Царевна, спецназ и царский указ (СИ) - Филимонова Наталья Сергеевна. Страница 30

— Ну, чего… от барыни с ее охранниками Акмаль утек, конечно. Он вообще говорит, что нет той двери али веревки, чтоб его остановила. Я верю — сам видел! Только решил на этот раз не бежать куда глаза глядят… Вряд ли его бы особенно усердно ловили, не до него было. Но… в общем, через седмицу он, ни от кого не скрываясь, пришел в столицу да постучался в ворота царского терема. Не пустили, конечно. А он тогда сам вошел — и даже не спрашивай, как. Заявился прямо к царю. Стражники за оружие похватались, а Акмаль эдак небрежно из-за пазухи достает скипетр похищенный. И царю с поклоном преподносит.

Долго говорили друг с другом царь и вор. За спасение царской регалии Акмалю простили прошлые прегрешения. Не без условий, конечно.

После того разговора ловкий вор принес присягу воинскую на том самом скипетре. И поклялся в числе прочего никогда не красть — ну разве что если старшой отряда прикажет.

Сам Акмаль потом сетовал, что не до конца он свой подвиг-то довел. Конечно, разыскать да заново украсть у вора похищенное ему удалось. А вот самого похитителя скрутить не смог — впервые почти равного себе встретил. Сбежал тот, да так и не не вызнал никто никогда, по чьему приказу затевалось все.

В воинском деле Акмаль и прежде не последним был, а после присяги и в учениках свое походил. Зато оказалось, что нет лучше разведчика, чем вор. Нет для него закрытых дверей, нет той тайны, что он не вызнает. А для отряда богатырского и вовсе он незаменимым человеком оказался. Богатыри — народ прямой, красться да таиться не приученный. В том уж и царевна убедиться успела. А порой умнее прежде выведать все, и лишь потом в атаку безоглядную кидаться.

Словом — прижился бывший вор. Да и в отряд пришел по праву.

— Вон оно как… — Алька по-прежнему лежала на куче палой листвы, глядя в синее-синее по-осеннему небо. Интересно, изловили бы того вора, кабы не Акмаль? А если нет — что было бы с Тридевятым? С ней самой и Наиной? Древние регалии чем попало не заменишь. Да и ведь была какая-то цель у того вора — или того, кто его послал. Интересно, были ли после того попытки что-то из царской сокровищницы похитить? И отчего она раньше этим не интересовалась?

— А я смотрю, уборка-то полным ходом идет! — грозный голос Савелия прервал государственные думы, и оба ученика разом подкочили с места, как ужаленные. Палые листья вокруг них взметнулись и заново закружились в воздухе.

— А мы, мы… почти закончили! — Алька подхватила вилы и так решительно ими взмахнула, что, будь Савелий чуточку менее расторопен, непременно бы его проткнула.

Впрочем, Савелий отпрыгнул еще раньше, чем царевна замахнулась. Все-таки он знал свою ученицу.

Глава тринадцатая, в которой правительница вспоминает былое

— Не смей ни к чему прикасаться, — Ратмир сказал это вроде бы спокойно, но так сверкнув глазами, что Альке захотелось даже ноги поджать. И вообще в воздухе зависнуть. Чтобы уж точно ничего не задеть.

В свою святая святых колдун впустил ее впервые, позвав заодно и Светика. В этой каморке он и творил свое волшебство — варил зелья и мази, смешивал декокты, мастерил обереги. Здесь царил запах трав, пучки которых были развешаны повсюду. В сезон им порой не хватало места, и “веники”, как упорно продолжала их звать про себя Алевтина, расползались и по всему дому. На бесчисленных деревянных полках были расставлены всевозможные склянки и сосуды с какими-то жидкостями, порошками и вовсе чем-то неопределимым. В углу громоздились котлы от мала до велика. Одна из стен была отведена под полки с книгами.

Здесь Ратмир запирался и проводил долгие часы каждый день, когда был не на заданиях. И порой из-под закрытой двери пристройки стелился то разноцветный туман, то черный дым, то вовсе сыпались искры, звуки доносились оттуда самые невообразимые, и догадаться о том, что здесь творится, было невозможно. Да и страшновато!

Хорошо, что Ратмир позвал ее не одну — Светик, с которым царевна успела сдружиться, зашел с ней вместе, хоть и непонятно оставалось, зачем он нужен.

