Спасительница волшебных книг (СИ) - Корсарова Варвара. Страница 57
Но до лавки добралась благополучно: по моему следу не пустили ищеек, и полицейские не гнались за мной по пятам.
Ворвалась внутрь, закрыла дверь, захлопнула ставни, вытащила Эвана из нового укрытия за ящиком с углем, постучала по обложке и сообщила:
– Эван, я достала ту самую Тахирову книгу с заклинаниями и Орбус! Скоро мы попробуем обратить тебя.
Эван ахнул у меня в голове – как будто ветер прошелестел страницами.
– Я всегда в тебя верил! – возликовал он. – Но как это тебе удалось? Ты все-таки окрутила Тахира? Или он оказался добряком?
– Все куда хуже.
Узнав о моих приключениях, Эван беспечно откликнулся:
– Не тревожься попусту! Никто по твою душу не явится. Я ведь слышал об этом Чайнике. Известный в столице маравихер; ловкий как белка и скользкий как угорь. Как-то стащил зачарованную чернильницу у ректора магической академии прямо из кабинета.
Он назвал Тайка незнакомым мне жаргонным словом на вейле, но суть я поняла и нашла ему русский эквивалент.
– Чайник парень надежный; даже если его возьмут, он тебя не сдаст, – продолжал Эван. – У них, фартовых, свой кодекс чести. И ты в кои-то веки поступила умно: в трактире тебя видели, тебя никто не обвинит.
– Зато сама себя виню. Людей грабить нехорошо.
– Людей, может, и нехорошо, а колдунов так просто отлично. Да еще Тахира. Забыла, как он тебя чуть не поджарил? С такими, как он, так и надо: хитростью, обманом, проделкой воровской.
– Что ж ты меня к нему на переговоры отправил?!
– Стоило попробовать все варианты, – философски сообщил Эван. – Но все вышло куда лучше, чем я предполагал.
– Гад ты, Эван, – пробормотала я под нос.
– Я книга. Бумажная, драная книга. Поэтому обзывайся за здоровье, но вытащи из этого облика. Открывай Тахирово пособие! Узнай, как меня расколдовать!
– Давай завтра, на свежую голову. Прости, но я перенервничала. Мне страшно. Я ничего не пойму от усталости.
Эван хотел продолжить уговоры, но в лавку явились посетители.
Кинни принесла пачку желтых листов, перевязанных красной лентой.
– Папины рецепты, – пояснила она. – Вы из них книгу сделаете? Сошьете, обложку приладите?
– И сошью, и прилажу, – подтвердила я.
Кинни убежала, но за порог шагнули аж три покупателя: аптекарь, юный писарь из ратуши и скромная бабушка со стопкой старых книг в руках.
Аптекарь пожелал поискать руководство по лекарственным свойствам садовых растений. И нашел, и купил! Да еще и новое заказал.
Писарь пришел за подарком для невесты. Вот тут возникли сложности: он требовал самую красивую книгу, с картинками, а красивых-то в лавке Бармалана и не водилось.
– Подарите ей паззл! – предложила я и объяснила, что это такое.
– Очаровательный, изысканный подарок! – загорелся писарь. – Развивает наблюдательность и воображение. Покажите, какие у вас есть.
– Пока подарочных нет, – развела я руками. – Приходите завтра или послезавтра.
Писарь согласился подождать и ушел.
Что ж, вечером сяду варить новую порцию клея, чтобы закончить поделку. Надеюсь, этой ночью мне не придется использовать клей не по назначению.
А старушка потребовала переплести книги.
– Это дневники, которые я вела всю жизнь, – прошептала она застенчиво. – Я не поручала это Бармалану, потому что не хотела, чтобы он их читал. Но вам можно!
Почему она решила мне довериться, я выяснять не стала, так как старушка предложила за работу щедрую плату – пятнадцать эленов!
– Все будет сделано! – заверила я ее.
– Вы все-таки прочитайте мои девичьи дневники, я не обижусь, – разрешила старушка. – В них я подробно описывала черты характера и повадки моих поклонников. Даже пыталась их систематизировать. И сделала ряд интересных выводов о разновидностях молодых людей. А также о том, как с ними лучше обходиться. Вы юная девушка, вам будет полезно!
– Спасибо, – ответила я серьезно. – У меня пробелы в знаниях в этой области.
