Добродетельная женщина - Карлайл Лиз. Страница 11

Да, Делакорт чуть не взял Сесилию силой — поступок отвратительный и достойный всяческого порицания. Разумеется, он чувствовал себя виноватым, но Сесилия холодно отвергла все его попытки загладить свою вину. Впрочем, она вела себя так, скорее, из осторожности, чем, руководствуясь желанием отомстить. По мнению Коула, более безжалостного наказания для своего ближнего придумать было трудно.

Послужит ли это Дэвиду хорошим уроком? Коул с сомнением покачал головой и начал одеваться к ужину.

Но, несмотря на усталость и веселую болтовню Дженет, Амхерст даже за столом не переставал ломать голову над неприятностями шурина. Потом Дэвиду и старшему пасынку Коула, лорду Мерсеру, принесли портвейн, и вся семья перебралась в гостиную, но и там Коул продолжал размышлять, как помочь Дэвиду вновь обрести душевное равновесие.

Большие стенные часы в соседнем кабинете пробили одиннадцать. Дженет, подавив зевок, тут же встала, держась одной рукой за поясницу.

— Простите, джентльмены, но я пойду спать, иначе, по меньшей мере, двоим из вас придется нести меня до постели.

Коул нежно взглянул на жену.

— Мы бы с удовольствием тебя отнесли, милая, — ласково сказал он и обратился к младшему пасынку, лорду Роберту Роуленду: — Робин, подай маме руку и проводи ее наверх, пожалуйста.

Лорд Роберт мигом вскочил и кинулся выполнять поручение отчима.

Дэвид проследил глазами за Дженет. Как только она и Роберт исчезли за дверью, он обернулся к зятю.

— Послушай, Амхерст! — начал он с упреком. — Это уже четвертая ее беременность за восемь лет! Как видно, вы, служители церкви, гораздо более… как бы это сказать… пылки, чем можно было бы предположить.

Коул спокойно откинулся в кресле.

— К чему ты клонишь, Дэвид? — мягко спросил он. — И вообще, какое тебе дело до моей семейной жизни? Я хорошо забочусь о Дженет.

Дэвид покосился на Стюарта.

— Ты называешь это «заботой» — брюхатить женщину каждые два года? — сухо спросил он.

Стюарт, явно смущенный, поднялся с кресла, подошел к буфету и налил себе рюмку хереса.

Амхерст некоторое время молча смотрел на шурина. Наконец он произнес:

— Это похвально, что ты так печешься о сестре, но твои тревоги совершенно напрасны.

— Неужели? Коул резко встал.

— Не хочу продолжать этот спор. Давайте-ка лучше сыграем в вист.

В этот момент в комнату вернулся Робин.

— О, карты! — радостно воскликнул он, услышав предложение отчима. — Отлично!

— Какие будут ставки? — осведомился Дэвид, с равнодушным видом поправляя манжеты рубашки.

Коул, нагнувшись к столу, молча налил себе еще бренди.

— Пять партий по двадцать гиней, — наконец предложил он, ставя графин на поднос.

— Годится, папа! — с энтузиазмом согласился Робин.

— Выигрыш отдадим миссии «Дочери Назарета», — продолжил священник. — Должен сказать тебе, Робин, что мне известно — ты, к моему большому сожалению, пополняешь свое денежное содержание в «Бочонке с кровью», игорном притоне «Ковент-Гардена», так что сегодняшнее пожертвование не слишком ударит по твоему карману.

Робин уткнулся подбородком в галстук.

— Все это замечательно, — задумчиво сказал Дэвид, — только чертовски скучно.

— Разумеется, куда нам до твоих обычных партнеров по игре! — невозмутимо согласился Коул. — Но я, как подобает хозяину, не хочу, чтобы мои гости, привыкшие к более веселым развлечениям, томились от скуки. Может быть, придумаем что-нибудь другое?

— Например? — Дэвид подозрительно сощурился.

— Предлагаю сыграть на интерес.

— На какой именно? — осведомился Дэвид, скрывая за сдержанностью манер стремление еще хоть немного побыть в обществе племянников и зятя: ему совсем не хотелось возвращаться домой, чтобы провести вечер в одиночестве.

— Если ты выиграешь три партии из пяти, — задумчиво протянул Коул, — я выполню любое твое желание — разумеется, в рамках законности и морали. Возможно, я сумею как-то облегчить твою тревогу за сестру.

Дэвид мрачно усмехнулся.

