Охота на магов: путь к возмездию (СИ) - Росс Элеонора. Страница 125

Розалинда молча подняла почти грустное лицо и с оскалом ненависти ответила. И ничуть не странной показалось Амери вся та нескрываемая язвительность, медленно выступающая во взгляде. «Зачем зубки скалишь не заточенные? — усмехался он, глядя на высохшие слезы. — Потом же вновь заплачешь, и еще хуже…»

— Вы же знаете, что творится, — добавила она, отвернувшись. — И в какой Блоквел? Там опаснее. Лучше забыться куда-нибудь и заснуть вечным сном.

— Не вся земля там отравлена. А, знаете, куда не поезжай, где не оставайся, а повсюду война! Я не знаю, где спокойнее, наверно, в Гроунстене каком-нибудь.

— Как это в Гроунстене? — в недоумении спросила Розалинда, оставив воротник в покое. — Это же ядро всего, что сейчас творится. Как там может быть спокойнее? Не глупите. На острове должно быть опаснее всего, чем в других государствах.

— Все зло оттуда исчезло. Ну, так говорят, — Амери пожал плечами. Откинулся на спинку и, поддавшись лучам солнца, прикрыл глаза.

— И кто говорит? Неужели охотников больше нет? Если так, то в Гроунстен — самое то.

— Эх, да сам-то я не знаю! — выдавил он с раздражением, почесывая виски. — Голова уже болит от этих разборок. Давайте хоть сейчас отвлечемся. Могут возникнуть моменты, из-за которых Вы вновь погрустнеете… Разве оно надо Вам, мне, всем?.. И вправду Вам чая, может? — мужчина выпрямился, обхватив край скамейки двумя руками, и вгляделся в нее. — Это скрасит ранний вечер. Домик славный, а закат… Каков закат! — проговорил он с нотками восхищения и поднялся. — Дорожу каждым моментом, проведенным с Вами. И неприятно будет вспоминать, если…

— Хорошо, — прервала его Розалинда. Понятно, что говорить об этом ей не хотелось, как и тогда. — Идите. Я скоро приду, только позовите.

— Давайте вместе пройдем, м? — он склонил голову и с улыбкой подал руку. — Осмотритесь хоть. Поглядите, как свободные люди живут.

Амеан поднялась с его помощью, разгладила подол платья и кивнула, понимая, что спорить бессмысленно. Всякий вздор с таким человеком не вызовет в нем даже укора, что уж говорить об обиде. Все для него — шутка, выдавшийся момент, чтоб вдоволь посмеяться. И вскоре незаметно он приобретен власть и с ухмылкой будет, как полагается, править над ней. И для чего же такой стыд на девичью голову? Лучше промолчать и не поддаваться незаметным уловкам, выудившим ее, в конце концов, на крючок. Они вновь поднялись на крыльцо: Амери пропустил Розалинду и, закрыв дверь, двинулся к широкой арке.

Нервная дрожь, разражавшаяся ранее, точно гром, перешла в какую-то болезненную: она ощущала даже озноб. С усилием Розалинда стала всматриваться во все встречающиеся предметы, рыскать глазами по тумбам, как бы в поиске развлечения, но все сводилось к задумчивости. Плохо удавалось рассмотреть быт редко посещаемого дома. Замок не брякнул — значит, безопасно. Опять же, поминутно вздрагивая, девушка пыталась осмотреться, что забывала, о чем думала и что происходит. Мысли бегали в замкнутом круге, нескладные и выбившиеся из ряда. Коридорчик пустовал. По левую сторону — вешалка, посередине — лестница на второй этаж, а направо — кухонька. Все виделось миниатюрным после замков и приемных комнат, что нагоняло уют, но понимая, при каком обстоятельстве и с каким человеком она здесь, словно заточенная — страх не давал разрядки. Или лучше бежать, пока он занят, пока не слышит? Или только к ней и прислушивается? Розалинда положила ладонь на дверную ручку, заглянув за арку: Амери, повернутый спиной, стоял у стола, и лишь локти его двигались, назад и вперед. «Может, искоса поглядывает, а я не вижу? — допустила она эту мысль. — Вроде что-то наливает. А если отрава, если я усну… а дальше что? Зачем ему усыплять меня? Опыты на мне делать, или что похуже?» «Что похуже» представлялось ей смутно. Она вспомнила о россказнях девчонки, о том, как ее били, пытали и заставляли… Об этом и подумать страшно. Ноги ее отяжелели, Розалинда почувствовала резкий порыв ко сну. Будто сбылось!

