Опасное искусство (СИ) - Кэмерон Кальтос. Страница 14

— Ради тебя стоит быть достойным братом.

— Прекрати флиртовать со старшими, — в этом даже не было упрёка. Аркуэн поднялась на ноги, разгладив робу.

— Догматами это не запрещается, — безразлично бросил ей Габриэль, внутренне торжествуя. Аркуэн его привлекала.

Она замерла в дверном проёме. Улыбка не сходила с её красивого лица.

— Тогда до встречи, Габриэль.

*

Выйдя на Чёрную дорогу уже после полудня следующего дня, Терребиус знакомым путём пошёл в гордый коловианский Коррол. Он отвык от столь длительных переходов. Ноги болели от камней пройденных миль, плечи ныли от тяжести походного мешка, чарующий лес вокруг перестал казаться чем-то необычным и завораживающим. По-прежнему пели птицы, всё так же шуршала листва над головой, заходящее солнце било лучами по глазам, ещё яркое и обжигающее. На покупку и содержание собственной лошади денег не было, вот и приходилось изматывать себя пешими путешествиями. К слову, кошель Габриэля с каждым днём стремительно становился легче, и это ещё раз подтверждало то, что он должен присоединиться к Тёмному Братству.

Постепенно солнце из палящего и знойного превращалось в мягкое и ласковое, а в лесу становилось прохладнее. Сумерки наступали незаметно, но решительно, однако стены западного города показались впереди уже скоро, и это придало сил и уверенности. Сам того не замечая, Габриэль ускорил шаг.

Коррол встретил его точно так же: спокойствием и свежим запахом морозного нагорья. Бесцельно бродить по городу в поисках нужного дома Рэл не собирался, поэтому, обогнув фонтан, свернул туда, где уже стал частым гостем.

Таласма улыбнулась ему, махнув рукой. К вечеру у неё собиралось много народу, она едва управлялась с работой, но это не мешало ей оставаться улыбчивой и доброжелательной. Габриэль находил эту каджитку весьма приятной. Пройдя в центр таверны, он подвинул к себе высокий табурет и сел перед ней.

— Постоянным посетителям кружка пива за счёт заведения. — Узнав его, она улыбнулась и поставила на стол большую оловянную кружку, наполнив её тёмным пенящимся напитком. — Ужин?

Рэл кивнул в подтверждение и благодарность и сделал глоток. Наверное, «Дуб и патерица» славилась именно тем, что пиво здесь всегда было добрым и свежим. Таласма сама его варила. Она поправила светлый уже запачканный фартук и скрылась в дверях кухни, крикнув что-то помощникам.

В таверне было шумно: громкие разговоры перебивались чьим-то постоянным смехом, раздавался стук посуды, у камина кто-то задорно и не очень чисто играл на флейте, а сидящие рядом притоптывали в такт незамысловатой мелодии. Трепетно горящих в люстре огней было недостаточно, чтобы осветить весь зал, но это нисколько не портило общей атмосферы. Напротив, полумрак добавлял уюта, а сумерки скрывали от глаз улицы города, делая здание отчуждённым и ещё более уединённым. Габриэлю порой нравилось затеряться в подобной толпе, быть никем не узнанным и ни от кого не зависящим.

— Как твоё имя? — высоким дрожащим голосом поинтересовалась вернувшаяся тавернщица, ставя перед гостем широкий поднос с блюдами. Габриэль уже успел выпить пиво, и Таласма, не спрашивая, вновь наполнила кружку.

— Рэл, — коротко представился он, поднимая взгляд на вытянутую светлую каджитскую мордочку. Таласма неловким движением перекинула за плечи локоны русых волос.

— Рада знакомству. Двери моего трактира всегда открыты для тебя.

— Спасибо. — Он улыбнулся. — Но сегодня у меня ещё дела.

— Какие ж дела в такой час? — Она эмоционально взмахнула руками и принялась возиться с посудой, не собираясь прерывать разговор.

Габриэль немногословно ответил:

— Нужно встретиться с одной знакомой. Кстати, может быть, ты подскажешь, где её отыскать?

Таласма кивнула, не став ничего обещать.

— Я не всех знаю в городе, но многие имена на слуху.

— Её, наверное, знаешь. Каста Скрибония.

