Химера (СИ) - Ворожцов Дмитрий. Страница 42

Ну и, наконец, третья тропинка — прямая, как полет стрелы Робин Гуда. Не заканчивать путь самоубийством ради проверки безумной теории. Не бродить по психушкам в поисках истины. Просто радоваться жизни и ни о чем не думать…  Ждать, куда кривая выведет. Пофигизм в чистом виде. Ведь теперь у меня есть преимущество. В отличие от других обычных людей, я знаю, что со мной произойдет в ближайшие несколько месяцев. Я теперь словно шулер за карточным столом, с четырьмя тузами в рукаве.

Ну, не мог я поступить иначе! Русские богатыри других дорог не выбирают…  Для сомнений нет места. Только прямо…

Уверенной поступью я шел по тернистому жизненному пути и исправлял все еще несовершенные мной ошибки. Вероятно, я единственный человек, который не только начинал жизнь с чистого листа, но и изменил прошлое.

В исправлениях я постарался по максимуму. Обмануть повторно не получалось, втюхать мне подделки теперь не удалось. Ограбить и избить тоже — я просто не поехал на ту встречу. Иногда я выполнял поручения Альфреда до того, как он об этом просил, что вызывало у него удивление и восхищение. Рихтер был мною доволен и не скупился на похвалы.

Деньги текли рекой…  Бесконечное наслаждение. Это лучше, чем любоваться пламенем огня, наслаждаться потоком воды или наблюдать за работой людей, даже если пожар все это объединил.

За всем этим я немного увлекся и упустил важный момент — день нашей смерти наступает сегодня. Поезд, на котором мы должны ехать в Москву, уже на всех парах приближается к Екатеринбургу. Повторять безумие не хотелось, а поговорить с Рихтером и убедить его не ездить — пока не удалось.

Конечно, у меня в распоряжении была куча времени. Но по разным причинам этот разговор не состоялся. То мне не хватало времени, то сильно уставал, то не знал, как начать, изредка мешали посетители. Я могу придумать еще тысячи оправданий, но все они не более чем отговорки. На самом деле мне просто было страшно об этом говорить.

А ведь помимо поездки были и другие вопросы…  И немало…  Они роились в голове, словно надоедливые мухи. О фигурке. О разноцветных глазах. О Черных Башнях…  Да много о чем…

Потерянное время не вернуть, а вот спасти нас от смерти еще возможно!

Спешно заказав такси, я оделся и через час уже стоял перед дверью с надписью на золоченой табличке: «Альфред Рихтер. Антиквар». Для разговора я наконец-то созрел.

Тук-тук…

— Заходите! Не заперто! — послышался голос Рихтера.

— Добрый день! — заходя внутрь, поздоровался я.

Черт…  опять не вовремя…  В кабинете, кроме Рихтера, находились двое незнакомцев.

— Привет, Владимир! Знакомься! Александр Сергеевич Анисимов — мой лучший друг, — произнес Альфред, указывая на широкоплечего черноволосого мужчину, сидящего в кресле перед его столом размером с маленькую комнату.

— Добрый день! — отчеканил лишенным эмоций голосом военный.

Одет он был в черный мундир с золотистыми офицерскими погонами, на которых красовались две крупные звезды. Форма сидела на нем как влитая. Я кивнул ему в ответ.

— А это Максим — его сын, — добавил Альфред, переместив взгляд на диван, на котором развалился юноша лет шестнадцати отроду. — Отличный малый. Думаю, вы обязательно подружитесь.

— Здравствуйте! — крикнул паренек, голос которого не отличался по впечатлениям от предыдущего. Разве что стали в нем не хватало.

— Привет, Макс! Будем знакомы, — отреагировал я и махнул ему рукой.

Догадаться, откуда они, было не сложно. Во-первых, у Рихтера напряг даже с приятелями. А во-вторых, о подполковнике ФСБ Анисимове он расскажет мне сегодня вечером в поезде. Или, вернее, уже рассказывал…  Тогда, в прошлый раз.

— Из Благовещенска гости?

