Добродетельная женщина - Карлайл Лиз. Страница 9

Недавно, после смерти отца жены, Эдмунд вступил во владение скромным (по понятиям общества) наследством и чудесным домом в Мейфэре, что избавило его от вечных судебных тяжб по поводу неплатежеспособности. Теперь, когда ее строгий папаша почил в бозе, жена Эдмунда Энн с головой окунулась в водоворот светских развлечений. Самой заветной ее мечтой был список гостей, пестрящий старинными титулами богатых соседей. В число последних входила и Сесилия.

Эдмунд галантно поклонился и прикоснулся губами к ее перчатке.

— Какая великая честь для нас, леди Уолрафен! — пропел он елейным голосом. — Миссис Роуленд и я счастливы, видеть вас в нашем доме.

Сесилия через силу улыбнулась, готовясь к тактическому маневру.

— Вот как? — отозвалась она, неспешно отпивая еще глоточек шампанского. — А со стороны ваша жена производит впечатление весьма сдержанной особы.

Эдмунд, скривив тонкие губы, вежливо подал ей руку.

— Давайте пройдемся по комнате, мэм, — предложил он. — Весь Лондон радуется, что вы наконец-то сняли траур и можете снова одарить нас своим приятным обществом.

В этот момент мимо них опять прошел один из официантов, и Роуленд тоже взял себе бокал.

— Скажите мне, милая затворница, как вы проводите время? Ведь вы так одиноки!

В этих словах прозвучал прозрачный! намек. Сесилия забросила удочку:

— Как мило с вашей стороны, мистер Роуленд, что вы думаете о нас, скорбящих вдовах! — прощебетала она, взглянув на него из-под опущенных ресниц. — Но, боюсь, вам будет неинтересно слушать про мои повседневные дела. Не говоря уж о том, чтобы оказать мне помощь.

Эдмунд Роуленд, резко остановившись, одарил ее широкой плотоядной улыбкой.

— Вы ошибаетесь, мэм. Я крайне заинтересован всем, что касается вас, и всегда мечтал помочь вам в каком-нибудь деле.

Сесилия томно взглянула на своего собеседника поверх хрустального бокала.

— О, Боже, — прошептала она, не сводя глаз с Эдмунда, — как я рада это слышать! Знаете, обычно мужчины только делают вид, что их интересуют личные проблемы несчастных вдов.

— Неужели? — Эдмунд многозначительно опустил взгляд.

— Представьте себе, да, — вздохнула Сесилия, которая решила слегка подразнить желанную добычу, поводив у него перед носом наживкой. — Они не способны доставить женщине удовольствие. Так обидно, когда мужчина не выполняет своих обещаний!

Глаза Эдмунда загорелись. Он подвел Сесилию к кадке с пальмой, стоявшей в углу комнаты.

— О, надо совсем не иметь чести, чтобы огорчить такую обаятельную женщину, как вы, леди Уолрафен! — отозвался он.

Прекрасно, наживка проглочена!

— Обаятельную?

— Конечно, — сказал Роуленд, придвигаясь ближе. — Что касается меня, то я всецело в вашем распоряжении. Клянусь, что оправдаю ваше доверие!

— Правда? — тихо восхитилась она, мысленно подсекая воображаемую рыбку.

— Ну конечно! Когда мы останемся наедине, вам стоит только намекнуть, чего именно вы хотите, и я приложу все усилия, чтобы выполнить ваше желание.

— Замечательно! — подхватила Сесилия, чокнувшись с ним шампанским. — Уединяться вовсе не обязательно, но вы меня успокоили, сэр! Немного неловко в этом признаваться, но я пришла сюда в надежде привлечь ваше внимание.

— Да что вы? — Эдмунд был явно польщен. Он заглянул ей в глаза и вроде бы слегка поперхнулся. — А я и не знал…

Кажется, у этого скользкого лощеного типа и впрямь запершило в горле. Заглотнул наживку? Как легко она его подловила! И только сейчас у него зародились первые сомнения…

Сесилия залпом допила остатки шампанского, лучезарно улыбнулась и игриво похлопала его по руке.

— Ох, мистер Роуленд! — воодушевлено воскликнула она. — Я поняла, что на вас можно рассчитывать, как только узнала, что преподобный мистер Амхерст — ваш кузен!

При этих словах румянец сошел со щек Эдмунда.

— Мой кузен, говорите? — Он нервно усмехнулся. — Надо будет сказать спасибо дорогому Коулу.

