Простые слова (СИ) - Гордеева Алиса. Страница 34

— Той ночью я сидел с тобой в подсобке спортивной гостиницы. Глупая игра в прятки спасла мне жизнь.

«Ты спасла мне жизнь», — мысленно добавляю и, бросив в коробку недоеденный кусок пиццы, ухожу к себе. Резко. Не прощаясь. Не оглядываясь на Марьяну. Чёртовы картинки из прошлого слишком близко подобрались к горлу, раздирая то солёными кристаллами слёз. Никто! Никто и никогда не должен видеть меня уязвимым! Тем более Нана…

Глава 17. Перелом

Марьяна.

Ветров уходит, а я чувствую себя виноватой. Он до последнего крепился и старался от меня не закрываться, но я не рассчитала силы: моё глупое любопытство болью отозвалось в его сердце.

«Марьяна, ты идиотка!» — облокотившись о стол, пальцами впиваюсь в виски и не знаю, что делать дальше. Наверно, мне сто́ит оставить Ветрова в покое. Саве нужно побыть одному, чтобы выдохнуть, дать тяжёлым, некстати взъерошенным воспоминаниям немного улечься. Я тоже хороша! Налетела, как голодная чайка и давай совать свой клюв, куда не звали. И всё же меня распирает от недосказанности, что так и пари́т в воздухе. Ветров прервал разговор на самом интересном…

По-быстрому прибираю на кухне: остатки пиццы сую в холодильник, а чашки — в посудомойку. Сама же прокручиваю в голове слова парня: что-то во всей этой истории явно не сходится. Я пытаюсь воскресить в памяти ту роковую ночь, когда Ветров стал сиротой, но картинка сбивается и путается, проносясь перед глазами бессмысленными обрывками. Вот мы сидим с ним в чулане и без умолку перебираем всякую ерунду, а потом засыпаем. Вот нас находят: яркий свет, резь в глазах, чужие голоса. Саву уводят первым, меня продолжают отчитывать. А что потом? Не помню! Провал! Отчего-то следом в памяти всплывает отец — сердитый, недовольный. Мы едем домой. Почему-то ночью. Отец молчит, крепко сжимая руль, а я боюсь! Его гнева, неотвратимости наказания, а ещё странного запаха, которым пропитан салон автомобиля. Что это? Дым?

Трясу головой, чтобы избавиться от морока прошлого, и возвращаюсь в реальность. Это все глупости! Нелепое совпадение! Моя дурацкая впечатлительность, помноженная на простуду и пустые сны. Да и что голову ломать, когда можно просто спросить. Уверена, отец расскажет, всё объяснит, успокоит!

Растираю виски и бессмысленно мерю шагами гостиную. Родители, как назло, задерживаются, а подняться к себе не хватает духу. Выглядываю в окно, за которым сгущаются сумерки, копаюсь в мобильном, отвечая на глупые сообщения подруг, и жадно прислушиваюсь к каждому шороху. Вот только наверху всё так же тихо, словно дома я совершенно одна.

Устав слоняться без дела, крадусь к лестнице. Беззвучно и осторожно, как грабитель. Мне не терпится прошмыгнуть в свою комнату, но отчего-то тревожно попасться на глаза Ветрову. За эти несколько часов мы стали ближе, и я невольно ощущаю ответственность за его состояние. Чувствую, что должна постучаться в его дверь, узнать, как он, но коленки предательски дрожат, да и сердце до одури бьётся о рёбра от одной только мысли об этом сложном и непонятном парне. Потому снимаю тапки и на носочках невесомо поднимаюсь на второй этаж.

Ступенька. Ещё одна. Я замираю и снова слушаю тишину. Делаю очередной шаг, немного успокаиваюсь и вновь поднимаюсь. Когда до двери в мою спальню остаётся всего четыре ступеньки, скрещиваю пальцы и стараюсь не дышать, но тут же испуганно взвизгиваю и чуть не падаю: неразборчивый щелчок откуда-то сверху сменяется кромешной темнотой.

— С тобой всё нормально?

Пока визжала, не заметила, как Сава вышел из комнаты.

— Да. Наверно. Просто внезапно стало темно.

— Пробки выбило. Не бойся! — самоуверенно произносит парень и, судя по всему, подходит ближе.

— И что теперь? — Цепляюсь за перила, не решаясь сдвинуться с места. И почему так темно? Наверно, с непривычки! Впрочем, здесь, в коридоре, нет окон, а потому и тьма кажется непроглядной.

— Руку давай, я помогу подняться!

