Ветер и крылья. Старые дороги - Гончарова Галина Дмитриевна. Страница 2
Не убьет она младенца!
Вот дура-то!
Конечно, хозяева выгнали ее на улицу без куска хлеба и без единой монеты из честно заработанных. И закончилась бы история несчастной Розалии в сточной канаве, если б не проехал мимо паланкин эданны Рианны.
А дальше все было просто. Эданна, обладая острым зрением и добрым сердцем, не только увидела плачущую беременную девушку, но и посочувствовала ей. И пригласила работать кормилицей.
Конечно, за новую хозяйку Розалия готова была и в огонь, и в воду. Сына она родила, к маленькой Адриенне относилась как бы не ласковее, чем к родному ребенку, и ночей не спала, и на своей груди девочку подняла. А четыре года назад у нее и личная жизнь сладилась.
Розалия вышла замуж за старшего конюха и была безумно счастлива. И сын ее доволен – лошадник он заядлый, с малолетства. И она второго ребенка родила, а может, и не одного еще родит, хоть и не девочка уже, двадцать шесть исполнилось. Крестьянские девки в таком возрасте и бабками стать могут. И спины сгибаются, и зубы выпадают…
Розалию это миновало. Хоть и возраст такой, а все равно – спелая, сочная, что то наливное яблочко, зубы целы, морщин считай что и нет…
А вот упорство – есть.
– Дана Риен! Дана!!!
Девочка скрипнула зубами.
– Сиди, – шепнул Марко. – Я ей скажу, что тебя нет.
Но совесть уже одолела молодую хозяйку.
– Ладно уж… не поленилась же она сюда прийти! И Тоньо бросила…
Марко насмешливо фыркнул. Адриенна вышла из конюшни.
– Что ты шумишь, Рози? Здесь я…
– И вы посмотрите, в каком виде! – вознегодовала почтенная ньора [2]. – Дана, вы не мальчишка конюшенный! Опять эти бриджи ужасные, опять дублет, опять волосы кое-как собраны… слов у меня нет! Немедленно умываться и переодеваться, как подобает благородной дане.
– Зачем? – заныла Адриенна, совершенно не имея желания по такой жаре влезать в платье. Это ж с ума сойдешь!
Нижняя рубашка, панталоны, которые подвязывать надо, верхняя рубашка, платье, рукава… еще и волосы укладывать заставят! И головной убор надевать!
Не хо-чу!
– Дан Марк хотел вас видеть.
Адриенна только вздохнула.
Если отец… тут не поспоришь и не поругаешься. Он и так многое позволяет дочери, но на беседу лучше явиться как положено благородной дане.
Что уж там… у других и сотой степени свободы Адриенны нет. И не снилось им такое.
Чтобы в мужской одежде ходить. Чтобы на коне по полям проскакать. Чтобы на траве в лесу поваляться… чтобы и ветер в лицо, и воля в душе… и грамоте их не учат, разве что некоторых, и счету, жена вообще должна уметь любить мужа, молиться, вести хозяйство и рожать детей. В любой последовательности.
Думать?
Думать за нее будут отец, муж и сын. Вот именно так.
На словах.
На деле получается по-разному, вот как у Адриенны. Жениться ее отцу эданна Рианна запретила, а как вообще девочек воспитывают? Кто-то знает?
Ну да… они в доме постоянно.
Вот на мессу ходят…
А как удержишь живого и любознательного ребенка? Который везде лезет, который смотрит своими синими глазищами… красота – невероятная. Розалия каждый раз вспоминала умершую эданну и глаза уголком передника вытирала.
Та тоже хороша была, а уж Адриенна, ее малышка Риен, – всем на загляденье.
Волосы черные, гладкие, блестящие, глазищи огромные, синие, личико точеное… жаль, загорелое, что у той крестьянки, но тут уж дан всему виной! А кто с собой ребенка везде таскал? Ну хорошенькая, как куколка! И просится!
Строже надо было быть! Строже!
А так дана из отца веревки вила и косички из них плела. И по арендаторам с отцом, и по делам с отцом, а чтобы не придирались, отец ее в мальчишескую одежду и переодевал. Кто знает, тот относится снисходительно: единственное чадо, память об умершей жене, а кто не знает… мальчик и мальчик, что такого?
И читать Адриенна захотела научиться, и считать, и дан разрешил. Падре Санто лично учил малышку. Еще и радовался, какая умная да смышленая.