— Мы все должны сказать ему спасибо. — Сесилия, воздев глаза к небу, напустила на себя благочестивый вид. Правда, у нее мелькнула мысль, что, пожалуй, это был уже перебор, но останавливаться и менять тактику не следовало: момент наступил решающий. — А я, мистер Роуленд, благодарна ему вдвойне, — продолжила она, стараясь, все же не переигрывать. — Даже не знаю, как я пережила бы смерть дорогого Уолрафена, если бы не моя работа в миссии мистера Амхерста.

— В м-миссии?

— Ну да. — Сесилия одарила его еще одной обворожительной улыбкой и в последний раз дернула удочку. — Итак, что конкретно вы хотите для меня сделать, мистер Роуленд? Не стесняйтесь! Я должна знать ваши возможности.

— Мои возможности? — взгляд Эдмунда заметался по комнате, словно ища открытую дверь или хотя бы щелочку в полу, куда можно было бы провалиться. Он громко закашлялся.

Сесилия тронула его за рукав.

— Что с вами, мой дорогой мистер Роуленд? Горло заболело? Берегите себя. На дворе февраль: чуть простудишься — и ангина обеспечена. Эдмунд снова кашлянул.

— Нет, — проскрипел он в ответ, — с горлом все в порядке.

— Правда? Вот и хорошо. Тогда продолжим. — Сесилия медленно тянула на себя удочку с бьющейся рыбкой. — Вы такой занятой человек, поэтому, я думаю, будет лучше, если вы пожертвуете один раз крупную сумму наличными. А, кроме того, нам всегда нужны волонтеры — если, конечно, вы согласны ездить в трущобы Ист-Энда. По правде, говоря, там не так уж сильно воняет.

— В т-трущобы Ист-Энда?

Сесилия перешла на заговорщицкий шепот:

— Да. Знаете ли, некоторым людям на это просто наплевать. Одно дело — желание помочь самым нижним слоям общества, и совсем другое — реальная деятельность во имя братской любви и христианской морали. Вы согласны?

Эдмунд стал совсем бледным.

— Братской любви?

— Вот именно! — Сесилия энергично кивнула, изучая лицо жертвы. Нет, он не простодушная плотвичка, скорее угорь — верткий и противный. — Не далее как на прошлой неделе я была на таком же званом вечере, в доме близкого друга герцога Йоркского. Впрочем, не буду называть имен. Так вот, этот джентльмен очень похож на вас.

— На меня?

— Он так же, как и вы, занимает видное место в высшем обществе и, от души, желая помочь нашему делу, дал мне банковский чек на пять тысяч фунтов. А вы готовы последовать его примеру? Только не надо смущаться!

Выловленная рыба уже лежала у ног Сесилии, шевеля плавниками и в отчаянии разевая рот.

Вдруг кто-то легко тронул ее за руку. Это Джайлз. Он принес дубинку, чтобы добить пойманную добычу. Дубинка была в образе тучной матроны с фиолетовым тюрбаном на седых напудренных волосах, которая висела на его руке, сопя и кряхтя. Какая удача!

— Смотрите, — вскричала Сесилия, — вот и Джайлз! А с ним — милейшая леди Уильям! Джайлз, дорогой, ты ни за что не догадаешься: мистер Роуленд желает внести пожертвование в нашу миссию! Он жертвует… — Сесилия вопросительно вскинула бровь и нежно взглянула на Эдмунда.

Тот затравленно смотрел на заплывшую жиром матрону. Леди Уильям Хиз была известной на всю округу сплетницей.

— П-пять тысяч фунтов, — наконец произнес он с запинкой, снова прочистив горло.

Брови Джайлза от удивления поползли вверх.

— Боже правый!

— Вот это да! — одобрительно вскричала леди Уильям Хиз.

— Потрясающе! — нежным голоском пропела Сесилия, благоговейно прижимая к груди руки. — Вы так добры, сэр! Ваша щедрость поистине не знает границ. На сегодняшний день это наш самый крупный благотворительный взнос.

Рыба еще раз дернулась и судорожно открыла рот.

— А к-как же герцог Йоркский? — с запинкой спросил Эдмунд. — Вы же сами сказали… что его друг… пожертвовал пять тысяч фунтов…

Сесилия сделала невинные глазки.

— О Господи! Я, наверное, оговорилась, простите! Тот джентльмен внес пятьсот фунтов. Разумеется, если я вас запутала… вы можете передумать…

Леди Уильям, подняв лорнет, вперила в Эдмунда строгий взгляд. При этом она подалась вперед, и корсет ее угрожающе заскрипел, а огромный фиолетовый тюрбан вклинился в самый центр компании. Лучше и не придумаешь!