Красивая, как ночь - Карлайл Лиз. Страница 65

Помнит? Ни одна женщина не может забыть!

Ее бросило в жар. Господи, воспоминания сведут ее с ума. Лучше уж выйти на воздух. Хелен быстро надела полуботинки и набросила на плечи самый теплый плащ. Если воспоминания не сведут ее с ума, это сделает неутоленное желание. Долгая прогулка по холмам и по лесу — вот что ей сейчас необходимо, а при такой погоде уединение ей будет обеспечено.

Хелен понятия не имела, сколько времени бродила и сколько просидела на низкой каменной стене напротив сгоревшего домика егеря, вспоминая, как они с Кэмом прятались здесь в далекой бурной юности. Руки у нее даже в перчатках заледенели, но она поняла это, лишь когда ее кто-то окликнул по имени.

Хелен буквально подпрыгнула от неожиданности, а онемевшие пальцы не подчинились ей, и она едва не упала.

— Томас? — удивленно спросила она.

Он торопливо приблизился, его белокурые волосы развевались на ветру, когда он склонился над ней.

— Дорогая, вы должны укрыться от ветра. — Его брови тревожно насупились. — Что заставило вас выйти в такую ужасную погоду?

Хелен подумывала задать ему тот же вопрос, когда настоятель устремился к ней через ворота, давно соскочившие с петель. Она не хотела его сегодня видеть. Она пришла сюда, чтобы побыть в одиночестве. Но она уже промерзла до костей, поэтому, когда Томас взял ее под руку и увлек к небольшому сооружению за сгоревшими развалинами, она поняла, что слишком долго пробыла на холоде.

Низкий сарай укрылся под холмом. Одна его стена была разрушена, но три другие создавали достаточную защиту от ветра. Правда, убежище оказалось тесным, и Лоу занял почти все пространство. Хелен вдруг почувствовала неловкость, оттого что он стоит так близко к ней.

Нет, все это глупости. Просто она позволила себе поверить словам Кэма о настоятеле, а тот неверно истолковал бесхитростные комплименты священника. Да и как может настоятель ухаживать за ней? Сама идея казалась Хелен нелепой.

— Согрейтесь здесь, дорогая, — сказал Томас, — а потом я провожу вас домой. Сегодняшний день не располагает для прогулок.

Хелен, быстро растирая руки, посмотрела на него.

— Тем не менее вы тоже вышли прогуляться, Томас, — довольно резко заметила она. — Вы тревожитесь о Бэзиле?

— Моему кузену уже не помочь, — последовал двусмысленный ответ. — А теперь вы должны рассказать мне, почему сидели на стене, ведь там дует сильный и холодный ветер. — Томас улыбнулся ей самой очаровательной улыбкой. — Я бы не хотел, чтобы вы заболели, дорогая.

Хелен пожала плечами.

— Я часто гуляю здесь, когда чувствую необходимость размяться. Но сегодня я думала о проблемах Арианы. И о ее матери тоже. Говорят, мать Кассандры погибла тут. Мне бы хотелось узнать, что Ариана видела здесь в тот день. — Хелен грустно усмехнулась. — Наверное, мне кажется, что эти развалины могут рассказать правду, если я буду достаточно терпеливой.

— Думаю, рассказывать особенно нечего, — возразил Томас.

— Разве вам непонятно, что я должна узнать. Ведь без этого я не смогу помочь Ариане.

Томас положил ей на плечо руку, которая показалась Хелен тяжелой, словно камень.

— Послушайте, Кассандра Ратледж была порочной женщиной, — прошептал он, и его слова как бы повисли в холодной тишине. — Она была хитрой и неверной. Лучше о ней забыть, хотя бы ради Арианы.

— Вы знали ее? Разве тогда вы уже получили этот приход? — удивленно спросила Хелен.

Томас кивнул:

— О, я знал ее достаточно хорошо, чтобы понять, кто она такая.

— Какие безжалостные слова, Томас. — Хелен почти с мольбой посмотрела на него. — Она никогда не посещала церковь? Она никогда не открывала душу…

— Зачем, Хелен? Чтобы спасти свою душу? — Лоу откинул голову, будто собираясь рассмеяться, но ни одного звука не вырвалось у него. — Да, моим христианским долгом было помочь миссис Ратледж встать на путь истинный. Я старался изо всех сил, но она не хотела никакой помощи. Я же всего за два года до этого закончил богословское обучение, был наивен, молод и совершенно несведущ в жизни. — Он посмотрел ей в глаза. — Да, я потерпел неудачу. Ужасную, и тем самым вынудил Ариану расплачиваться за грехи ее матери.

— Томас, вы не должны винить себя…

— Более опытный человек, может, и преуспел бы, Хелен. Но Господь с его бесконечной мудростью решил послать сюда именно меня, поэтому можно сказать, что я подвел их обоих.

— Томас, я уверена, что это совершенно не так. Никто не считает вас виновным.

Он не ответил. Ветер, казалось, изменил направление и теперь с удвоенной силой врывался в открытые двери сарая. Несколько минут оба молчали, потом Томас придвинулся к ней и, к ее облегчению, как потом оказалось, напрасному, переменил тему.

— Знаете, Хелен, — грустно сказал он, устремив взгляд куда-то вдаль, — я часто ощущаю какое-то беспокойство и желание чего-то… чего-то такого, что я и сам не могу назвать. А вот энергичная прогулка может многое поправить, верно? В этом мы с вами похожи, так, Хелен?

Она слабо улыбнулась:

— Да, наверное.

Он буквально пожирал ее взглядом, глаза у него были широко открыты, искренняя улыбка играла на губах. Он нежно взял ее за руку. Жест был вполне дружеским, но, памятуя недавнее предупреждение Кэма, она испытывала неловкость. А когда Томас опять взглянул на нее из-под опущенных ресниц, Хелен вдруг сразу поверила. Да, все, что говорил ей Кэм, правда. Лоу флиртовал с ней!

— Хелен. — Его пальцы сильно сжали ее руку. — Я знаю, что мои слова преждевременны, но больше не могу молчать. Я думаю, нас с вами роднит не только любовь к прогулкам на воздухе. — Его голос понизился до задушевного шепота. — Я думаю, у нас много общего и есть на чем строить дальнейшие отношения.

Хелен отдернула свою руку.

— Конечно, я ценю вашу дружбу, Томас, — растерянно сказала она.

Он несколько раз кашлянул и продолжил:

— Хелен, наша дружба за прошедшие недели превратилась в нечто более дорогое, и я думаю, вы неравнодушны к моему вниманию. Я даже молюсь об этом.

— О, Томас, вы…

Его рука в перчатке легла на ее губы.

— Дайте мне сказать, пока отвага не покинула меня. — Полились слова, которые Хелен так не хотелось слышать. — Как женщина, как учитель детей и как христианка, вы являете собой все, что я хотел бы видеть в своей жене.

— Но, Томас!

— О, я понимаю, что небогат, но я могу обеспечить вам некоторые радости в жизни. Я хочу, чтобы мы поженились, Хелен, и поскорее. Я понимаю, вы любите дочь Трейхерна, но я хочу видеть вас в моем доме. Чтобы вы учили наших детей. Только скажите да, и вам никогда больше не придется работать у чужих людей. Я буду заботиться о вас до конца ваших дней.

Его искренность разрывала Хелен сердце.

— О, Томас, вы оказываете мне честь! Ваше восхищение делает меня счастливейшей из женщин. Но я не могу выйти за вас замуж.

Он резко отстранился и направился к распахнутым воротам сарая. Он стоял неподвижно, устремив взгляд на простиравшуюся внизу долину. Хелен видела, как глубоко и прерывисто он дышит. Наконец он заговорил:

— Значит, Хелен, ваше сердце несвободно? — Его слова звучали бесстрастно.

Не зная, что ответить, Хелен подошла к нему. Конечно, ее сердце занято. Так было всегда. Но вправе ли она ответить на вопрос Томаса?

— Сейчас я всецело предана Ариане, — тихо сказала она. — Пока все мои усилия должны быть посвящены ей, а что готовит нам будущее, я не могу знать. Томас, вы должны понимать… — Она замолчала, чувствуя, как приливает кровь к щекам и колотится сердце. — Вы должны понимать, что многие сочтут меня недостойной вас. Во мне течет французская кровь, мой отец умер насильственной смертью. А что до моей матери… не все в обществе восхищались ею.

Томас резко обернулся:

— Короче говоря, вы не согласны, Хелен? Для этого ваши отговорки? Ибо, как вы, наверное, заметили, я не просил вас отчитываться о вашем прошлом или о вашем происхождении. Для меня они ничего не значат. Я люблю вас такой, какая вы есть.