладости. Вот только над Шанталь-де-Нэжем разыгралась настоящая снежная буря, и, наверное, только это остановило голеньких малышей от визита к нам.

Зато меня ждал другой малыш – моя ученица Марлен. И как только пирог остыл, я отрезала большой кусок пирога, поставила на поднос рядом с блюдцем чашку горячего какао и понесла угощение наверх.

Пирог был принят с благосклонностью и съеден до последней крошки, а когда от какао так же остались одни воспоминания, в детской появилась госпожа Броссар – невозмутимая, спокойная и… чопорная до оскомины.

- Пришёл мастер Ферет, - объявила она. – Плановый осмотр. Поэтому, потрудитесь унести посуду, барышня Ботэ.

- Может, мне остаться? – предложила я, собирая на поднос ложки и чашки.

- К чему? – искренне изумилась госпожа Броссар. – Вы, вообще, могли бы отдыхать эту неделю. Если помните, мастер Ферет прописал постельный режим.

- Я не устала, - быстро произнесла Марлен, и я посмотрела на неё с благодарностью.

- Это хорошо, - высокомерное лицо няньки немного смягчилось. – Но тем не менее, сейчас вас осмотрит врач, а барышня Ботэ как раз успеет унести посуду. Вы ведь не хотите утруждать нашу Лоис лишней работой? – последний вопрос относился ко мне.

Мне оставалось только пожать плечами и удалиться.

В коридоре дожидался встречи с маленькой пациенткой аптекарь Ферет, и мы с ним раскланялись, приветствуя друг друга и желая доброго дня.

- Подкармливаете Марлен? – сразу догадался аптекарь. – Это хорошее дело. Я бы порекомендовал пирожно-пирожковую диету, а то этот ребёнок слишком кислый.

- Мы перешли на эту диету по наитию, - ответила я. – Марлен только что съела кусок сладкого пирога и выпила какао.

- Отлично, - обрадовался аптекарь. – Вижу, как только вы появились в этом доме, дела сразу пошли на лад. Что был за пирог?

Я не смогла удержаться от улыбки, сразу угадав желание Ферета.

- Не откажетесь попробовать кусочек? – предложила я. – После визита к Марлен приглашаю вас на чашечку чая. Погода сегодня – не очень, надо подкрепиться и согреться перед обратной дорогой.

- Было бы очень кстати, - радостно согласился он и важно добавил: – Мне простой чёрный чай, пожалуйста. Без сахара и сливок.

- Не любите сладкое? – пошутила я.

Ферет сделал страшные глаза и произнёс, понизив голос:

- Обожаю! Но мужчине ведь не полагается быть сладкоежкой. Так что сохраните мою тайну.

- Непременно, - пообещала я.

Когда осмотр больной был закончен, аптекаря ждали чашка горячего чая со сливками и сахаром, и кусок Вислоухого пирога на фарфоровом блюдце. Мы расположились в гостиной, и я спросила о самочувствии Марлен.

- То, что я вижу – очень хорошо, - сказал Ферет, уписывая пирог за обе щеки. – Девочка бодра, весела, глаза блестят. Надеюсь, прошлый инцидент был всего лишь недоразумением. Но за её питанием надо следить особо.

- Мы обязательно уделим этому самое пристальное внимание, - серьёзно заверила я его.

- Слышал, вы собираетесь в гости к Миттеранам? – спросил аптекарь.

- Как быстро здесь разносятся новости, - заметила я.

- Не быстрее, чем везде, - засмеялся Ферет. – Просто Марлен мне рассказала о ваших планах.

- Ей очень нравится мадемуазель Дайана. Мне кажется, девочке пойдёт на пользу общение с такой благородной и милой барышней. Там будет весело, как мне кажется, а Марлен, на мой взгляд, нуждается в весёлой компании.

- Совершенно верно, ещё как нуждается, - заверил меня аптекарь. – В жизни не встречал более серьёзного ребёнка. Всего пару раз видел, как она улыбается, а что касается смеха – даже не знаю, умеет ли она смеяться. Постарайтесь развеселить её, Кэт. Дети должны радоваться жизни.

- Приложу к этому все усилия, - ответила я ещё серьёзней.

- Что же касается девицы Миттеран, - Ферет ложкой соскрёб с блюдечка остатки пирога и карамели, - то не такая уж она и благородная. Её отец получил дворянство по ходатайству милорда Огреста, в благодарность за помощь по торговле сланцем. А дедушка нашей милой Дайаны в своё время торговал зерном. Но вы не слишком задирайте перед ними свой аристократический носик, потому что Дайана – это кумир всех девиц этого города. Барышни любят возводить кого-то на пьедестал, и эта роль досталась Дайане. Скорее всего – из-за голубых глаз и белокурых локонов. Ведь у романтической героини обязательно всё должно быть золотистым и голубым.

- Это закон любого романа, - усмехнулась я.

- Вот-вот, - Ферет допил чай и теперь энергично жестикулировал, позабыв положить ложку. – Дайана – милая, умненькая, и, вообще – идеал, но только доброй её не назовёшь. Не поссорьтесь с ней, Кэт. Иначе эта фея сумеет превратить вашу жизнь в ад.

- Каким же образом? – удивилась я, подливая ему ещё чаю.

- Мало ли способов у девиц, - пожал плечами аптекарь. – Нежные лани имеют острые рожки и копытца, и иногда очень ловко пускают их в ход.

- Можете за меня не волноваться, - успокоила я его. – В столице я частенько встречала барышень, подобных мадемуазель Дайане, и прекрасно умею с ними ладить.

- Не сомневаюсь, - он улыбнулся мне поверх чашки. – Но лучше бы вы с ней и правда поладили, с Дайаной. Потому что это мужчина выскажет вам всё в лицо, погрозит кулаком и забудет, а у девушек всё по-другому. Они будут улыбаться и сюсюкать с вами, зато за глаза понарасскажут такого, что оглянуться не успеете, как вас начнут забрасывать камнями и гоняться за вами с осиновым колом.