Обман (ЛП) - Ромиг Алеата. Страница 8

Я сделал свое имя известным, прокладывая себе путь по карьерной лестнице.

Именно там, в стеклянных зданиях с причудливыми видами, я узнал, что это была та же самая игра. Все играли в нее. Как и портовые рабочие, все платили. Мне не потребовалось много времени, чтобы изменить свою цель. Я не стремился быть чьим — то лучшим сотрудником. Нет. Чтобы по — настоящему преуспеть, я должен был быть тем, кто получал выплаты.

Я решил, что Орен Деметрий будет получать деньги, а не выплачивать их.

Я возобновил союзы. У моих друзей были друзья, у которых была семья. Мы знали, кто заслужил свою долю, а кто нет, но все равно получили ее. Это было не то же самое, что мое образование в Нью-Йоркском университете; однако, это было так же ценно.

Экономика улучшилась. Энергия больше не была в дефиците, и бизнес снова процветал. А потом случилось ФБР. Федералы начали допрашивать, записывать и строчить дела, которые не нужно было начинать.

Хорошо смазанные машины, которые контролировали доки, строительную отрасль — от материалов до рабочих — и город с начала 1900-х годов начали давать сбои. Комиссия была все еще сильна, но не так как прежде. Как раз в декабре прошлого года Кастельяно — Большой Поли — был убит на улицах Манхэттена, и этот грохот пробудил во мне что-то — драйв.

У моего отца не было такой возможности. И не только потому, что у него не было ученой степени, но и потому, что он выбрал неподходящее время и посвятил себя моей матери и мне. Это не значит, что я не заботился о своей семье. Я всегда обожал Анджелину. Она была любовью всей моей жизни с тех пор, как я услышал ее смех на втором курсе английского.

Я до сих пор помню, как она сидела с тремя другими девушками и смотрела журнал. Если я закрою глаза, то увижу ее, каштановые волосы, большие голубые глаза, джинсы и футболку "Металлика". Она была далека от того типа девушек, которых я обычно замечал.

Я всегда предпочитал женщин вроде Никки, которые наряжались, знали свои достоинства и не стеснялись выставлять их напоказ. Это была не Анджелина. Как будто она не понимала, насколько чертовски красива, или как ее смех наполняет солнечным светом класс, даже усталого придурка, который работал всю ночь, пошел домой принять душ и потащился на учебу.

Мне потребовалось время, годы, чтобы, наконец, сделать свой ход. Мне нужно было создать имя. Такая красивая и умная женщина, как Анджелина Костелло, заслуживала лучшего, чем сын портового рабочего. Кроме того, у ее семьи были связи. В ее семье были связи. Я знал это имя и ценил свою жизнь. Только когда имя Орена Деметрия приобрело силу, я смог добиваться такую женщину, как она.

Когда Дэрил Фрейзер открыл папку с чертежами и положил большие листы бумаги на стол, я ухмыльнулся тому, как далеко я зашел. Я больше не искал инвесторов. Люди приходили ко мне. Я взял эти уроки и в этом новом климате превратил их в уважаемый бизнес. «Деметрий Интерпрайзес». Это звучало официально.

Семьи научили меня тому, что Нью-Йоркский университет только подтвердил. Никогда не клади все яйца в одну корзину. Так поступали мой отец и ему подобные. Они упорно трудились, отдавая все, что у них было, за одну вещь — зарплату. Люди, получавшие зарплату, никогда не становились богатыми. Настоящие деньги зарабатывали те, кто выписывал чеки.

— И вы можете видеть, как это подразделение заполнит потребность, не удовлетворенную в городе. Эти участки по пол-акра каждый. Зазор требует по двенадцать футов с каждой стороны каждой конструкции. Как вы можете себе представить, люди, которые жили в городе, заплатят большие деньги за это пространство. Для них это будет как миля.

— Есть ли у вас перспективы на коммунальные услуги?

— Да, — сказал он, роясь в портфеле в поисках другой папки.

Наш особняк на Виндзор-террас был не таким роскошным, как мне хотелось бы, но Анджелина никогда не жаловалась. Моя цель состояла в том, чтобы однажды перевезти мою семью, жену и годовалого сына Леннокса, из Бруклина. На это потребуется время. В настоящее время поступающие деньги в основном возвращались. Так оно и было, и я это знал.

