Ксеноцид - Кард Орсон Скотт. Страница 8

– Послушай меня, – перебил ее Миро. – Ты сама говорила, что желаешь выслушать мои рассказы, так вот тебе первый из них: не имеет ни малейшего значения, чем они руководствовались. И не имеет значения, что это банда психопатов с комплексом убийцы. Меня это не касается. Проблема вот в чем: нужно ли… нужно ли при этом уничтожать Лузитанию?

– Кто ты, собственно, такой? – задала вопрос Валентина. Они оба услыхали страх и отвращение, прозвучавшие в ее голосе.

– А про это скажешь мне ты, – пошел в контратаку Миро. – Ведь ты у нас философ морали, не так ли? Обязаны ли мы любить свинксов столь сильно, чтобы позволить вирусу, который они носят в себе, уничтожить все человечество?

– Понятное дело, что нет. Просто мы должны найти способ, как нейтрализовать десколаду.

– А если это нам не удастся?

– Тогда подвергнем Лузитанию карантину. Даже если всем людям на планете, включая твою и мою семью, должны будут умереть, нам нельзя уничтожить свинксов.

– Правда? А как с королевой улья?

– Эндер сообщил мне, что она развивается, но…

– Она несет в себе целую техническую цивилизацию. Она построит космические корабли и вышлет их в пространство.

– Десколаду она с собой не заберет.

– Вариантов нет. Десколада уже в ней. И во мне.

Вот теперь она по-настоящему была поражена. Миро видал это в глазах Валентины: страх.

Вскоре она будет и в тебе. Даже если бы ты сбежала на свой корабль, отсоединилась от меня и избегла заражения, как только ты высадишься на Лузитании, десколада проникнет в твой организм, в тела твоего мужа и детей. Им придется вместе с водой и пищей принимать соответствующие вещества… И это до конца дней своих. И они уже никогда не смогут покинуть Лузитанию, поскольку понесут в себе смерть и уничтожение.

– С подобной возможностью мы считались.

– Когда вы улетали, это было только возможность. Нам казалось, что мы справимся с десколадой за короткое время. Теперь же наши ученые даже не уверены, сможем ли мы хотя бы когда-нибудь с ней справиться. А это означает, что вы уже никогда не сможете покинуть Лузитании.

– Надеюсь, что климат нам понравится.

Миро изучал лицо женщины, присматриваясь, как та переваривает полученную от него информацию. Начальный страх исчез. Валентина вновь была самой собой. Теперь же она размышляла.

– Хочешь знать мое мнение? – спросил Миро. – Я считаю, что совершенно неважно, насколько отвратителен Конгресс, неважно, насколько злобны его намерения. Этот флот может стать единственным спасением человечества.

Валентина отвечала ему медленно, подбирая нужные слова. Миро глядел на женщину с удовольствием – она была не из тех, кто ляпает, не подумав. Она умела учиться.

– Я понимаю, что если события пойдут по одному из возможных вариантов, то может наступить момент, когда… Но это маловероятно. Прежде всего, королева улья, зная обо всем этом, скорее всего, не построит кораблей, которые разнесут десколаду по другим планетам.

– А ты знаешь королеву улья? – спросил Миро. – Ты понимаешь ее?

– Даже если бы она и решилась сделать нечто подобное, – встретила его вопрос Валентина, – твои мать и сестра над этой проблемой работают. Правда? Прежде, чем мы долетим до Лузитании… прежде, чем туда доберется флот… вдруг им удастся найти способ, чтобы раз и навсегда решить проблему десколады.

– А если и найдут, обязаны ли мы будем им воспользоваться?

– А почему нет?

– Как смогут они убить все вирусы десколады? Ведь те являются интегральной частью жизненного цикла pequeninos – свинксов. Когда умирает телесная форма свинкса, именно вирус десколады дает возможность превращения в форму дерева, что сами свинксы называют третьей жизнью. И только лишь в третьей жизни, в форме дерева, мужские экземпляры способны оплодотворить самок. Если вирус исчезнет, тогда переход к третьей жизни сделается невозможен, и нынешнее поколение свинксов будет последним.