– Я так и подумала, – кивнула старушка и ушла. Я озадаченно поразмышляла том, что навело ее на такой вывод.
Теперь дел у меня было невпроворот. Остаток вечера я решила потратить на изготовление рекламных листовок. Нарисую несколько, завтра отнесу в трактир.
А потом отправлюсь варить клей.
Но провести спокойный вечер за работой не удалось. Как всегда, он закончился весьма бурно.
Сначала все шло хорошо. Я зажгла лампы и свечи, удобно расположилась за прилавком. Взяла перья, карандаши, краски и чернила, нарезала плотную бумагу, призвала фантазию.
Писала, высунув язык от усердия. Сочинила задорный рекламный текст и изобразила яркие книги. Полюбовалась на пробный образец и осталась довольна.
Сколько рекламных листовок сделать? Десять? Тридцать? Сто?
Чем больше, тем лучше! Лиллидора не такой уж маленький город; оставлю листовки в разных его заведениях, на почте, в таверне, в булочной и кондитерской!
В аптеке, на постоялом дворе...
...На десятой листовке я сдалась. Писать пером и самодельными кистями я пока не наловчилась и это оказалось сущим мучением. Половина листовок отправлялась в мусор из-за помарок. Руки дрожали, пальцы свело.
Посадив на бумагу огромную кляксу, я выругалась и отшвырнула перо.
– Ничего не выйдет! – посетовала вслух.
– Опять она за свое, – вздохнул Эван. – Зоя, ты преуспела хоть в чем-то в жизни, кроме нытья и жалоб?
– Еще в пессимизме, – буркнула я. – У меня черный пояс по пессимизму. Но тут я смотрю на дело реально. Реклама пошла в гору только с развитием типографии. А в Лиллидоре типографии нет!
– Сделай студень-переводку.
– Чего-чего?
– Студень. Желе. Холодец. Варишь его из столярного клея и глицерина. Добавляешь винный уксус. Пишешь текст на листке. Кладешь листок на студень, буквы на нем отпечатываются. Так можно сделать много копий.
– Гектограф! – осенило меня. – Ты предлагаешь сделать гектограф. Гениально!
– У вас им тоже пользуются?
– Пользовались сто лет назад.
Я вскочила и захлопала в ладоши. А потом погрустнела. Интернета с Википедией здесь нет, точный рецепт изучить негде. Придется много экспериментировать.
Но, как выяснилось, Эван более-менее помнил нужные пропорции. И я спустилась в подвал, чтобы запастись всем необходимым, а потом отправилась на кухню и начала химичить.
Занятие доставило мне большое удовольствие. За окном стемнело, в печи уютно потрескивали дрова, красные отблески огня метались на стенах, а я растворяла, добавляла, мешала, переливала и чувствовала себя не то алхимиком, не то революционером в подпольной типографии.
Забавно! Я попала в мир, где технологии отстают от земных лет на двести-триста. Но прогрессора из меня не вышло; напротив, приходится изучать ремесла, давно забытые на Земле. Я открываю их для себя заново. Этот мир многому меня научил.
За работой я вела разговор с Эваном.
– Эван, откуда ты так много всего знаешь?
– Я кое-что повидал в жизни, – ответил он важно.
– Но все-таки? Сколько тебе лет?
– Я молод и полон сил. У меня еще все впереди. И это «все» не подразумевает прозябания на книжной полке.
– У тебя есть друзья?
– Есть. Ты.
Было приятно это слышать.
– А родители? Невеста? Дети?
Эван помолчал.
– Нет… никого.
– Эван, кто ты? Почему не рассказываешь о себе?
– Я рассказываю! – возмутился Эван. – Вот, хочешь послушать историю, как я плавал с купцами на острова людоедов и попал в плен к дикарям? Мне удалось сбежать, потому что в меня влюбилась третья жена их вождя и показала дорогу. А еще потому, что я прикормил сфинкса, который охранял эту дорогу в джунглях. Вот как это вышло...
И Эван принялся рассказывать историю, полную головокружительных приключений и безудержного хвастовства. Я слушала его не без интереса, хоть и с изрядной долей скепсиса. Но скепсис скоро растаял, потому что Эван приводил кучу деталей и подробностей, которые мог знать лишь человек, немало испытавший на своем веку.