Припарковывая машину, я посмотрел на часы. Было позже, чем я обещал вернуться домой. Я сказал Анджелине, что буду дома к ужину. Я так и планировал. После встречи с Фрейзером у меня было еще несколько. Я уже собирался уходить, когда мне позвонили.

Меня пригласили в "Карлайлз", захолустный ресторанчик-бар в Маленькой Италии. Приглашение означало две вещи: мой растущий успех был замечен, и, поскольку никто не отказывался от приглашения, я пошел. Встреча прошла хорошо. Я верил, что так и было. Меня пригласил Винни, кузен Анджелины. Семья заботилась о семье.

С крыльца я увидел слабый свет лампы в гостиной. Я тихонько открыл входную дверь. На диване, укрытая одеялом, лежала моя жена. Ее длинные волосы были растрепаны, некоторые пряди собраны в низкий хвост, а другие свободными локонами лежали на ее красивом лице.

Несколько секунд я стоял как загипнотизированный, не зная, разбудить ее или позволить поспать. На столике возле ее головы стояла маленькая белая коробочка с толстой золотистой антенной. Это была новейшая радионяня, та самая, о которой она мечтала. С ее помощью она могла слышать Леннокса из любого уголка дома, даже если он был наверху, в детской.

Я всегда говорил ей, чтобы она не ждала меня.

С тех пор как родился наш сын, она нуждалась во сне. Он был требовательным парнем, который теперь, почти в год, наконец-то спал всю ночь. Время от времени он просыпался, чтобы посмотреть, сможет ли получить ответ.

Анджелина повернулась, ее глаза медленно открылись.

— Ты дома? — от ее скрипучего голоса у меня по спине побежали мурашки. Даже сейчас это было похоже на ее смех из колледжа. Мое солнышко.

— Прости, что так вышло с ужином.

Она покачала головой и села, одеяло упало, а ночная рубашка в виде большой футболки спустилась с ее обнаженного плеча. Это заставило меня улыбнуться. Если бы меня спросили, когда я был моложе, я бы сказал, что моя жена будет носить шелковые неглиже, а не слишком большие хлопковые футболки.

— Я получила твое сообщение, — сказала она. — Если хочешь есть, в холодильнике есть остатки. Я могу разогреть. — Она пожала плечами. — Я приготовила лазанью.

Я сел рядом и взял ее за руку.

— Черт, я обожаю твою лазанью. Детка, позвонил Винни. Я не мог сказать «нет».

— Все прошло… хорошо?

Я наклонился и накрыл ее губы своими. Она была так чертовски красива.

Когда температура в комнате повысилась, Анжелина слегка отстранилась, и улыбка украсила ее губы.

— Я приму это как "да".

— Да, все прошло очень хорошо. У меня есть несколько инвестиционных возможностей, и, кажется, что есть поддержка.

Ее улыбка погасла, когда ее рука заерзала в моей.

— Орен, все хорошо. Я люблю наш дом. Я скучаю по тебе. Если ты возьмешь эти деньги, ты знаешь, что они будут ожидать большего.

— Да, детка, и я тоже. Я не оставляю деньги себе, а плачу вперед. Проценты, которые я получу, с лихвой покроют мой долг. Сегодня я рассматривал планы нового района к югу от Дэнбери. Дома будут отделены друг от друга дворами. Только представь себе настоящий двор для Леннокса. Мы могли бы построить качели и патио.

— У нас есть двор, — сказала она.

Нет. У нас была почтовая марка с травой на задней двери. Это едва ли составляло ярд.

— Эти дома будут расположены на половине акра. Я подумал, что могу заказать два лота. Это будет целый акр земли. Это больше земли, чем мы когда-либо имели.

Она встала.

— Пойду проверю, как там Леннокс. Ты уверен, что не голоден?

Я встал и притянул ее к себе.

— Этот голод утолит не еда.

Анджелина игриво покачала головой.

— Ну, тогда тебе лучше в ближайшие несколько дней есть лазанью на завтрак.

Уголки моих губ поползли вверх.

— Завтрак чемпионов.