– Это вовсе не исключает того, что решение можно будет найти. Единственное, оно будет лишь затруднено. Твои мать и сестра должны открыть способ нейтрализации десколады у людей и съедобных растений, но одновременно не уничтожать тех ее свойств, которые дают возможность свинксам достичь зрелости.

– И на все это у них неполных пятнадцать лет, – напомнил ей Миро. – Маловероятно.

– Но возможно.

– Да. Шанс имеется. И ты, рассчитывая на этот шанс, желаешь избавиться от флота?

– Флот послали затем, чтобы он уничтожил Лузитанию, вне зависимости от того, укротим мы вирус, или нет.

– Повторяю: мотивация правительства не имеет никакого значения. Какими бы ни были причины, уничтожение Лузитании может оказаться единственной действенной защитой для всего остального человечества.

– А я повторяю, что ты не прав.

– Ведь ты Демосфен, так? Эндрю мне рассказал.

– Да.

– Это ты придумала Иерархию Чуждости. Утланнинги – это чужие из нашего мира. Фрамлинги – это чужие нашего вида, но из другого мира. Рамены – чужие иного вида, но способные договориться с нами, способные к сосуществованию с человеком. И, наконец, варельсы… Кто они такие?

– Свинксы – это не варельсы. Королева Улья – тоже нет.

– Но вот десколада – точно. Чужая форма жизни, которая может уничтожить все человечество.

– Разве что мы ее укротим…

– …И с которой мы договориться не можем. Чуждый вид, с которым мы не можем сосуществовать. Ведь это же ты написала, что в подобном случае война неизбежна. Если чужой вид пытается нас уничтожить, а мы не можем установить контакта, не можем с ними договориться, тогда нет ни единого шанса, чтобы изменить их намерения мирным путем. В таком случае оправданы любые действия, способные нас спасти. Не исключая полной ликвидации противной расы.

– Это правда, – согласилась Валентина.

– Но вот что нам делать, если нам необходимо уничтожить десколаду, а мы этого сделать не умеем, не убивая при том свинксов, Королевы Улья и всех людей на Лузитании?

Миро был изумлен, увидав в глазах Валентины слезы.

– Так вот кем ты стал…

Миро не понял.

– С каких это пор наш разговор превратился в дискуссию обо мне?

– Ты все это обдумал, изучил все возможные будущности, как хорошие, так и плохие. Но только в одну из них пожелал поверить, сделав ее основой для своих моральных суждений. И это та будущность, в которой ты и все, что ты любил, все твои надежды обязаны быть уничтожены.

– Я не сказал, что такое будущее мне нравится.

– И я тоже такого не говорила. Только лишь сказала, что это то самое будущее, к которому ты решил приготовиться. Но я – нет. Я предпочитаю жить в мире, где существует надежда. В мире, где твои мать и сестра найдут способ остановить десколаду, где Звездный Конгресс может быть преобразован или же заменен чем-то другим, в мире, где нет сил и воли уничтожить целую расу.

– А если ты ошибаешься?

– Перед смертью у меня будет достаточно времени на отчаяние. Но ты… неужели сам ищешь повода для отчаяния? Правда, я могу понять импульс, который привел к этому. Эндрю рассказывал, что ты был красивым юношей, впрочем, ты и сейчас такой же, и что утрата возможности управлять телом была пережита тобой весьма болезненно. Но ведь другие теряли большее, чем ты, но не поверили в столь мрачную картину мира.

– Таким вот образом ты меня оценила? – спросил Миро. – Мы знакомы всего лишь полчаса, и ты уже все обо мне знаешь?

– Я знаю, что это самый неприятный разговор, который случился у меня за всю мою жизнь.

– И посчитала, будто это все из-за того, что я калека. Знаешь, Валентина Виггин, я кое-что тебе скажу: мои надежды не отличаются от твоих. Я даже верю, что когда-нибудь получу назад большую часть своего тела. Если бы не было надежды, я бы давным-давно был трупом. Я рассказал тебе все это не потому, что живу в отчаянии. Рассказал, поскольку это было возможно. А раз это возможно, мы обязаны об этом думать, чтобы впоследствии нас не застали врасплох. Мы обязаны думать, чтобы знать – как жить во вселенной, когда случится самое худшее.