Добродетельная женщина - Карлайл Лиз. Страница 16

Но в эту пятницу утром Принглу вдруг захотелось оставить многолетнюю службу. Он проводил испепеляющим взглядом очередной, уже седьмой по счету, безупречно накрахмаленный галстук, упавший на пол гардеробной комнаты его светлости. Не отрывая глаз от большого зеркала, лорд Делакорт протянул руку и раздраженно щелкнул пальцами. Прингл нехотя подал ему восьмой.

Сам же лорд Делакорт тщетно пытался понять, почему именно сегодня проклятые галстуки никак не хотели драпироваться красивыми складками; почему его любимый жилет казался чересчур тесным, а новые сапоги с отворотами немилосердно жали. Кроме того, он не совсем понимал, зачем едет в миссию Коула — в безукоризненном ли платье или не одетым вовсе.

Но ехать все же необходимо. А может, пойти на Брук-стрит и отказаться от выполнения пари? Нет, джентльмен обязан держать свое слово. Пусть он стал посмешищем всего клуба, но, в конце концов, ему всегда было плевать на чье-либо мнение, тем более какого-то там Роуленда.

К тому же крайне маловероятно, что в миссии «Дочери Назарета» он встретит Сесилию Маркем-Сэндс. У него не было ни малейшего желания разговаривать с ней, и до сих пор ему вполне удавалось избегать ее общества в узком светском кругу. Да и вряд ли она посещает миссию для падших женщин.

Экономка, как же! Дэвид знал этот тип женщин. Чопорно-неприступные, они важно фланировали по гостиным, критикуя туалеты знакомых дам и хвастаясь своей благотворительностью, целыми днями сплетничали и совали нос в чужие дела.

Нет, такие особы не станут марать холеные белые ручки о людей низкого происхождения. Даже он со всеми своими привычками к роскоши не чета утонченной леди Уолрафен.

Сегодня Дэвид чувствовал себя на удивление усталым, даже слегка постаревшим. Глянув в зеркало, он обнаружил, что галстук под номером восемь завязался таким же бесформенным узлом, что и предыдущие. Смачно выругавшись, он снова сорвал с шеи проклятую тряпку и швырнул ее на пол.

Утро пятницы в Парк-Кресент выдалось холодным и для февраля необычно ясным. Но яркое солнце не радовало леди Уолрафен, ибо сегодня был день похорон Мэри ОТэвин. Сесилия отправилась на Пеннингтон-стрит часом раньше, чтобы закончить бухгалтерские расчеты. Леди Киртон, хоть и была преисполнена самых лучших намерений, являлась дамой весьма поверхностной, ограничивая свою деятельность в миссии лекциями о чистоте, религии, смертных грехах и прочих подобных вещах. Разумеется, все это было достойно самых высоких похвал, но Сесилия предпочитала практическую работу.

Между тем нужно было оплачивать счета за услуги и подводить денежный баланс, чтобы мистер Амхерст знал, сколько чистого дохода-при носят магазины и прачечная, и мог рассчитать возможности своей организации по содержанию пятидесяти женщин на следующий месяц.

Поразмыслив, Сесилия твердо решила пойти на похороны. К черту приличия! У бедной Мэри было мало друзей, но она была доброй, веселой девушкой. Несправедливо, если на отпевание придут всего два человека и обращенные к усопшей последние слова священника эхом отзовутся в почти пустой церкви.

Сесилия вышла из кареты и почти бегом ворвалась в парадные двери. В здании стояла гнетущая тишина. Она поднялась по узкой лестнице. Все, мимо кого она проходила, выглядели подавленными. Из швейных мастерских не доносилось ни пения, ни шуток, а в коридоре не было обычной возни.

Было ясно, что смерть Мэри нарушила хрупкое ощущение защищенности женщин, которые начали понемногу привыкать к заботе и безопасности. То, что убийство произошло за пределами миссии, утешало слабо. Вздохнув, Сесилия отправила Этту на первый этаж помогать в магазине и разложила на столе бухгалтерские книги, готовясь к утренней работе.

Но не успела она заточить новый карандаш, как раздался стук в дверь и в кабинет влетела раскрасневшаяся Этта, взволнованно размахивая коротенькими ручками.

— Вы ни за что не догадаетесь, мэм! — воскликнула она. — Ни за что, клянусь!

Сесилия не торопясь, отложила в сторону нож для точки карандашей.

