Рокоссовский - Кардашов Владислав Иванович. Страница 99

В тот момент, когда Рокоссовский беседовал с А. Вертом, 1-й Белорусский фронт уже наступал, наступал с одной целью — помочь Варшаве. Но прорвать оборону врага при том остром недостатке боеприпасов, который испытывали войска, оказалось нелегко. Лишь армии правого крыла сумели захватить плацдарм за рекой Наревом. Наступательные возможности фронта иссякали. 29 августа Ставка отдала директивы о переходе к жесткой обороне трем Белорусским, 1-му и 4-му Украинским фронтам. Исключение составляли лишь войска правого крыла Белорусского фронта. Им предстояло продолжать движение по направлению к Варшаве.

В начале сентября 1944 года разведка 1-го Белорусского сообщила Рокоссовскому, что немецкие танковые части, находившиеся до этого под Прагой, атакуют плацдармы на Висле, южнее Варшавы. Значит, решил командующий фронтом, враг не ожидает наступления на Варшаву, раз ослабил свою группировку там. Немедленно об этом было доложено Сталину, и тот отдал соответствующий приказ.

4 сентября Рокоссовский был уже в 47-й армии, которой командовал Н. И. Гусев. На совещании в штабе армии Рокоссовский ознакомил присутствующих с приказом на наступление. 47-я армия должна была наступать на главном направлении. Во взаимодействии с соседями — 70-й советской и 1-й польской армиями, — ей предстояло прорвать оборону врага, выйти к Висле и овладеть Прагой.

— На подготовку операции вам дается пять суток, — говорил Рокоссовский. — Из резерва фронта мы предоставим вам дополнительно артиллерийские и танковые части.

Рокоссовский подошел к карте, висевшей на стене, и обвел указкой полосу наступления армии.

— Боевая задача не из легких. Немцы глубоко эшелонировали оборону, они на весь мир кричат, что Прага неприступна. Правда, мы уже привыкли брать эти «неприступные» крепости, но все же Прага — крепкий орешек. Сил и средств у вашей армии, с учетом того, что мы дадим дополнительно, достаточно, чтобы операция была проведена успешно. Однако от вас потребуется немалое искусство, слаженность и прочное взаимодействие. Приказываю ни в коем случае не ориентировать солдат и офицеров на легкую победу. Одновременно требую сделать все, что можете, чтобы избежать лишних жертв.

Рокоссовский немного помолчал.

— Необходимо до предела тщательно соблюдать скрытность подготовки. Внезапность, неожиданность и мощный удар — это половина победы. Помните об этом постоянно. И напоследок — каждый солдат, каждый сержант и офицер должны знать цель операции, ее значение для нас и для польского народа!

После этого Рокоссовский отправился в части, беседовал с командирами и политработниками, с рядовыми бойцами, словом, делал то, что считал обязанным сделать всегда перед подготовкой наступления. Сопровождавший Рокоссовского вместе с командармом в этой поездке начальник Политуправления армии М. X. Калашник пишет: «На меня произвело большое впечатление умение маршала вести разговор с людьми. Он мог каждого вызвать на откровенность, направить разговор на самое нужное, дать необходимый совет, подметить даже мелкое на первый взгляд упущение. Создавалось впечатление, что жизнь того или иного полка, который мы посещали, он знает не хуже самого командира. Объяснялось это, безусловно, тем, что командующий фронтом досконально знал войска, в полной мере был осведомлен об их нуждах и запросах, умел видеть то главное, основное, что в конце концов определяло успех или неудачу на поле боя. Высокий, стройный, мужественно-красивый, с блестящей военной выправкой, он обладал каким-то особенным обаянием, солдаты смотрели на него с гордостью и любовью».

Наступление началось 10 сентября, в полдень — Рокоссовский старался избежать шаблона и в этом, ведь немцы привыкли к тому, что наступление обычно начинается утром. Действия войск отличались большой напористостью, и в ночь на 13 сентября они ворвались в Прагу. Вот когда следовало поднимать восстание! Произойди оно в этот момент, восставшие могли рассчитывать на захват мостов и немедленную переправу советских солдат через Вислу. Теперь же немцы, отчаянно защищавшие в Праге каждый дом и каждую улицу, сумели взорвать мосты, и перед вышедшими 14 сентября на широком фронте к Висле советскими войсками оказалась широкая и глубокая река, на западном берегу которой немцы заблаговременно подготовили укрепления.

