Опасное искусство (СИ) - Кэмерон Кальтос. Страница 13

Габриэль шёл в глубинах вельда, благодаря хорошую погоду и сверкающее на юге солнце, потому что в дождь он бы точно заблудился. Все места казались похожими друг на друга, везде одинаково пели птицы. Ориентироваться в сиродильских лесах было непросто. Они представляли из себя глухие непролазные чащобы, раскинувшиеся на многие мили вокруг, и досюда не долетали ни шум городов, ни оживлённые голоса с трактов. Дорог здесь практически не было — приходилось ориентироваться по солнцу и идти напрямую. Рэл старался уделять всё внимание пути и не думать о том, что он собирается сделать. Он уже шёл на лесную ферму и отступать было некуда.

Вскоре послышалось скудное одинокое блеяние, и Габриэль был уверен, что ему не показалось. Миновав рощу цветущей крушины, он увидел желтеющие соломой крыши небольших построек и огороженную невысоким перекошенным от времени и дождей забором распаханную территорию. На широком холме чуть поодаль паслось стадо овец.

Фермер сразу заметил вышедшего в урочище парня и оставил свою работу в огороде, внимательно посмотрев на приближающегося незнакомца. Габриэль нисколько не боялся и чувствовал себя уверенно. Он сдержанно поздоровался с хозяином, замечая, что тот носит при себе широкий охотничий нож.

— Торли Этелред, — представился фермер хриплым голосом и заинтересованно спросил: — Заблудился, что ли?

— Не, — Рэл покачал головой. — Иду в Кватч. По лесу быстрее.

— И не боишься? — Торли как-то нервно засмеялся.

— Чего бояться-то?

— Да здесь шатуны любой движущийся предмет разорвать готовы.

Габриэль удивился:

— Медведи?

— Уже четырёх овец у меня задрали, — фермер отмахнулся от назойливой мухи. — Один, правда, в капкан всё же попался, но их тут целая семья, наверное.

— Ты бы о себе побеспокоился, а не об овцах, — предупреждающе сообщил Рэл, заметив в глазах Торли промелькнувший испуг.

— Не хочется бросать из-за них всё, — с досадой пожаловался он. — Только обжился, а тут эти даэдра нагрянули. Всех овец же перетаскают!

Он в сердцах махнул рукой на своё стадо, будто уже смирился с участью, что в этом году его ферма не принесёт прибыли. Габриэль усмехнулся:

— Ты всё об овцах…

Торли неожиданно понял скрытую угрозу, словно ждал, что за ним придут. Его лицо исказилось жестокостью и ненавистью.

— А ты не в Кватч собрался. — Его рука выхватила нож из-за пояса. — По мою душу пришёл, выродок!

Продолжать разговор фермер не намеревался. Лезвие зловеще блеснуло в свете солнца, смертоносным жалом вырвавшись вперёд, но Габриэль вовремя сложил запястья крестом, останавливая острый нож, который фермер хотел всадить ему в живот. Вывернув руку Торли, Рэл отобрал у него оружие, левой рукой резко развернул мужика к себе спиной и накрыл его рот ладонью. Охотничий нож полоснул по жилистой шее, мягко проникнув под плоть и заставив тёплую кровь фонтаном брызнуть из артерии. Лезвие и земля вокруг окрасились в насыщенный алый цвет, и горячая тягучая жидкость ручьями заскользила по пальцам Габриэля.

Он осторожно положил обмякшее тело в межу и, вернув оружие Торли на пояс, решил покинуть место преступления, потому что его здесь совершенно ничего не держало. Это было далеко не первое убийство, которое он совершил, но так хладнокровно отнимать чью-то жизнь без желания отомстить или защитить себя ему ещё не доводилось. И в какой-то степени ему было жутко осознавать то, что совесть совершенно не мучила.

Дорога обратно в Коррол оказалась дольше, Габриэль не собирался спешить. Он понимал, что уже убил Торли, подписав его кровью контракт на сотрудничество с самой опасной организацией в Тамриэле, и менять что-либо было поздно. Однако мысли упрямо не давали покоя. Хотел ли он работать на Тёмное Братство? Возможно. Габриэль не собирался себе лгать, и от такой грязной правды ему становилось тошно от самого себя.

В какое чудовище его превратило время?

