Перворожденный (СИ) - Солодкова Татьяна Владимировна. Страница 15

С этими мыслями Катрина и направилась на завтрак к Эрику Первому. Вчера ее предупредили, что дамы обычно завтракают в своих покоях, и утренняя трапеза, как обычно, состоится только в компании его величества.

Эрик встретил ее мягкой улыбкой и кивком.

Кажется, он возлагал на нее большие надежды. Как сказать ему, что приняла решение больше никогда не спускаться в подземелье? Пусть казнит своего бывшего Придворного мага, раз уж у него неопровержимые обстоятельства его вины.

— Кстати, я узнал, кто такой Карлос Дьерти, — поделился король, пока она наливала себе кофе и собиралась с силами начать разговор о своем скором отъезде.

Катрина приподняла брови. Она не рассчитывала, что его величество сочтет нужным делиться с ней информацией.

Поставила кофейник, смотря на короля и всем своим видом поощряя продолжать.

— Он в списках государственных преступников.

Катрина нахмурилась.

— За что?

— Официальная формулировка: помеха правосудию. Был убит при сопротивлении аресту.

Катрина кивнула, принимая к сведению, потянулась за ложечкой и стала медленно размешивать в чашке сахар, глядя прямо перед собой.

— Кем убит? — спросила тихо.

— Верно догадались, — подтвердил Эрик ее подозрения. — Инквизицией. Хотя, по предыдущим данным, был порядочным человеком, занимался благотворительностью.

— А что Инквизиции от него понадобилось?

Эрик покачал головой.

— Понятия не имею. Отправили запрос главе местного отделения. Должен поднять записи. — Король немного помолчал, а потом добавил: — Не удивлюсь, что он был ни в чем не виноват. В те годы Инквизиция творила произвол.

В те годы? Катрина с трудом сдержала горькую улыбку.

— А сейчас? — все же не выдержала.

— Что — сейчас? — Эрик, успевший вернуться к трапезе и вооружившийся ножом и вилкой, оторвался от тарелки, поднял голову.

— Сейчас Инквизиция справедлива?

Откуда в ней смелость задавать провокационные вопросы самому королю? Катрина бы не удивилась, если бы получила в ответ напоминание, что работа Инквизиции и ее качество не имеют к ней никакого отношения.

Но Эрик не разозлился, а сделался задумчивым. Положил столовые приборы, переплел пальцы на белоснежной скатерти.

— Сейчас ее права на самостоятельные решения максимально урезаны, — сказал он, ей даже послышалось напряжение в его голосе. — Будь моя воля, закрыл бы их вовсе.

Катрина растерялась. Чья же тогда воля способна на это, если не короля?

— Но ведь ваше слово — закон.

— Закон, — охотно согласился Эрик. — Но Инквизиция отслеживает злоупотребления магией со стародавних времен. Закрыв ее, я получу сразу два лагеря противников, от которых придется отбиваться. Во-первых, это люди, верящие в инквизиторов и чувствующие себя в безопасности, пока они существует. Начнутся бунты. Толпа — это страшно, испуганная толпа — страшнее. Во-вторых, приговоры Инквизиции не всегда несправедливы, многие непорядочные маги ведут себя смирно именно под страхом расправы с ее стороны. Закрыв Инквизицию, я развяжу им руки. — Он вздохнул и вновь взялся за вилку. — Однажды она просто изживет себя, а пока будем довольствоваться тем, что Инквизиции запрещено карать и миловать без письменного обоснования своих решений, показаний свидетелей и официального согласия с приговором органов государственной власти.

— Это мудро, ваше величество, — пробормотала Катрина.

Выходит, не только она и старший инквизитор ошиблись, обвинив племянника в смерти женщины со стремянкой, но и те самые органы государственной власти, подписавшие разрешение на взлом его сознания.

— Оставим извечные вопросы, — тем временем предложил король, которому тоже была неприятна тема Инквизиции. — Что вы узнали от Нэйтана?

— Ничего.

Теперь пришел черед Эрику приподнимать брови.

— Совсем ничего? — не поверил он. — Вы были внизу достаточно долго.

Значит, ему докладывают, во сколько она спустилась, а во сколько поднялась. Ничего удивительного.