Еще 13 сентября, когда советские войска ворвались в Прагу, Рокоссовский доложил Сталину об этом. Сталин спросил, могут ли войска фронта начать операцию по освобождению Варшавы. Рокоссовский вынужден был дать отрицательный ответ. Тогда Сталин попросил помочь восставшим, чем можно, чтобы облегчить их положение.

В то время как польские части занимали позиции по берегу Вислы, фронтовая авиация начала переброску вооружения и боеприпасов повстанцам. Первые самолеты ПО-2 появились над Варшавой в ночь на 14 сентября. Зашевелилось наконец и командование Армии Крайовой. 15 сентября оно по радио вступило в связь с частями Красной Армии, действовавшими в Праге.

Прошло уже 45 дней с начала восстания, и они стоили жителям Варшавы сотен тысяч жизней. По приказу Гитлера немецкие солдаты безжалостно расстреливали всех, кто казался им подозрительным. Остальных угоняли в Германию. Специальные команды подрывников и поджигателей методически разрушали и сжигали дом за домом, улицу за улицей. И все же в центре города, в Мокотуве, Жолибоже и Чернякуве продолжали еще обороняться повстанцы, теснимые со всех сторон превосходящими силами гитлеровцев.

Командующий 1-м Белорусским фронтом приехал в Прагу 15 сентября. Машина его медленно пробиралась по улицам предместья Варшавы, где когда-то он бегал мальчишкой, где он начал свою трудовую жизнь. Как это давно было! И как все переменилось. Вот Рембертув, вот Козя Гура, вот Виленский вокзал! Он узнавал и не узнавал с детства знакомые места. Время, неуловимо бегущее время, оно изменило все. И война, жестокая, неумолимая война, ее следы на каждом шагу!

Из машины пришлось выйти — рядом Висла, и с противоположного берега враги стреляют по всему живому. Осторожно дошли до блиндажа, расположенного почти у самого уреза воды. Непрерывно моросил дождь. Сквозь его пелен; были видны руины Варшавы. Слева на Висле чернели развалины — это остатки моста, того самого моста, облицовкой которого когда-то занимался 16-летний паренек Костя Рокоссовский. Только теперь этот мост зовется иначе — мостом Понятовского, и немцы взорвали его позавчера, 13 сентября. Города, в сущности, нет — сплошные развалины, они кажутся нагромождением скал. С противоположного берега доносятся взрывы, ветер несет запах гари... Вот так и пришлось маршалу Рокоссовскому вновь увидеть Варшаву спустя тридцать лет: через Вислу из амбразуры блиндажа. «Разыгравшаяся в Варшаве трагедия не давала покоя, — писал он много лет спустя. — Сознание невозможности предпринять крупную операцию для того, чтобы выручить восставших, было мучительным».

Попыткой помочь восставшим было форсирование реки солдатами 1-й армии Войска Польского. С правого берега Вислы поляки видели, как пылает в огне Варшава. Верность своему народу звала их в бой. В ночь на 16 сентября первый батальон Войска Польского переправился через реку, за ним последовал еще один. 17 сентября на плацдарме в Варшаве было около 1000 бойцов, и предполагалось переправлять все новые и новые части.

Но переправа была чрезвычайно сложным делом. Из-за небольшой глубины реки у берега тяжелые понтоны не могли подойти к нему, артиллерийская и бронетанковая техника не могла быть переправлена. И погрузка и выгрузка происходили под жесточайшим артиллерийским и пулеметным огнем, польские солдаты гибли десятками.

И все же воины 1-й польской армии сумели зацепиться за противоположный берег. Однако пробиться к центру иди в южную часть Варшавы они не смогли. Не удалось установить и контакт с восставшими — по приказу Бур-Коморовского, не желавшего ни в коей форме сотрудничать с частями Войска Польского, группы повстанцев отошли в глубь города.

Между тем немецкое командование принимало все меры к уничтожению плацдармов. Одна за другой следовали танковые атаки. Представитель Ставки при Войске Польском генерал-майор Н. М. Молотков докладывал: