Простые желания (СИ) - Предгорная Арина. Страница 81

— Теперь имя, — сказал тогда он.

И научил, как надо произносить, чтобы оно имело нужную силу. Её голос не дрогнул, прозвучал уверенно и с той силой, которая очертила завершающий защитный круг. Два слова. Два имени. То, которое мечтала дать ребёнку она сама и то, которое носила с рождения. Погасший амулет в руках дяди рассыпался аметистовой пылью.

— Сработало, — с облегчением выдохнул он.

Наверное, брат её отца сделал что-то ещё, потому что о его пребывании в детской не проболтался ни один из слуг. Никто не сказал, что вообще видел его на этаже. Никто — ни папаша, ни приглашённые им впоследствии чародеи, не распознали проведённого над маленьким сыном и женой ритуалом.

Прошла и закончилась ночь, полная страха за малыша, но самый сильный и могущественный маг в покои не явился, подарив слабую надежду и короткую передышку. Наступил новый день, и мрачно-задумчивый глава семьи повёл жену с младенцем на руках в просторный светлый храм, где, отражаясь эхом от украшенных стен, прозвучит имя, и его впишут в специальные книги.

— Я уже назвала нашего ребенка, — с достоинством сказала молодая женщина.

Яркие глаза мужа полыхнули бешенством, но не посмел отреагировать бурно — вокруг стояли служители и почётные гости. Одна из книг на постаменте раскрылась сама собой, и на чистой странице они увидели буквы, сплетённые в имя. Не отменить. Не переписать.

Вот тогда, вернувшись под защиту толстых неприветливых стен, он и попытался ударить её снова. Его отшвырнуло к стене, приложив затылком о тяжёлую оправу зеркала. Не поверив в произошедшее, он несколько раз повторял попытки, и раз за разом его то отбрасывало от жены, то било разрядами молний. Как же он орал..! Выхватил из колыбельки младенца, но… Очень быстро выяснилось, что ему позволительно держать малыша на руках и совершать по отношению к нему все обычные мирные, лишённые злого умысла действия. Всё остальное лупило по нему фиолетовыми жалами, выкручивая, раня плоть, выжигая следы, причиняя невыносимую боль. А молодая мать с ужасом убедилась, что мысли о причинении вреда их сыну у отца имелись, и ещё какие!

— Ты ведьма! — бушевал он, не обращая внимания на плач сына. — Что ты сделала, что?!

Вот тогда и выяснилось, что дядя ещё и следы магического воздействия прячет так, что этого самого воздействия не видно никому. Через некоторое время отец поверил в то, что пока ещё спящий в его сыне дар защищает и его самого, и мать. Двойное имя посчитал женской блажью, но, вписанное в родовые книги, оно не уничтожалось.

… От издёвок и неприязни магия, к сожалению, не защищала. И от всех остальных чувств отца, пробуждавшихся годами, крепнувших с того дня, как в старшем сыне проснулся дар.

… Причины установки клятвы верности Ар понял. Что это за колдовство применил и откуда папаша узнал о нём, как освоил — нет.

Ночью он покинул гостеприимный замок в скале, не стал дожидаться рассвета, избежав расспросов и тягостного прощания. И направил коня на запад.

Глава 36

/Прошлое/

… Ритуал выхода из рода молодой человек провел в маленькой роще, звеневшей мелкой узорчатой листвой над его головой. Всегда считал, что для столь значимых действий выбирается особый день, определённое время и тщательно подобранное место. Ритуал требует своего антуража, чего-то особенного: интерьера, освещения, одежды или посуды, правильного ножа, в конце концов. Настроения.

Неправда. Для того, о чём Ар вычитал в родовых книгах, вобравших в себя память и знания многих поколений, ничего особенного не требовалось, кроме воли и искреннего желания — если покидающий род проводил его сам, а не над ним. Всё так просто. Просто свернул с безлюдной дороги к ближайшим деревьям и совершенно буднично, будто собирался картошку запекать на разведённом костре, в состоянии апатии и самой капельки исследовательского интереса, отрезал себя от родового имени. Родная магия, послушная, покорившаяся, послужила свидетелем и проводником, четыре стихии поочерёдно станцевали завершающий танец на его ладонях. Когда всё закончилось, посидел некоторое время, привалившись спиной к тонкому стройному стволу, с отстранённым любопытством прислушивался к себе. Не чувствовал ничего особенного: ни слабости, ни изменений в источнике своего дара. И уж точно ни капли сожаления. Родовой перстень потускнел, будто из изрезанного символами камня разом выпили краски. Ар снял его с руки: теперь он смотрелся обыкновенным украшением, и убрал во внутренний карман.

