Крик в ночи (СИ) - Ридигер Владимир. Страница 14

Миновав несколько стран Атлантического содружества и несколько стран — участниц Варшавского договора, бедный негритянский юноша очутился на гостеприимной советской земле. Его встретили веселые, бескорыстные люди, готовые оказать Онанге любую поддержку. Поселившись в общежитии Института почвоведения, Онанга, прощупывая почву, отрекомендовался преподавателям и студентам как жаждущий изучать верхний слой земли негр из Африки. Когда его попросили назвать страну, где он родился и вырос, Онанга ответил, что появился на свет в самом центре Африки, в непроходимой сельве на полуострове Кактусячем. (Знать почву — значит быть в ладах с географией, как заметил один мелиоратор, переезжая из Голодной степи на Кубань для поднятия там урожая.)

Онанге был задан еще ряд вопросов, отражавших стремление советских людей знать правду о далеком полуострове. Негр с честью вынес и это нелегкое испытание. На вопрос, каковы основные политические течения на Кактусячем, Онанга ответил, что их три: консервативное, умеренное и радикальное; хижины консерваторов обклеены «Нью-Йорк таймс», радикалов — «Женьминь жибао», а умеренных — «Курьером ЮНЕСКО». Не так давно состоялась «ректификация» Договора о взаимных поставках между полуостровом Кактусячим и республикой Южный Вьетпунг, которая вроде бы невзначай придвинула к границам полуострова войска и военную технику. Однако, как оказалось, лишь в качестве дара. Дара за договор о взаимном уважении. Теперь этот исторический день отмечается на Кактусячем праздником Великой Всенародной Раздачи Какао-Бобов.

Думается, не стоит строить догадок относительно негра с полуострова Кактусячий. Проницательному читателю и так ясно, что сей темнокожий бедолага есть не кто иной, как заштатный агент ЦРУ. Отлично устроившись в общежитии Института почвоведения, Онанга Мананга, он же агент 6408, он же певица либеральных взглядов Драндула Брамбамба, он же лидер движения умиротворения Южного Вьетпунга товарищ Ха Тху, он же… но хватит с нас и этого, начал развивать деятельность, «несовместимую с правами студента», как обычно кричат в газетах. Но газеты еще долго не кричали о неблаговидной деятельности негра с полуострова Кактусячий. Он, как и многие его «соотечественники», на первых порах овладевал знаниями и, что-то лопоча на непонятном ему диалекте племени Гдмбото, выражал восторг по поводу почвы, взрастившей его учебное заведение…

Первое указание, данное Онанге, было во что бы то ни стало выйти на связь с агентом 6407 и всячески помогать тому в его ответственной работе. А Филдса проинформировали, что в помощь присылается большой друг американской нации — негр.

Это известие не на шутку взбесило отважного агента. Тысяча отравленных конфеток и один шприц! Он, рядовой куклуксклановец, участник весенних походов на Вашингтон «За торжество белой расы!», член общества «Черномазые, убирайтесь в Африку!», станет работать вместе с каким-то нигером?! Нет, это просто смешно! Да попадись он где-нибудь в прериях алабамского ранчо самого президента, Филдс не раздумывая пустил бы ему пулю в лоб и ни на полцента не раскаялся, поскольку знал, что исполнил свой священный национальный долг.

Отсиживаясь в посольстве, Филдс разрабатывал генеральный план взрыва трикотажной фабрики. Босс подстегивал и обязательно требовал включить в операцию негра (якобы для проверки). Филдс долго ломал голову над тем, в каком качестве включить в столь ответственное дело большого друга американской нации, и наконец нашел подходящий вариант. «Босс будет удовлетворен, — размышлял он, — а я даже не засвечусь. Вся ответственность ляжет на товарища Ха Тху — лидера движения умиротворения. Пускай теперь он отбрехивается в случае провала!» Ничего не поделаешь, приходится сносить наличие черного оттенка в его чисто белой работе.

Итак, встреча Джона Филдса с Онангой Манангой состоялась. Нельзя сказать, чтобы это было рандеву давних друзей или заклятых врагов. Нет, это скорее походило на ветреное знакомство французской куртизанки с турецким пашой, причем роль куртизанки исполнял Филдс. Они сидели в гуще старушек на скамейке одного из тенистых скверов города и вполголоса переговаривались. Филдс буквально весь извертелся, стараясь казаться более непринужденным; Онанга, словно проглотив кол, напряженно внимал вертлявому собеседнику.