— Так её все знают! — Сутай-рат звонко рассмеялась, будто сочла вопрос полной глупостью. — Её дом у западной стены. Выходишь из таверны, поворачиваешь направо и идёшь до конца улицы мимо храма. Вот тот дом, в который упрёшься, и будет её.

— Спасибо, Таласма. — Она пожала плечами, скрытыми мягким тёмным платьем, и продолжила своё занятие.

Габриэль не стал долго у неё задерживаться. Поужинав и расплатившись, он покинул шумное помещение и остановился на мостовой, вынужденный сознаться самому себе, что от второй кружки пива всё же следовало отказаться. Внутри сделалось легко, ступени под ногами слегка дрожали, а настроение стало совсем не тем, с каким нужно заявляться в убежище Тёмного Братства. Однако, отметя эти нелепые мысли, Рэл поправил ножны на боку и свернул направо, к возвышающемуся над городом храму Стендарра. Улицы Коррола становились тёмными и безлюдными. Одинокий стражник зажигал фонари, не обращая внимания на редких прохожих, а из окон домов порой показывались жители, закрывающие на ночь ставни. Когда Габриэль приблизился к нужному дому, то заметил, что в окнах не горит свет. Он осмотрелся, убедившись, что его никто не видит, и прошмыгнул в узкий переулок, огибая аккуратное двухэтажное здание.

Аркуэн не соврала: здесь действительно была дверь, ведущая в подвал. Достав ключ, Габриэль открыл её и быстро спустился вниз по крепкой деревянной лестнице.

В подвале оказалось темно, потому пришлось прочесть заклинание ночного зрения, прибегать к которому Габриэль совершенно не любил. От иллюзорной магии у него начинала болеть голова, на это уходило много магических сил, но выдавать себя светом фонаря или фосфоресцирующей сферы он не хотел. По пути попадались покрытые толстым слоем пыли складированные ящики, бочки с продуктами, стойки с немногочисленными бутылками безымянного, скорее всего, домашнего вина. Однако протёртый и грязный ковёр под ногами выглядел так, будто по нему ежедневно ходили по несколько раз. Комната внезапно закончилась искусно расшитым яркими нитками гобеленом на каменной стене, и в голову некстати пришла мысль о том, что всё это какая-то злая шутка. Может, никакого Тёмного Братства в подвале дома известной писательницы и в помине нет. Будет забавно, если Каста сейчас спустится сюда и вдруг обнаружит неприятного вида подозрительного типа, увешенного оружием, у которого каким-то образом оказался с собой ключ от её дома.

Однако магическое зрение помогло Габриэлю выцепить из темноты одну совершенно неприметную деталь: край гобелена был перепачкан и скомкан на уровне руки. Это мигом выветрило из головы все нелепые шутки. Он осторожно отодвинул завесу в сторону, открывая перед собой узкий и обшарпанный коридор, в конце которого мерцал неяркий свет. Рэл развеял своё заклинание, привыкая к вновь окутавшей его мгле, и, стараясь ступать бесшумно и осторожно, начал продвигаться вперёд.

В конце коридора находилась высокая каменная дверь, инкрустированная красным стеклом, — она и источала этот завораживающий свет. На ней была выгравирована жуткая картина, изображающая тощую вооружённую кинжалом женщину с детьми и нависший над ними человеческий череп. Это выглядело жутко.

Не став долго рассматривать древнее произведение искусства, Габриэль положил ладонь на тяжёлую кольцевую ручку и тут же отпрянул на несколько шагов назад, с трудом заставляя себя справиться с испугом.

По узкому тоннелю, отражаясь ранним эхом от каменных стен, пронесся низкий гудящий голос, вызвавший под кожей волну неконтролируемой дрожи.

— Чем пахнет полночь?

Габриэль нисколько не сомневался, что вопрос был адресован ему. Возможно, это была та самая древняя магия, о которой упоминала Аркуэн, потому что он неосознанно прижал пальцы к виску, почувствовав пульсирующую боль от инородного воздействия на разум.

Ответ ему был известен.

— Страхом, брат мой, — на всякий случай произнёс он вслух, мысленно отмечая, что это была потрясающая ирония. Дверь мягко подалась навстречу, беззвучно отворяясь.

— Добро пожаловать домой, — телепатически ответил леденящий душу голос, пропуская в убежище нового Тёмного брата. Габриэль приказал себе больше ничему не удивляться и не бояться.