Простые слова (СИ) - Гордеева Алиса. Страница 9

Нас всех спасает звонок! Громкий, неожиданный… Анна Игоревна возвращается на место, а Митя покорно кидает на учительский стол дневник. Раскрасневшаяся Злата суетливо пихает в рюкзак пенал, не смея поднять глаз. Ветров же широченными шагами, проносится мимо своей заступницы и вылетает из кабинета. Молча. Ему всё равно! Наплевать! Что и требовалось доказать!

Хватаю рюкзак и направляюсь к выходу, на долю секунды замерев возле Златы.

— Надеюсь, оно того стоило, — интонация пропитана ядом.

— Ты о чём? — Смирнова прикидывается невинной овечкой, но взгляда на меня не поднимает.

— О нашей разрушенной дружбе, Злата! — поправляю все ещё влажные от дождя волосы. — О чём же ещё!

Комок в горле мешает вымолвить хоть слово. И почему моя жизнь так стремительно катится под откос? Мы не ссорились со Смирновой с восьмого класса: всегда вместе, не разлей вода… А сейчас она, румяная от стыда и с поникшим взглядом, даже не находит слов в своё оправдание. Ей, как и Ветрову, наплевать!

Поджимаю губы и, развернувшись на пятках, выхожу из класса, где-то в глубине души лелея надежду, что вот-вот за спиной раздастся родной голосок Златы, что она всё-таки придумает отговорку, отмотает время вспять и всё исправит! Но подобно Саве, она молчит!

Не оглядываюсь. Просто иду. Мимо снуёт малышня, чьи-то громкие голоса то и дело врываются в сознание. Ещё вчера перемена была моим любимым временем в школе, а сейчас на душе пусто и одиноко. Вместо того чтобы отправиться к кабинету истории на третий этаж, спускаюсь на первый. Там, между крылом начальной школы и спортзалом, есть тихий уголок — небольшой коридор с крохотным окном во двор и одиноким диванчиком. Это укромное местечко для отдыха и милования влюблённых парочек, среди старшеклассников прозванное «каютой», как правило, не избаловано вниманием и даёт возможность побыть наедине с собой. Вот и сейчас здесь нет ни души. Присаживаюсь на самый край обитого кожей сиденья и, закрыв ладонями лицо, даю волю слезам. На сердце неприятно саднит, а путаница в голове достигает своего апогея. Мне обидно за нашу со Смирновой дружбу, а ещё не по себе, что девчонка наверняка знает, кто такой Ветров, и в курсе, что он делал вчера в моей комнате. И пусть Злата не из болтливых, всё равно боязно, что наше «родство» с Савой отныне может стать достоянием всей школы… А значит, скорого позора не избежать!

За ручейками слёз не замечаю, как летит время, и лишь отголоски школьного звонка возвращают в реальность. Нехотя встаю с насиженного места и плетусь на урок. Я снова опаздываю и, уверена, выгляжу отвратительно: к беспорядку на голове смело можно добавить распухший нос и покрасневшие глаза. И всё же, уговариваю себя не сбега́ть! Это Ветрову родители спускают с рук прогулы, меня же может ждать суровое наказание! Плавали-знаем!

— Разрешите? — мнусь у порога в кабинет истории, не смея поднять глаз на преподавателя. Олег Валентинович, наш учитель и по совместительству завуч по воспитательной работе, мужчина весьма суровый и строгий, и чем-то напоминает мне отца. С такими, как он, лучше не спорить и упаси бог начать доказывать свою правоту! Олег Валентинович привычно хмурится, смотрит на часы, потом на меня, потом снова на часы и недовольно качает седой головой.

— Свиридова, в чём проблема? Почему опаздываем? — он поучительным тоном начинает свои нравоучения, пока я делаю вид, что сгораю от стыда. Глаза в пол, в руках — лямка тяжёлого рюкзака, а сама судорожно соображаю, куда же мне сесть. Задняя парта рядом Ветровым — табу, а больше в классе свободных мест нет. Хотя…

— Такое больше не повторится, простите, — виновато бурчу, избегая каких-либо объяснений.

Олег Валентинович кивает, а я, до хруста сжав зубы, переступаю через свою гордость и сажусь за парту с Булатовым. Мерзкое хихиканье и унизительное перешёптывание волнами расходятся по рядам. Мои одноклассники порой бывают слишком жестокими! Они будто не понимают, что выбора у меня нет! Спина горит от внимательных взглядов, а уши — от обидных слов. Достаю пенал и тетрадку и на мгновение прикрываю глаза. Стараюсь не думать, не чувствовать и даже забываю дышать, ожидая реакции парня, что сидит по левую руку от меня. И она не заставляет себя ждать. Гнусный смешок сменяется липким взглядом и отвратным шёпотом:

— Умница, девочка! Правильный выбор!

