Прячем лица в дыме (СИ) - Николаева Лина. Страница 6

Раз на секунду сжал кости в кармане, затем, потирая виски, откинулся в кресле. «Десять тысяч один, десять тысяч два…» Проклятое дело про проклятую магию от проклятых ученых.

Найдер заинтересованно подался вперёд:

— Разработки касаются того, что даёт магию, верно?

Мужчина с улыбкой кивнул.

— А чего хотите вы? Зачем вам эти разработки?

Кантор продолжал улыбаться:

— Это вас уже не касается, Найдер. Вы знаете детали и обещанную награду, так не задавайте вопросы о наших целях, подумайте о своих.

— А где гарантии, что после выполнения нас не убьют, что мы получим свои деньги?

Раз кивнул. Найдер задал самые важные вопросы. Всё-таки дело было заманчивым — этого не стоило отрицать. Оно сулило исполнение даже той мечты, которой ещё не было. Но слепо соглашаться не в их правилах — ладно, не в правилах Раза, Найдера сумма могла сманить. Уже сманила — он не сомневался. А дальше? Джо явно поддержит брата. Рена согласится, чуть помедлив — девушка не забывала про рассудок, но она не привыкла отступать. Ну а Феб… Позанудствует, но по-настоящему спорить не станет. Слишком многим он был обязан Найдеру, чтобы сопротивляться.

Кантор поставил руку на подлокотник кресла и подпёр подбородок кулаком.

— Найдер, вы ожидаете, что мы подпишем договор на выполнение работ в присутствии юриста? Какие гарантии вам нужны?

Оша рукой потянулся к трости — он всегда хватался за неё, когда нервничал. Да, гарантий никто никогда не мог дать — был важен ответ. И Кантор прямо показывал, что он и его «друг» — серьёзная сила, предлагающая столь же серьёзное дело. Опасное. И тут выбор таков: рискнуть, потому что живём всего единожды, или не рисковать, ведь у каждого только одна жизнь?

Раз всё меньше сомневался в том, что Найдер даст согласие. Если бы Кантор начал юлить, это могло отрезвить друга и отвлечь от большого куша, но такой прямой ответ должен был прийтись ему по нраву.

— Назовите имя заказчика.

— И приглашение от него на званый ужин, быть может?

Найдер улыбнулся — в нём виделось неприкрытое довольство. Да, этот парень любил деньги, любил риск, а ещё мечтал утереть нос королям Цая — и всё для него указывало на то, что нужно согласиться. А Разу ещё требовался аргумент. Хотя какой, он сам не знал.

— Как минимум, нам нужен чек для покрытия расходов, — не дав Кантору ответить, Найдер деловито продолжил: — Кроме того, я хочу знать, кого ещё вы отправляете. Возможно, это подстегнёт нас действовать быстрее. Вам важно время, так? Значит, дайте ответы, дан Ризар. О ком идёт речь? Это кто-то из любимчиков научного совета? Или отщепенец?

— Дан…

Найдер не сдержал презрительного смешка. В его мире не было места уважительному обращению «дан», и ничего хорошего от тех, к кому так обращались, он не видел. Его никогда не звали в высшее общество — он приходил сами и брал всё, что считал нужным, отплачивая взаимной ненавистью.

— … Лаэрт…

Раз вздрогнул.

— … Адван.

В мире не могло быть двух учёных по имени Лаэрт Адван. Просто не могло, иначе пусть будут прокляты все боги на свете.

Земля ушла из-под ног.

Это имя ему снилось, и оно же преследовала наяву — постоянно слышалось в газетах, в рекламе на улице и даже в разговорах прохожих. Молодой талантливый учёный стал новым богом Киона, на которого едва ли не молились. То и дело появлялись новости: от идиотских, вроде «дан Адван изобрёл средство от облысения» до настоящих взрывов — «дан Адван лечит холеру».

Портреты темноволосого мужчины, стоящего над столом, заполненным пробирками и колбами, стали сродни иконам. Ученики вешали их в классах, мечтая достичь таких же успехов — и это всего лишь в его двадцать четыре!

Но перед глазами Раза всё время стоял другой образ: хмурый парень с чернильными пятнами на руках и увлечённым взглядом. Юный учёный, которого младший брат считал своим богом и так мечтал помогать, даже ценой своего здоровья. Но все в мире знали: боги — жестоки, и неважно в ком ты их нашёл.

