Настоящая фантастика – 2010 - Олди Генри Лайон. Страница 116

— Не узнаешь? — Участковый кивнул в сторону дерева.

— Как то дерево, у лагеря. — Ошарашенный Олег подошел к елке и потрогал пальцем смолу на свежем срубе. — Кто мог такое сделать и зачем?

— Это, брат, корсикко.

— Что? — Олег удивленно поднял брови.

— Вепсы, карелы, саамы и черт знает кто там еще. — Участковый снял фуражку и вытер выступивший на лбу пот. — Они с глубокой древности общаются так между собой. Делают зарубки на деревьях особым образом, срезают по какой-то своей, не понятной никому схеме ветки. «Корсикко» на их языках называется. Каждый такой знак обозначает определенное событие, кто-то женился, у кого-то дочь или сын родились.

— А этот что обозначает?

— Да кто его знает? — Участковый нагнулся и стал разглядывать траву. — Не люди этот знак оставили.

Олег напрягся, услышав последние слова участкового.

— То есть как не люди?

— А вот так. — Хорт выпрямился и протянул Олегу руку.

На ладони лежали волоски. Черно-рыжие. Такие же, как в руке у Ваньки, когда их обнаружил судмедэксперт.

— Это медведь?

Участковый медленно осмотрел деревья вокруг опушки, вглядываясь в прогалины между стволов, и его беспокойство вдруг стало передаваться Олегу.

— Очень большой медведь, — задумчиво пробормотал участковый, — я бы даже сказал, гигантский. Давно я такого тут не видел.

Еще несколько минут он смотрел по сторонам, словно надеясь увидеть того самого гиганта. Олег снова отметил про себя, что милиционер похож на собаку-ищейку. Участковый закрыл глаза и стал вдыхать воздух, слегка двигая головой в стороны.

— Светку вашу мы уже не найдем, — так и не открывая глаз, произнес Хорт. — Не песни она пела, а камлала. Меречение у нее было.

— Что было? — не понял Олег.

— Это корсикко смерти. — Участковый открыл глаза, надел фуражку и быстрым шагом направился обратно в сторону лагеря археологов.

Вечером, впервые за все время экспедиции, у костра никто не собрался. Олег не стал рассказывать о странном дереве и возможной смерти Светки, хотя Хорт с него какого-либо слова держать рот на замке не брал. Просто и без того все были напряжены. Заржевский закрылся у себя в палатке и не выходил. Его можно было понять: пропажа Светки могла поставить вопрос о прекращении раскопок. Так удачно начавшийся сезон мог обернуться полной катастрофой. Перепуганные девчонки тоже разбежались по палаткам, шушукаясь между собой, строя версии Светкиного ухода, одна глупей другой. Олег попытался поговорить с Дашей, но та, натянув до самого носа воротник свитера, лишь бросила на него утомленный взгляд и отвернулась.

Ночью его разбудил Сашка Макаров. Испуганный, срывающимся шепотом он пытался что-то объяснить Олегу, но спросонья Берест ничего понять не мог, лишь пытался оторвать от майки руки насмерть вцепившегося Макарова.

— Хватит! — рявкнул Олег. — Ты чего, пьяный?

— К-к-какой, к черту, пьяный! — Сашка наконец вышел из оцепенения. — Там по краю леса медведь ходит, огромный. Мы с Ленкой сидим, целуемся, а тут эта махина вываливает, я чуть на месте не помер. Ленка до сих пор в шоке, слова из нее не вытянуть.

Олег не стал дослушивать, схватил лежавший рядом топор и выскочил из палатки. Почти бегом, стараясь не шуметь, он побежал в сторону раскопа.

У самого края леса стоял огромный медведь. Темный силуэт был едва виден между деревьями. Медведь стоял на задних лапах и медленно раскачивался из стороны в сторону, словно исполнял незамысловатый танец. Лапы были раздвинуты в стороны и двигались в такт медленно раскачивающемуся телу.

Топот за спиной заставил Олега отвернуться от завораживающего зрелища. Подбежавший Сашка не смотрел на Олега. Берест успел заметить только округлившиеся от ужаса глаза и вскинутую в сторону леса руку.

— Вот он, медведь! — Сашкин крик Олег уже услышал, повернувшись к лесу. Силуэт зверя удалялся.