Снова шаги: тяжелые теперь, не уверенные. На минуту ей показалось, что в доме еще кто-то есть, запертый, голодный, и ходит кругами от безысходности. Но нет, это был Амери. Он, держа в руках чистую тряпку, натирал чашки, и смотрел на нее без подозрения, точно не замечал ее, трясущуюся, как лист на ветре. Какая-то рассеянность и задумчивость стала понемногу овладевать ей: минутами Розалинда словно забывалась, прицеплялась к мелочам. Вот, у него прядка не так сидит, этак лучше ее переместить к затылку, а вот, ветка за окном дернулась: птичка бурила в ней дыру, точно дятел. И, кажется, чашка скоро лопнет от такого напряжения. Губы его сомкнулись критично, требующее. Сейчас, что-то произойдет непременно, предчувствие сулило ей, то ли трагедию, то ли спасение.

— Чего Вы застыли? — спросил он, расплавляясь в доброй улыбке. — Скоро все будет готово. Или Вы так осматриваетесь?

— Да, — кивнула она, но тотчас же прошипела про себя. — скоро. Извините.

Амери ничего не ответил и смылся с ее глаз так же быстро, как она смогла опомниться. Отвращение особенно поднималось и росло в ней с каждым шагом. Ни за что бы девушка не вернулась сюда, к хозяину дома, пусть бы это стоило поистине ценного… Но ради кого? Ради Афелисы? И что ей даст это кушанье? Возвратит ее, как подарочек небесный? Во всяком случае, изменений не наклевывалось. Шагнула вперед: кухонька показалась, светлая от свечек на столе, скромная, но уютная. Только черт царил в ней, размахивая локтями. «Что это я и вправду, как дурочка? — осудила она себя, прислонившись к арке. — А вдруг его забавит мой страх? Как же его не чувствовать, когда я совсем близко? Вот, разливает кипяток. Чашки пусты, вроде бы. Значит, отравы пока не подложил. Нужно наблюдать, а не носом кивать». Подозрений его действия не вызывали, но страх никуда не уходил, а предусмотрительность все ослабевала.

— Вам сколько сахара? — он обернулся, держа в правой руке темную сахарницу. — Или, может, вообще без него? Как Вы скажете, так все и будет.

— Две ложки, пожалуйста, — ответила она, шагнул вперед. — А это Ваш дом, да? Но Вы же в Улэртоне живете, там места не хватает?

— Хватает, еще как! Почему же нет? А домик этот мне от матери достался; батька, кажется, и не знал про него. Странно как-то, да, понимаю…

— И как так получилось, что отец не знал?

— Забавно — вот, как получилось! Он не нежен был, не одаривал ее ванилью всякой. Она вот и сбегала от него сюда. Здесь раньше ее родители жили и отдали в наследство ей, единственной, — он поморщился от пара, разливая кипяток. — Как-то так. Я тоже часто ухожу сюда. И повезло, что он в таком отдалении от города. А если подумать о ситуации, то просто сказка!

— И Вы последовали его примеру? — сказала она с отвращением. — Ваш отец. Нашли же, под кого строиться. К чему все эти издевательства?

— Было пару раз, — сказал он с тяжелым вздохом, выдавая, что говорить об этом не стоит. Поставив чайник, Амери взял чашки, и аккуратно понес к столу. — Но эта женщина совсем из себя вышла. Вы не знаете, как она себя вела в доме. Ластится, все, нежится, а потом как даст пощёчину, что зубы чуть не выбьет.

— Отчего она так? Наверняка были причины.

— Причины! — воскликнул он с выделанной трагичностью. — Бедную запугали. Ага, еще чуть ли не убили. Но нет, Розалинда. Единственный мотив — хотение. Просто захотелось, отчего же не выместить на сына всю свою гниль? Потом ходит по домам, терзается. А я не железный, и человек по природе. Не выдержал. И раз ей задал, чтоб ночью не шаркалась на улице, и кто ее такую, растрепанную, точно призрак какой-нибудь, или женщина, которой чести лишили, возьмет в охапку и по головке погладит? Посмеются только в лицо, узнают, ишь, разглядят, что та самая госпожа Хендерсон, позор ей на голову, — чашки со звоном стукнулись об край. Амери выругался тихо, про себя, поставил их, и обернулся к девушке, прислонившись к столу. — А я ей говорю, что, дескать, батя велел не высовываться и на меня не гнать. Что права не имеет. Один он только и заботится о моем блестящем будущем, — говорил с сомнением, так, шутя и не понимая искренности тех давних слов отца. — Блестящее… аж тошно. Какое мне будущее? Мне только в прошлом и жить! И понимаю, почему так происходит. Ох, если б бутылка с крепким винцом была рядом, то все Вам рассказал, все про все! И про отца, и про мое будущее, и про… Эх, что Вам, — он махнул рукой и зашагал к окну. — Не для того сюда приехали. Вы садитесь, не стесняйтесь. Как… как дома, вот!