— Любое мое желание? — прошептал он, скосив глаза на Робина. — А если я попрошу, чтобы ты надолго — или даже насовсем — избавил мою сестру от новых беременностей? Надеюсь, ты понял, что я имею в виду?

— Это очень серьезная просьба, сэр, — заметил Коул. — К тому же не забывай, что и у Дженет есть голова на плечах. И все-таки я обещаю сделать все от меня зависящее, как только она разрешится от очередного бремени.

— Отлично! — обрадовался Дэвид. — Стюарт, давай-ка, придвинем этот столик поближе к огню. А ты, Робин, принеси нам, пожалуйста, две новые колоды карт.

Но священник по-прежнему оставался в кресле, неторопливо вращая в руках рюмку с бренди.

— А ты, Дэвид, — интригующе проговорил он, — разве не хочешь узнать, о чем попрошу тебя я? Дэвид и Стюарт уже оторвали столик от пола.

— Это не важно, — небрежно бросил Дэвид. — За пятнадцать лет я еще ни разу не проигрывал в вист.

— Вот как? — равнодушно спросил Коул. — И все-таки я считаю своим долгом заранее сказать тебе, о чем намереваюсь просить, иначе игра будет нечестной.

— Ради Бога, — снисходительно разрешил Дэвид, неся столик к камину.

— На время родов я отправляю твою сестру в Элмвуд. Мы с ней уедем в ближайшие десять дней и останемся там на три месяца. Я хочу, чтобы до нашего возвращения ты выполнял мои благотворительные обязанности.

Дэвид уронил столик на ногу племяннику.

— Проклятие! — взвыл Стюарт, схватившись за ступню и подпрыгивая на одной ноге.

Но ни «Коул, ни Дэвид не обратили на него ни малейшего внимания. Робин пододвинул кресло к столику и усадил в него старшего брата.

Наконец Делакорт заговорил:

— Хорошо, но скажи мне, чем ты там занимаешься? Ведешь бухгалтерию? Выклянчиваешь здание для миссии? Или выписываешь банковские чеки?

— У меня гораздо больше работы, и ты сам в этом убедишься.

Дэвид поднял руку, словно возражая зятю.

— Это не имеет никакого значения. Я все равно тебя обыграю. — И обратившись к племяннику, продолжил: — Распечатывай первую колоду, Робин. Мы с Коулом вытянем карты и посмотрим, кто с кем в паре. Мужчины, придвинув кресла к столику, вытянули карты. Дэвиду в партнеры достался Стюарт, Робин сдавал первым. Игра началась весьма азартно. Коул и Робин первую партию проиграли, Дэвид же легко набрал нужные очки и вышел в трех конах.

Вторая партия тянулась бесконечно. Удача явно изменила Делакорту. За восемь конов он взмок как мышь и послал за второй бутылкой бренди. Наконец Коул, забрав последнюю взятку, выиграл со счетом семь — шесть. Было ясно, что все четверо засели здесь надолго.

Третью партию команда Коула выиграла «всухую». Уже два — один! Дэвид тихо выругался. У него появилось нехорошее предчувствие.

Неужели он проиграет в карты человеку, ни разу не бывавшему в игорных домах, и зеленому юнцу, еще не достигшему совершеннолетия? Ну уж нет, такому позору не бывать! Он изо всех сил сосредоточился.

Робин раздал карты для четвертой партии. Козырь — бубны. На руках у Дэвида — одна лишь черная масть. Он хлебнул немного бренди для храбрости, склонился над столом и принялся играть так, будто его противником был сам дьявол. Впрочем, Коул уже и впрямь казался ему дьяволом в обличье священнослужителя.

Что касается Робина, то он часто без надобности сбрасывал козыри, но даже с таким неопытным партнером Коулу удавалось выигрывать. После десяти напряженных конов Дэвид и Стюарт все-таки победили, однако Коулу непостижимым образом везло. Дэвид еще никогда не видел столь удачливых картежников. Будь на месте его зятя кто-то другой, менее порядочный, Дэвид, пожалуй, обвинил бы соперника в шулерстве.

Пятая партия оказалась стремительной, как нож гильотины. Уже через два кона счет угрожающе склонился в пользу Коула. Часы пробили час ночи, когда хозяину дома выпало сдавать в последний раз. Он со свойственной ему точностью раздал карты и небрежно открыл козыря — пиковую даму.

Дэвид, судорожно сглотнув, взглянул на стиснутый в руке веер из кроваво-красных карт. Проклятие! Черная дама, точно злая фея, лежала на столике, суля ему три месяца каторжных работ в миссии «Дочери Назарета».