— Не ори ты! — раздраженно бросил Олег Макарову и, в какую-то неуловимую долю секунды поняв, что сейчас произойдет, схватил Сашку и что есть силы прижал к себе.

Сашка боролся отчаянно. И потом еще долго не мог успокоиться и все рвался в сторону леса:

— Он меня зовет к себе!

Разговор

Ранним утром, сидя один под брезентовым навесом, Олег смотрел на аккуратно разложенные находки и пытался провести нормальный, непредвзятый анализ. В мистику он не верил, но, как всякий археолог, допускал наличие неизученных аспектов человеческой деятельности, особенно в такой тонкой области, как психология, мало поддающейся рационалистическому познанию. Как только забрезжил рассвет, прихватив на всякий случай топор, Олег обследовал прилегающий к лагерю лес. Следов было много, тех же самых, что и у деревьев с обрубленными ветвями. То, что он видел огромного медведя, факт неоспоримый и, в общем-то, ничем не примечательный. Зверь — и не более. Но вот рационального объяснения Сашкиного поведения он найти не мог. Чтобы весельчак и балагур, вечный бабник Макаров — да так легко поддался на какое-то внушение? Нет, тут что-то не клеилось. Связанный Сашка лежал сейчас в палатке, спал нервным сном и бормотал какие-то странные слова на совершенно не знакомом Олегу, да и никому больше языке. Девчонки, что жили вместе с Плетневой, чуть ли не в один голос утверждали, что перед своей пропажей Светка произносила похожие слова.

Когда к нему подошел Заржевский, Олег не заметил и едва не подскочил от неожиданно прозвучавшего глухого голоса.

— Ты знаешь, — профессор присел рядом, — Светка с покойником не разговаривала, я все хотел сказать ей, ты хоть слово ему скажи, да перед студентами неудобно было, подумают: старый черт совсем рехнулся.

Олег вспомнил забываемое уже современными археологами суеверие — общаться с телом раскапываемого человека, будь то мумия или скелет. Отец, когда в минусинских степях татарские курганы вскрывал, всегда разговаривал с костями, просил, чтобы не обижались, что для науки так нужно. Ребячество все это, конечно, не более того.

— Вадим Петрович, вы что-нибудь о меречении слышали?

— Меречение? — удивился профессор.

— Участковый сказал, что у Светки меречение было, оттого из лагеря ушла.

— Ах, это, — Вадим Петрович хмыкнул, — встречал я в специальной литературе описание этого явления. Был такой то ли ученый, то ли шарлатан от науки Варченко. Подвизался в начале двадцатых годов к институту изучения мозга. Тогда многие мистикой увлекались, оккультными науками. Варченко этот из той же среды вышел, последователь Блаватской, Рериха и иже с ними. В институте ерундой всякой увлекался: левитацией, чтением мыслей на расстоянии, лучами смерти и прочей чертовщиной. Несмотря на явный шизофренизм своей деятельности, человек был исключительных организаторских способностей. В условиях еще не затухшей Гражданской войны смог собрать деньги для полноценной экспедиции на Север России. Искал он следы Гипербореи, якобы прародины всех ариев, надеялся найти некие сокровенные знания, оставленные там древней цивилизацией. Большинство отчетов той экспедиции до сих пор в архивах госбезопасности хранятся, вроде нашел он какие-то мегалитические сооружения, дороги, петроглифы странные. Вполне может быть, кстати, места эти до сих пор толком не изучены, а то и приврал чего, с него станется. Кроме всего прочего, подробно описал он и такое странное явление, как меречение. Жители Карелии, и русские, и саамы, на несколько дней, а то и недель, впадали в необычное состояние. Отключались от всего мира и уходили в себя, словно аутисты, то ли бормотали, то ли пели какие-то странные песни, двигались словно сомнамбулы, еле-еле. До сих пор никто не может понять природу этого явления. Одни говорят, что отсутствие витаминов и микроэлементов снижают активность мозга, другие считают, что меречение — некое приспособление человека к долгой зиме, что-то вроде медвежьей спячки. Варченко в тридцатых расстреляли, а загадку меречения никто так и не разгадал. Я думаю, не меречение у Плетневой было, а бабские заскоки по любовной части, — профессор вдруг неожиданно сменил тему и посмотрел на Олега тяжелым взглядом, — у тебя случайно разговора накануне ее ухода с ней не было?