Когда Рэл остановился в трактире у Моста Талоса, чтобы не заходить в Имперский Город и не привлекать к себе лишнего внимания, у него наконец-то появился шанс нормально выспаться после нескольких ночёвок в лесу и выбросить из головы назойливые мысли о происходящем. Убийство Торли было неправильным, но Рэл не испытывал ни ненависти к себе, ни чувства вины. Если верить Аркуэн, фермер сам навлёк на себя беду, раз его заказали Тёмному Братству, а Габриэль был только инструментом, и его не должно было волновать ничего, кроме работы и денег. Его и не волновало. Однако Рэл понятия не имел, во что ввязался.

И только злобные скампы где-то внутри ликовали, разогревая в нём нездоровое любопытство к тому, что теперь его ждёт, и упиваясь чужой кровью, волнительно колыхающимися в груди горячими чувствами и вкусом опасности.

Вырваться из нахлынувшей полудрёмы его заставил тот же могильный холод, что и в Корроле, хотя обычно у берегов Румаре было теплее. Рэл с неохотой открыл глаза. Он лежал поперёк кровати в одежде, с заплетёнными волосами, а за окном уже была глубокая ночь. Чей-то тяжёлый взгляд пристально смотрел на него, и Габриэль, снова это чувствуя, заговорил первым, тупо пялясь в потолок:

— Я убил фермера. Что дальше?

— Ты меня не разочаровал, — благосклонно отозвалась Аркуэн. — Мне даже понравился твой метод: убить приговорённого его же ножом — это необычно.

Габриэль поднялся, посмотрев на эльфийку. Она сидела на небольшом письменном столе, закинув ногу на ногу, и улыбалась. Она по-прежнему не снимала капюшона, будто хотела придать себе большей загадочности, но сейчас выглядела чуть более растрёпанной и неухоженной, нежели в Корроле.

— Ты следила за мной?

— За тобой постоянно следят, — утвердительно кивнула она. — Но не я, а Мать Ночи.

— Пока что у меня создаётся впечатление, что вы просто секта полоумных фанатиков, — он не побоялся сказать ей это, но его голос прозвучал безобидно.

Аркуэн деликатно кашлянула и пояснила:

— Среди нас есть братья и сёстры, которые не верят ни в Ситиса, ни в Мать Ночи, ни в древнюю магию, пронизывающую всё Тёмное Братство. Однако они достойно выполняют контракты и уважают структуру, сложившуюся за много лет существования нашей гильдии. Тебя никто не станет осуждать, но только если ты будешь со старанием и ответственностью подходить к работе. — Она развела руками, добавив: — А обуза никому не нужна.

— Никакого принуждения?

— Никакого. — Её лицо озарила мягкая улыбка. — Мы большая семья, связанная узами крови и скованная одной цепью. Мы дом, где все друг друга любят и понимают. Тёмное Братство — это намного больше, чем кучка наёмников. Это отдельный мир.

Габриэлю нравилось, с каким воодушевлением она говорила, однако он не знал, во что верить. Он мог думать, что Тёмное Братство — обычная секта, увязшая в каких-то древних ритуалах. Или — что это действительно таинственное общество, примкнуть к которому достойны немногие, и что внутри всего этого царит совершенно иная, никому не знакомая природа и культура. Он промолчал, думая над этим, и Аркуэн, поняв, что ему просто нечего сказать, продолжила:

— Теперь тебе нужно найти одно из наших Убежищ. Знаешь Касту Скрибонию, живущую в Корроле?

— Писательница? — Рэл слышал о ней. — Она одна из вас?

Альтмерка засмеялась.

— Оставь своё удивление на потом — жизнь приготовила для тебя ещё немало сюрпризов. — Она запустила руку карман, затерянный среди многочисленных складок чёрной робы, и передала ему небольшой латунный ключик. — За её домом есть вход в подвал. Когда окажешься там, тебе зададут вопрос, на который нужно ответить: “Страхом, брат мой”. Запомни.

— Ты будешь там?

Она с улыбкой покачала головой.

— Там ты получишь дальнейшие указания, но уже не от меня. Я не так часто появляюсь в Убежище.

Рэл тоже улыбнулся.

— И что, мы с тобой больше никогда не встретимся?

— Если будешь достойным братом, то… возможно, я приду к тебе с очередным предложением.

Габриэль усмехнулся, не зная, как можно спокойно реагировать на эти слова.