Кольчугу для Альки изготовили давно, однако сразу после примерки ее забрал Ратмир. Любую кольчугу можно пробить — и зависит все не только от ее прочности, но и от оружия и силы удара. Самые лучшие кольчуги — заговоренные, обработанные особым колдовским составом. Правда, и у волшебной защиты есть свои тонкости. И насколько она будет действенна — зависит от силы и мастерства мага.

Честно говоря, Алька считала, что от чар недоучки толку будет не так уж и много. Но Михайла велел — и спорить она не стала. Пусть уж делают, что могут. Настоящего мага, да такого, чтоб в защитных чарах сведущ был, поди найди еще.

Прямо на деревянном столе без всяких дров пылал небольшой костер. При этом доски столешницы вокруг него даже не почернели, да и лежащие рядом бесчисленные свитки огонь не трогал. На костре стоял котелок, в котором булькало что-то густое, грязно-зеленое.

А еще у костерка лежал тонкий кинжал с черным лезвием, вдоль которого змеилась надпись на непонятном языке.

— Для завершающей стадии мне понадобится твоя кровь, — буднично сообщил Ратмир и взял в руки кинжал.

— И… много? — Алька чуть отступила, подумывая уже о том, а так ли уж ей нужна заговоренная кольчуга. Небось враги с копьями — неизвестно где еще, а колдун с кинжалом — вот он!

— Несколько капель, — чуть усмехнулся Ратмир и шагнул к ней. — Кровь привяжет защиту к тебе. Дай руку.

Боязливо оглянувшись на Светика и сглотнув, Алька все-таки протянула руку. Колдун нетерпеливо схватил ее, развернул ладонью к себе и полоснул по ней кинжалом. Вскрикнув, Алька дернулась, однако отскочить ей не позволили. Дернув за запястье раненой руки, Ратмир потянул царевну к себе и заставил протянуть окровавленную ладонь над котлом. Руку обожгло горячим паром, однако колдун все продолжал держать ее. Несколько крупных капель крови скатились в котел — варево потемнело, зашипело, а затем вдруг стало золотистым. Удовлетворенно кивнув, маг-недоучка наконец отпустил царевнину руку и принялся сосредоточенно помешивать свое зелье все тем же кинжалом.

Алька прижала к себе раненую руку и попятилась.

— Теперь ты. — Ратмир поднял глаза от котла и уставился на Светика. — Руку!

Не задавая вопросов, Святослав протянул руку, и все повторилось — глубокая рана на ладони, несколько капель крови в котел, а варево вновь зашипело и закрутилось в воронку. А когда пена на нем чуть рассеялась, оказалось, что оно стало и вовсе прозрачным — как чистая вода.

Алька, баюкая ладонь, зачарованно следила за происходящим. Больше всего хотелось просто сбежать отсюда, но любопытство все же было сильнее. Светик спокойно отнял свою руку и отступил на шаг.

— А его-то кровь зачем?

Маг не ответил, сосредоточенно перемешивая зелье и, кажется, что-то считая про себя.

Вместо него заговорил Светик.

— Нужна кровь того, кто готов защищать тебя ценой своей жизни, — пояснил он. Ну да, для него ведь, верно, тоже заговаривали и оружие, и доспех. — Любой из братьев подошел бы, наверное. Я ближе всех оказался. Ты не уходи, сейчас Ратмир с зельем закончит и залечит нам царапины.

Царапины?! Алька возмущенно уставилась на все еще кровоточащую, глубоко рассеченную ладонь.

— Ну да, свою-то кровь он уж точно не отдаст, раз так, — буркнула она.

Ратмир сделал неуловимый жест рукой, и огонь под котелком погас. Затем он неторопливо накрыл варево крышкой и обернулся.

— Маг не должен использовать в ритуалах собственную кровь, поскольку это ослабляет мага, — сообщил он наконец таким тоном, будто повторял прописную истину, известную каждому, кто хотя бы грамоту освоил. — Зелье, в котором используется кровь создателя, усиливается многократно, однако сам маг настолько же слабеет. Чем мощнее изначально приготовляемое зелье, тем больше сил можно потерять.

— Боишься меч не поднять? — фыркнула Алька, храбрясь.

— Боюсь, — спокойно и буднично ответил Ратмир и, не спрашивая, схватил ее за руку. — Умереть. Сделать это не в бою, а от излишнего усердия, было бы попросту расточительно. Не находите, ваше высочество?