К крепости он подъезжал в сумерках; маг, дежуривший на дозорной башне, узнал его. Во всяком случае, поднятую решётку ворот, под которой он свободно проехал, Ар понял именно так. Не глядя, сунул повод подбежавшему денщику и тот, тараща глаза, увёл его коня на конюшню. Суету и построение пресёк.

— Это не внеплановая проверка, — объявил он негромко подбежавшему заместителю коменданта.

На него смотрели десятки любопытствующих взглядов. «Привыкай, какое-то время они будут любопытствовать, присматриваться, изучать», — меланхолично велел себе молодой человек. Часть личного состава крепости сменилась после завершения трехлётней службы Ара, коменданта он знал, тот оставался на своем посту уже не один десяток лет. А зам, невысокий мужчина среднего возраста с обветренным, тронутым первыми морщинами лицом, был ему незнаком.

— Зовите меня просто Гарт, — представился он мужчине, спокойно встретив взгляд его округляющихся глаз. — Я хотел бы видеть коменданта, господин…?

— Саутер, Энор Саутер, — отрапортовал офицер со всем почтением. — Прошу прощения, Ваш…

— Гарт, — терпеливо поправил прибывший. — Без титулов, по-простому.

— Г-Гарт… Но как же… Как привыкнуть!..

— Привыкайте, — одними уголками губ улыбнулся он. — Я рассчитываю остаться здесь надолго.

— Поступаете к нам… на службу?! Распоряжения об этом из столицы не поступало, — нахмурился зам.

Гарт обратил к господину Саутеру невозмутимое лицо.

— Мне нужно поговорить с комендантом. После этого я смогу дать вам все интересующие разъяснения.

Офицер склонил голову всё с тем же неизменным почтением и пригласил следовать за собой.

Его разглядывали, украдкой и не очень, пока тот, кто назвался Гартом, пересекал внутренний двор. Цепкие взгляды отметили простую строгую одежду без отличительных знаков, простые, без украшений, ножны с тейенским клинком, отсутствие охранных амулетов (Ар носил парочку небольших кулонов под нательной рубашкой, не выставляя напоказ), и компактный дорожный мешок, который он нёс, небрежно закинув на плечо.

Перед комнатой коменданта дежурила охрана, проводившая того, кто решил зваться новым именем, почтительными кивками и старательно приглушённым удивлением в глазах. Энор Саутер заклинанием отпер дверь; под потолком вспыхнули светильники. Кабинет оказался пуст. Зам степенно, без суеты, уселся за комендантский стол у окна, жестом указав Гарту на свободный стул с подлокотниками. Молодой человек вопросительно приподнял брови.

— Господин комендант сейчас в отъезде, ожидаем его возвращения завтра. В его отсутствие задавать вопросы в этой крепости уполномочен я, Ва… простите, Гарт.

Молодой человек остался стоять, не навытяжку, не по-военному, но не менее прямо и с достоинством.

— Что ж, тогда изложу суть своего дела вам, господин Саутер.

И изложил. Глаза у офицера так и норовили неприлично округлиться, несмотря на всю выдержку и сухой канцелярский язык стоящего у стола. Между ними повисло молчание. Наконец Саутер посмотрел прибывшему в глаза.

— Позвольте уточнить… Гарт, — негромко, неторопливо, подбирая слова, начал зам. — Какие-нибудь бумаги у вас при себе? Письмо? Или распоряжение о вашем назначении? Служба Его Величества должна была подготовить…или он сам…

Ответом ему стал отрицательный жест и слишком спокойный, на грани безразличия, взгляд. Ворвавшийся в приоткрытое окно порыв вечернего ветра слегка шевельнул короткие волосы офицера и более смело тронул длинные, ниже плеч, каштановые пряди с заметной рыжинкой — такие же, как у папаши. Сам молодой человек не шелохнулся.