Кожу обжигают шероховатые и немного грубые пальцы Ветрова. Он пытается найти меня на ощупь, отчего движения его слегка неуверенные и осторожные.

— Я сама! — ору, как умалишённая, и резко скидываю с себя ладонь Савы, а затем лезу в карман за телефоном, чтобы уже в следующую секунду врубить фонарик.

— Ну как знаешь, — морщится Ветров, пытаясь увернуться от ослепляющего потока света. — Где у вас электрощиток?

— Электро… Кто?

— Ладно, сам найду, — отмахивается он и пробирается мимо меня вниз по ступенькам, на ходу уточняя: — До своей комнаты, надеюсь, дойти сама сможешь?

— Разумеется! — шиплю в ответ, но никак не решаюсь выпустить перила из рук. И вроде не маленькая и давно не боюсь темноты, но в голову так и лезут холодящие кровь картинки: того и гляди, сейчас раздастся жалобный вой или дикий, с издёвкой смех, из-под кровати начнут тянуться лохматые лапы, а мой истошный визг так и останется неуслышанным. А иначе, кто и зачем вырубил электричество в нашей квартире?

— Ветров, ну что там? — кричу на пределе, не переставая трястись, как осиновый листок. Дурацкая тишина заводит мою фантазию в самые жуткие дали.

— Не молчи, Сава! — требую ответа, вновь и вновь разрывая темноту своими возгласами и трясущимся светом фонарика. — Что там с пробками?

Но Ветрова либо сожрали инопланетяне, либо он специально играет с моими нервами, доводя меня до истерики. Ладони вспотели, губы дрожат. Уже бы и рада убежать к себе, но окаменевшее тело словно приросло к полу и отказывается слушаться.

— Господи, Ветров! — Жадно хватаю ртом воздух, ощущая, как по щекам стекают слёзы. — Где ты?

Шмыгаю носом и пытаюсь успокоиться. Уговариваю себя, что это просто пробки, что сейчас станет светло, Ветров найдётся, а родители вот-вот вернутся. Но видимо, мои эмоции давно искали выход, и эта темнота стала последней каплей.

— Сава, — шепчу на выдохе, не надеясь на ответ, и закрываю глаза. Если не видеть страшное, то его, вроде как, и нет.

— Я здесь. — Неожиданно совсем близко раздаётся негромкий голос Ветрова, а меня окатывает новой порцией ужаса.

— Ааа! — взвизгиваю и, резко распахнув глаза, интуитивно хочу отскочить в сторону, но в темноте оступаюсь и ничком лечу вниз. Мысленно готовлюсь сосчитать подбородком все ступени до первого этажа, но тут же ощущаю, как меня подхватывают крепкие руки Савы.

— Марьян, ты чего? — бормочет тот испуганно и сильнее прижимает к себе. От него приятно пахнет гелем для душа, а мощные удары сердца, размеренные и громкие, заглушают мои, трусливые и сбивчивые.

— Почему ты не отвечал, Ветров? — ворчу обиженно, а сама не спешу выбираться из объятий парня. В его руках мне намного спокойнее и совсем не страшно.

— Прости, я выходил на лестничную клетку. Наверно, не слышал.

— Я испугалась! Сильно! Думала, тебя уже того… кто-нибудь сожрал… или похитил.

— Трусишка! — откровенно забавляется Ветров и, немного отпрянув от меня, ладонями начинает растирать мои плечи, покрытые гусиной кожей. — Ты вся дрожишь, Нана!

— Я чуть с ума не сошла, — признаюсь, мысленно умоляя Саву меня не отпускать. — Ты нашёл щиток?

— Бесполезно, мартышка! — Ветров перехватывает меня за руку и помогает подняться. — Электричества нет во всём квартале. Так что предлагаю, не тратить время зря и отправиться спать.

Он подводит меня к моей комнате и небрежно открывает дверь. Там, внутри, темнота, пусть и разбавленная уличным светом. Блики от фонарей перемежаются с тенями и ещё больше наводят страх. Я не хочу оставаться одна. Не хочу бояться и вздрагивать от любого шума, вновь и вновь придумывая мистические оправдания каждому шороху. Но и попросить Саву не уходить, у меня не хватает смелости.

— Если опять что привидится, зови! — насмешливо роняет парень и с лёгкостью отпускает мою руку. Спокойно и бесстрашно он идёт к своей комнате, пока внутри у меня всё скукоживается от страха.

Свечу в широкую спину фонариком и до боли кусаю губы: мне нужен повод остановить Ветрова, но в голову ничего не приходит.