От одного запаха его туалетной воды моментально начинает тошнить! От ехидно-довольного взгляда хочется провалиться под землю! А за грязные шуточки, что беспрестанно летят в мой адрес со всех сторон, — каждому без разбора расцарапать лицо! И всё же, это лучше, чем компания Ветрова!

— Не обольщайся, Тоха! — доносится сзади противный голос Симонова. Он как паршивая гиена трётся рядом с Булатовым и издаёт скрипучий смех в угоду более сильному хищнику. — Просто Ветер не оценил прелестей Марьяны, Смирнову выбрал. Вот и вернулась Свиридова к тебе побитой псиной!

— Пасть закрой! — громогласно рычит Тоха, наплевав на урок. — А то сам закрою! Не понравится!

— Булатов! — повышает голос Олег Валентинович. — Ты, часом, не забыл, где находишься!

— Простите! — басит Антон, сжимая под партой кулаки.

Ловлю на себе взгляд Смирновой. Беглый, робкий. Она на миг оборачивается в мою сторону с первой парты. Поджав губки, стреляет глазками и всё понимает! Вот она разница! Вот оно гнилое нутро Ветрова! Даже Тоха, каким бы придурком он ни был, не побоялся за меня заступиться!

Как мало, оказывается, нужно, чтобы тут же распрямить плечи и перестать ощущать себя раздавленной грязным тапком букашкой. Горделиво вытягиваю шею и, закусив кончик авторучки, пытаюсь вникнуть в слова учителя. Правда, особенности развития агрокомплекса экономики нашей страны на рубеже двадцатого века, так и не находят своего места в моей голове.

— Марьяш, пойдёшь в столовую? — не успевает Олег Валентинович произнести свою коронную фразу, что звонок — для учителя, как Лиза моментально оказывается рядом. Кокетливо поправляет волосы, смахивает с короткой юбки невидимую пылинку и тонкими пальчиками изящно постукивает по парте, поторапливая меня с ответом.

— Пошли, Марьян, — Антон по-свойски закидывает мне тяжеленную руку на плечо. — Отметим долгожданное перемирие томатным соком. Я угощаю.

— Нет никакого перемирия, — брезгливо скидываю ладонь Булатова, — и быть не может! Никогда!

Пелена временного помешательства спадает с глаз! Я лучше всех в этом классе знаю, что за личиной крутого парня скрывается самый настоящий подонок! И свою вину передо мной Булатов еще долго не сможет искупить!

— Как хочешь! Я десять раз предлагать не буду! — пожимает плечами тот и под очередное улюлюканье Симонова, внаглую протискивается к выходу между мной и Лизой.

— Э, Булатов, попроще иди! — огрызается Вита, как и мы, ставшая жертвой Антона, а точнее, его бесцеремонного локтя, коим он оттолкнул и её со своего пути.

— Да не обращай внимания, — тянет Лиза. — Булатов и джентльмен — понятия несовместимые!

— Это я знаю. Идём? — Вита присаживается на край соседней парты.

— Ага, сейчас Марьяна отвиснет, — хихикает Лиза и щёлкает перед моим лицом пальцами. — Свиридова, очнись!

— А что вообще происходит? Марьян? — Вита недоумённо ведёт плечами и начинает качать ногами в воздухе. Парта под её немалым весом трещит, но девчонка сосредоточенно смотрит только на меня. А я… Всё моё внимание приковано к первой парте, где ещё недавно Злата аккуратно складывала в пенал авторучки, а сейчас мило воркует с Ветровым. Снова этот дурацкий румянец на её щеках и несмелая улыбка. Сава стоит ко мне боком и частично закрывает своей спиной обзор, но то, что он улыбается Смирновой, вижу! То, что говорит с ней не обрывками грубых фраз, а весьма себе мило, тоже! Чувствую, как к горлу подступает комок из обиды и отравляющей зависти. Но вишенкой на торте становятся их переплетённые руки!

— Антон! — вырывается слишком резко из моей груди. Булатов замирает у самого выхода из кабинета и оборачивается. Смотрит на меня с довольным прищуром, предчувствуя победу. — Я передумала! Что ты там говорил про сок?