— Ну вот, надеюсь, ты запомнил план, одобренный боссом, — говорил Филдс Онанге, — А засим ты должен как можно быстрее приступить к необходимым приготовлениям и… ах, какая чудесная погода! — восклицал он, когда кто-нибудь из старушек навострял ухо в их сторону — …и через семь дней начать точно в условленный час. Ты все понял?

— Да, экселенс.

— Будь проще, оставь свое дурацкое «экселенс», называй меня запанибратски.

— Да, господин Запанибрацки.

— Идиот!

Однако визит на трикотажную фабрику пришлось отложить: срочные дела ЦРУ в Саудовской Аравии требовали энергичного вмешательства во внутренние дела американского сателлита, но вмешательства такого, чтобы ни одна душа не смогла догадаться о причастности заокеанских спецслужб, — сердечная, искренняя дружба, связывающая Вашингтон с Эр-Риядом, никоим образом не должна быть подвергнута сомнению!

Онанга взял академический отпуск по причине болезни вождя племени Гдмбото («Это человек с большой душевной буквой, но Папе Всех Детей не дает покоя предстартовая железа») и вслед за Филдсом улетел на Ближний Восток.

— Я помню одного мальчишку, еще по университету, — сказал Филдс Онанге, — который за двадцать лет честной, бескорыстной работы так и не поднялся вверх по служебной лестнице — как был премьер-министром, так им и остался. Звать этого неудачника принц Аль-Абд Гамаси.

Да, дело касалось наследного принца Аль-Абд Гамаси, занимавшего в Саудовской Аравии пост премьер-министра, министров иностранных дел, обороны, культуры, а также министра по делам нефтеносных скважин. В одном из своих последних выступлений принц плюнул в душу Соединенным Штатам, назвав вашингтонскую администрацию скопищем беспринципных профурсеток. Госдепартамент охватила настоящая паника. Обуздать принца можно было тремя способами: 1. Умаслить. (Но этот способ сразу же отпадал, поскольку принц был в состоянии сам умаслить такие страны, как США, Англия, Франция, Бельгия, не считая Тихоокеанского побережья Южной Америки с островами Святого Лаврентия в придачу.) 2. Высадить в Саудовской Аравии морских пехотинцев. (Но этот способ мог привести к обратному эффекту: принц, являясь министром обороны, ощетинился бы новейшим американским оружием, которым страна начинена, словно пороховая бочка. Конфликт получится захватывающим, но как потом прикажете смотреть в глаза другим верным друзьям?) 3. Скомпрометировать принца как мусульманина, а еще лучше — как государственного деятеля и, не в последнюю очередь, как министра культуры. Этот вариант казался наиболее перспективным и после официального утверждения доктором Уикли был принят к исполнению.

…Божественна и таинственна восточная ночь. Спят молчаливые минареты древнего Эр-Рияда. Загадочные звезды, словно изумруды, усыпали черный бархат небосвода…

Филдс, в чалме и шелковом кафтане, вышел из номера «люкс» отеля «Бедуин» и остановился у рекламного щита с броскими буквами:

До начала ночного представления остается каких-то полтора часа, а Джон Филдс не имеет ни малейшего понятия о том, каким оно вообще должно быть. Сукин сын Онанга спит в отеле как пожарная лошадь, а он здесь ломает голову и ничего не может придумать…

ЦРУ ставило перед Филдсом, как он считал, наисложнейшую, архитруднейшую задачу: разжечь интерес к Драндуле Брамбамбе у видавшей виды саудовской элиты. Иными словами, подобрать такой репертуар, найти такие хиты в ритме диско, которые способны расшевелитъ зажравшихся эмиров и шейхов. Но это еще полдела. Главное состояло в том, чтобы заинтересовавшиеся миниатюрами благочестивые мусульмане, открыв их антисаудовскую направленность, обратили негодующие взоры на принца Аль-Абд Гамаси, который, будучи министром культуры, позволил привнести в культурную жизнь королевства элемент… красной пропаганды. Эта задача казалась Филдсу просто невыполнимой. Шутка ли, подбить такой репертуар, чтобы поначалу никто не понял, в чем суть, а потом вдруг всех осенило, что принц — агент Советов! За эту операцию ЦРУ отваливало Филдсу (как бывшему соученику Аль-Абд Гамаси) астрономическую сумму. Ну, а в случае неудачи… Об этом он боялся даже подумать.