И считает она легко и быстро, и восемь языков освоила, и на всех пишет, читает, стихи складывает, и к хозяйству способная, счета проверяет почти мгновенно, хотя сам дан с ними часами сидит…
Вырастили!
Кто ж ее такую замуж-то возьмет?
Мужчины не любят, когда женщина умная. Ой не любят…
Вот и переживала верная кормилица, помогая девочке обтереться губкой над тазиком, а потом надевая на свою красавицу тонкую нижнюю рубашку, более плотную верхнюю, потом корсаж, платье, пояс, подвязывая рукава и помогая подвязать панталоны к поясу. Да и чулки забывать не стоит.
Хоть и тепло, но легонькие, нитяные, все равно быть должны. И туфли с лентами…
– Садитесь, дана, волосы вам расчешу и уложу.
Адриенна повиновалась.
Волосы так волосы. Надо…
Кормилица ловко расчесала смоляные пряди, уложила их в тяжелый узел на затылке, потом закрепила на нем кокетливый чепец, который больше напоминал крохотную шапочку и ничего не скрывал. Подчеркивал – и только.
И во всем этом облачении дана Адриенна отправилась в кабинет к своему отцу.
Без трепета. Что она, не бывала там? Бывала, и не раз…
Все знакомо, все родное. От здоровущей медвежьей шкуры на полу, на которой любила играть, а то и засыпать малышка Риен, до оружия на стенах.
И отец сидит за огромным столом и улыбается. Ласково.
– Что, егоза? Спряталась от Рози?
Адриенна тут же превратилась из сдержанной и исполненной достоинства даны в шаловливую девчонку.
– Папа! А чего она…
Отец улыбнулся, но пальцем девочке погрозил. Чего-чего… работа у нее такая – пытаться хоть как-то сделать дану из этой норовистой кобылки. Вот и о кобылках…
– Риен, я решил прикупить нам еще пару кобыл на племя. Хочешь съездить со мной на ярмарку?
– ДА!!! Да, папочка, прошу тебя!!!
– Тогда собери вещи. Мы едем через два дня. И чтобы до отъезда я не слышал на тебя ни одной жалобы, поняла?
А вид невинный… как есть – лучик солнечный.
– Папочка, я ничего…
– Ничего? А кто в поварню ужика подбросил? Да еще и пятна ему закрасил?
– А чего они сами… чуть меня помоями не облили.
– А ты не знаешь, что юной дане не пристало таскать булочки прямо из кухни?
– Знаю, – потупилась Адриенна, тем более что таскала она их вовсе даже не себе, а Марко и Тоньо. Вот мальчишки сладкие булочки с орехами любили, а ей бы мяса. Или рыбки… солененькой…
– Чтобы больше такого не было. Не то дома останешься.
– Обещаю! – подскочила дочь. – Папочка, ты самый лучший!
Поцеловала в щеку и умчалась.
Дан Марк только головой покачал.
Вот ведь… егоза.
Но взять ее с собой обязательно возьмет. В животных, в людях малышка разбирается идеально. Никогда плохую скотину купить не даст, больного работника почувствует…
Наследственность.
У Рианны тоже такое было, она рассказывала. Род СибЛевран. Этим все сказано.
Род СибЛевран.
Побочная ветвь воронова крыла. И птица на гербе. Черная, тревожная… ворон. Ле Вран.
– ПАПА!!!
Крик вырвался сам. Когда осела на пол мама, когда заплакал младший брат…
Когда мимо пронесли носилки и Мия увидела цепочку капелек крови на каменных серых плитах.
Папа…
Как же… за что же… он же просто поехал на охоту! Что в этом такого страшного? Папа всегда ездил, и возвращался, и охотился он сейчас на уток… обычно он привозил разноцветные тушки, и их потом ощипывали на кухне, а пух все равно летал по всему дому…
И мама смеялась.
А сейчас она лежала на полу. И Герин, охотничья собака отца, обнюхивал ей лицо. А потом сел рядом и завыл. Печально так… горестно.
Дальше девочка и сама себя не осознавала. Все было как в тумане.
Герин получил пинок, и Мия за ошейник вытащила его из дома. Нечего тут!
Они хоть и бедные, а все ж не ньоры! Ее отец – дан! Просто денег у него нет, и все наследство – медяки медные да клочок земли… охота была не только развлечением, но и способом выжить.