— Карлос Дьерти был его учителем и, судя по воспоминаниям, неплохим человеком.

— Инквизиция попортила Нэйтану немало крови, — пробормотал король, но тему развивать не стал. — Странно, он никогда не упоминал этого имени.

Катрина не рискнула даже предположить почему.

— Что ж, продолжайте, — улыбнулся Эрик, хотя улыбка и вышла усталой. — Может быть, дальше прогресс пойдет быстрее.

Катрина тоже надеялась, что процесс ускорится, вот только без нее. Потому что она сегодня же соберет вещи и покинет сариантский замок.

— Ваше величество… — уже начала она, собираясь заявить королю о своих намерениях, и осеклась. Обратной дороги не будет, Нэйтан и его мастерство навсегда останутся для нее тайной, не дающей спать по ночам, ведь мысль «Что если бы?» является самым страшным проклятием.

— Я слушаю, леди Морено, — подбодрил Эрик.

— Простите мою дерзость, но не могли бы вы ответить на один вопрос?

— Мы с вами в таком положении, что честные ответы помогут избежать многих проблем, — напомнил король. — Спрашивайте.

— Нэйтан — это тот самый человек, который устроил побоище в Элее?

Она вдруг вспомнила, как маленький Нэйт спрашивал у Дьерти, почему он не вылечил лошадь, и его решение отказаться от обучения, если помещиком руководила жадность. Ей хотелось услышать, что страшное событие в Элее не имеет к Нэйтану никакого отношения, что в нем виновен его полный тезка. Или что информация в Хрониках была бессовестно исковеркана и все было не так. Или… Катрина жаждала чего угодно, что могло бы оправдать Нэйтана, и тогда бы она с чистым сердцем вернулась в подземелье сегодня же.

Лицо короля оставалось абсолютно бесстрастным. Он спокойно кивнул.

— Да, это он.

Катрина побледнела. Конечно же, она знала, но все же…

— Почему он это сделал?

На этот раз Эрик медлил с ответом.

— Я так понял, Нэйт решил показать вам свою жизнь с самого детства, — сказал король наконец. — Так пусть тогда он сам вам расскажет.

Катрина опустила глаза. Вот так. Никаких оправданий.

— Это непростая история, — добавил Эрик, помолчав, — все слишком неоднозначно.

— Но в Хрониках пишут правду? — Катрина не желала сдаваться. — Там были женщины и дети?

— Там было полгорода, — подтвердил король. — Даже больше.

И он не казнил его после этого, а еще десять лет держал у себя под боком.

Или это как с Инквизицией — нельзя уничтожить, потому что пригодится?

Катрина поджала губы. Ее мнение никого нe интересует. Король и так ответил на большее количество вопросов, чем она имела право задавать.

А еще она почувствовала злость. Нэйтан Фостер ушел от правосудия, убив множество невинных людей. На этот раз, если он виновен в заговоре, ему не отвертеться, и она костьми ляжет, но добьется, чтобы приговор был справедливым.

— На этом ваши вопросы закончены? — полушутливо поинтересовался Эрик.

— Да, ваше величество, — подтвердила Катрина, — благодарю. Я узнала все, что хотела.

Несмотря на принятое решение, Катрина не смогла в этот день заставить себя спуститься в подземелье. В конце концов, это Нэйтан заперт в камере, и ее визиты — его единственная связь с внешним миром. Как бы он ни стремился это показать, ему не может быть безразлично, если она больше не придет. А значит, Катрина не помчится к нему сразу на следующий день, после того, как ее выставили вон, отчитав, как девчонку.

Приняв такое решение, Катрина оделась и отправилась на прогулку. В конце концов, никто ее не запирал, а она ни разу не вышла за стену замка. Эрика и Лаура жадно расспрашивали о Южном побережье, а дома все наверняка набросятся на нее с просьбами рассказать о Сарианте. И о чем тогда Катрина поведает? Что в подземелье замка холодно, но чисто?

А не упадет ли она замертво, если вообще хотя бы упомянет о подземелье? Клятва на магической свече не шутка.

Из ворот замка Катрину выпустили без единого вопроса, напомнив лишь, что ей следует вернуться до заката, иначе придется ночевать в городе.