Раз почувствовал, что задыхается и, судорожно нащупав таблетки в кармане, сжал футляр. До новой порции оставалось не меньше пятнадцати часов, но хотелось сейчас же закинуть в рот белый кругляш — горький, неприятный, но всегда верно спасающий от воспоминаний о боли, о предательстве.

«Миллион, миллион один, миллион два…» — Раз начал считать, и цифры стали возвращать власть над собой. Чем больше контроля требовалось, тем больше становились числа. Имя брата стоило миллиона — по меньшей мере.

— Ну да, от такого стоило ждать «открытий, способных изменить весь Кион», — Найдер передразнил голос Кантора. — Значит, он изобрёл что-то, дающее магию?

— Всё верно. Это жидкость, полученная из растения и переработанная. Она пробуждает наши скрытые ресурсы, как сказали бы учёные. Принесите все образцы, что есть у дана Адвана, а также бумаги, в которых он описывает ход своей работы. А не получится — приведите его самого.

Раз вцепился в подлокотники. Похоже, пора учить новые числа — ставки поднимаются, скоро не хватит и триллионов. Если он снова увидит брата…

— Сложность заключается в том, что это — дело всей жизни дана Адвана, как он говорит. И он прекрасно понимает, что изобрёл. Его дом хорошо охраняется, а сам учёный всегда окружён людьми. Всё он носит при себе. Возможно, большей части нет даже на бумаге — лишь в его голове. Принесите эти знания, и неважно в каком виде.

Кантор выложил из кармана пиджака напечатанную листовку. На ней мужчина в строгом костюме высился над столом со стопкой книг. Надпись гласила: «Встреча в Кионском Государственном Университете. Профессор Лаэрт Адван рассказывает о прогрессе и будущем науки».

Как же Раз хотел снова увидеть его вживую: тёмные волосы, серые глаза, молочная кожа, строгие черты лица — ну настоящий аристократ! Не то что его младший братишка — над тем только смеялись. Рыжие волосы, веснушки, такой неуклюжий, нескладный.

И вот жизнь всё расставила на свои места: один остался среди аристократов, превратился в учёного с громким именем — ну как положено! — а имя второго вовсе забыли, но тот отнюдь не исчез. И, наверное, настало время напомнить о себе.

Раз со вздохом закрыл глаза. На лице появилось блаженство. Да, дело будет сделано, на что бы не пришлось пойти. Вот и нашёлся нужный аргумент.

Он отнимет у брата то, чем тот гордится, всю его работу, а затем посмотрит в лицо и искренне, от всей души поблагодарит. За холодность и нелюбовь, за пустые слова, за то, что никогда не позволял чувствовать себя равным. За то, что сделал настолько сильным, насколько тот наивный мальчишка со щенячьим взглядом никогда не смог бы стать. И после Раз покажет, кем вырос тот мальчишка.

Ладони сжались в кулаки, точно удар можно было нанести прямо сейчас. «Один миллион пятьсот тысяч один, один миллион пятьсот тысяч два…» — Раз выдохнул, возвращаясь в прекрасный холодный мир цифр.

Он уже забыл, что в нём есть столько ненависти, и что это — обжигающая волна. Оказалось, чувства никуда не исчезли, и сейчас они так легко прорвались за завесу забвения, навешанную лекарствами Феба. Хорошо, пусть так, он даст им выход — позже, встретившись лицом к лицу.

Раз достал сигареты и закурил. Комнату заполнил едкий дым. Кантор поморщился, но промолчал.

— Сейчас дан Адван за пределами Киона — никто не знает где. Это последний раз, когда его видели в городе. С тех пор прошёл месяц, и его возвращения ожидают со дня на день. Помните, нам важны сроки. Может, не стоит ждать возвращения?

Найдер сделал паузу, прежде чем ответить, и холодный голос Раза заполнил её:

— Да, не стоит. Мы берёмся за это дело. Мы отыщем дана Адвана даже под землёй и возьмём у него всё, не сомневайтесь.

Оша уставился на друга, но позволил себе показать растерянность всего на секунду, затем повернулся к Кантору и кивнул с улыбкой:

— Всё верно. Чек на пятьдесят тысяч линиров, и мы ваши.

— Раз, вы так долго молчали, чтобы сказать самые правильные слова, — Кантор улыбнулся улыбкой сытого котяры.