— Ты права, — согласилась она, — не догадаюсь, пока ты не скажешь, в чем дело.

Этта, которая чуть не подпрыгивала от радости, округлила глаза.

— О, мэм! Он здесь! В миссии «Дочери Назарета»! Представляете? Говорит, что его прислал сюда мистер Амхерст. Можно, я приглашу его в ваш кабинет? Он хочет поговорить с начальством.

Сесилия, поднявшись, в замешательстве нахмурила брови и нагнулась над письменным столом.

— Послушай, Этта, я не понимаю… Кто хочет поговорить с начальством? И на какую тему?

— Наш красавчик лорд Делакорт! — Этта воздела глаза к небу. — Он здесь, на первом этаже, или я не Генриетта Хили! Его подтянутый зад обряжен в дорогие панталоны, а синий сюртук пошит из такого тонкого сукна, словно оно соткано из волос ангелов!

Сесилия резко села.

— Лорд Делакорт? — пролепетала она. — Что ему могло тут понадобиться? — Охваченная странным чувством неотвратимости судьбы, она растерянно подняла глаза на служанку. В голове Сесилии роились самые разные предположения, но вдруг она вспомнила, как ловко выкачала денежки у Эдмунда Роуленда. — Может быть… его уговорили сделать благотворительный взнос?

Этта поморщилась.

— Может быть.

Сесилия облегченно вздохнула. Пожалуй, это единственная причина, по которой мистер Амхерст мог прислать сюда Дэвида. Всем известно, что Делакорт — близкий друг жены священника. В свете поговаривали, будто раньше их связывало нечто большее. Однако с Амхерстом они приятели, и, значит, она обязана оказать ему радушный прием. Как бы только не поперхнуться этим самым радушием!

Сесилия вскочила со стула и расправила юбку. Ладони ее внезапно взмокли.

Этта встревожено присмотрелась к своей госпоже.

— Что с вами, миледи? Вы так побледнели! Сесилия не без труда сделала строгое лицо.

— Со мной все в порядке. Пожалуйста, пригласи сюда лорда Делакорта.

Этта подозрительно прищурилась.

— У меня такое чувство, мэм, что вы уже знакомы с его светлостью, только не хотите признаваться. Если этот смазливый прохвост может причинить вам какие-то неприятности, я сию же минуту выставлю его за дверь, и плевать мне, что он виконт!

Сесилия вздернула подбородок.

— Не говори глупостей, Этта! Я прекрасно справлюсь с таким тщеславным и испорченным типом, как Делакорт. Пригласи его в кабинет, будь так любезна! Меня ждут серьезные дела, к каковым его визит ни в коей мере не относится.

Между тем, когда Этта проворно выскользнула за дверь, Сесилия призналась себе, что мысль о предстоящей беседе с этим человеком сильно ее взбудоражила. Не в силах усидеть на месте, она принялась расхаживать взад-вперед по ковровой дорожке, расстеленной под окнами. Делакорт… Что ему нужно, черт побери?

Она с поразительной ясностью вспомнила момент их последней встречи. Это было два месяца назад, на вечеринке в загородном доме — первом светском развлечении, которое она посетила по окончании траура. Вообще-то она не собиралась ехать и не поехала бы, если бы знала, что встретит там его. Однако на вечеринку были приглашены все сливки общества — единственные люди, с которыми знался Делакорт, и Сесилия, безусловно, понимала, что его присутствие среди гостей было неизбежно.

Он появился в самый разгар танцев. Сесилия, скучая, в одиночестве спустилась на первый этаж. На ней было ее любимое вечернее платье из зеленого шелка, а плечи прикрывала шаль, ныне прожженная, но, несмотря на это, она чувствовала себя слишком обнаженной после двух лет замужества и года траура — ей казалось, что взгляды присутствующих обращены только на нее.

Ничего не подозревая, она пробиралась меж танцующих в поисках хозяйки дома, и вдруг, словно по заказу, все пары отхлынули назад, точно морская волна, и она увидела в другом конце зала его. Он стоял у окна, обрамленного алыми бархатными шторами, склонясь к руке леди Снеллинг, женщины весьма знатного происхождения.

Сесилия застыла на месте, не в силах отвести глаз. Делакорт был одет, как всегда, изысканно, но с легкой небрежностью, только добавлявшей ему элегантности: черный костюм, расшитый золотом шелковый жилет цвета слоновой кости и завязанный под самым горлом галстук, украшенный булавкой со сверкающим изумрудом.