— Откуда?.. Я вроде…  Ну да ладно…  Да, они из Благовещенска прилетели. Вот ко мне заглянули. Так сказать, проведать забытого всеми старика, — путаясь в словах, пробормотал озадаченный Альфред.

— Саша, — подходя ко мне и протягивая руку, сказал Анисимов.

— Владимир! — представился я, отвечая на рукопожатие.

Пришлось приподнять подбородок, чтобы заглянуть в его лицо. Оценивающее сканирование холодным взглядом продолжалось недолго, но пробрало до самых костей. Да, не хотел бы я с таким на допросе встретиться…  Такой за минуту душу наизнанку вывернет. Суровый вы человек, Александр Сергеевич! А вдруг он еще и мысли читать умеет? Лучше не рисковать и вообще ни о чем не думать.

— Не бойся, Володя, Он только с виду такой строгий. На самом деле белый и пушистый, как лягушка в анекдоте, которая с детства болеет, — заметив неловкую паузу, пошутил Рихтер.

Может, в глубине его глаз и было что-то более теплое и менее угнетающее, но я этого не разглядел. Хотя особо и не старался.

— Да не боюсь…  глупости, — отлепляя взмокшую ладонь от руки полковника, произнес я уверенным тоном.

— Ты уже собрался? Что-то рановато…  — заметил Рихтер, бросая взгляд на старинные маятниковые часы, стоящие рядом с большим окном, выходящим во двор. Время подходило к обеду.

— Как раз об этом я и хотел поговорить…  — откликнулся я, присаживаясь в свободное кресло, стоящее перед столом Рихтера.

— Совсем не терпит?

Пять минут уже ничего не изменит. Этот разговор я и не столько откладывал.

— Да нет…  Терпит.

— Ну, и отлично. Нам нужно с Сашей переговорить о неотложных делах, а Леночка задерживается. Может, развлечешь пока Максима, а потом поговорим?

— Не вопрос…

Боковым зрением я уловил яркую вспышку света, озарившую пространство помещения. Раздался шипящий звук с легким потрескиванием, напоминающий коронирующий разряд электричества. Воздух наполнился запахом озона и мечущимися «светлячками».

Я обернулся и увидел Максима. Из него вылетали сверкающие молнии, обволакивая пространство вокруг. На плече сидел крупный прозрачный орел. Птица пожирала меня взглядом, разинув заостренный хищный клюв.

Тело обмякло. Веки плавно опустились. Сознание почти отключилось. Раскат грома…  И меня затрясло, словно разверзлась земля под ногами…

— Владимир! Что с вами? — тряся за плечо, говорил Александр, который, видимо, подоспел раньше всех. — Вам плохо?

— Пугать нас вздумал…  Со смертью, что ли, повидался? — причитал старик. — Бледный стал, как поганка.

Видения оставили меня в покое, словно кто-то нажал кнопку выключателя. Щелк…  И все вернулось в обычное состояние. Ни молний, ни треска…  Туман в глазах развеялся, и теперь я увидел над собой полковника и Рихтера. Судя по лицам, они явно были обеспокоены.

— Я в порядке, — сказал я, усаживаясь нормально в кресло.

Прозрачным мало снов…  Они еще и в реальность лезут. Кто или что это? Чего хотят эти существа? Зачем им я?

— Ты же сознание потерял, пусть и на несколько секунд, — не успокаивался Рихтер. — В этом ничего хорошего нет. Максим, открой окно!

— Ничего я не терял…  Просто задумался…

— Тогда в следующий раз, когда решишь задуматься, предупреди заранее. И лицо попроще делай. Нервничать заставляешь…  — говорил Альфред, водя указательным пальцем перед моим лицом. — Так ведь ко мне в гости и инсульт может нагрянуть. Придется в больницу везти. И не факт, что мы с такими пробками дождемся скорой. Так и помру на работе благодаря тебе. Задумался он…  Конфуций перенедоделанный.

— Может, вам лучше отдохнуть? — спросил Анисимов.

— Все в порядке, я же сказал. Пошли, Максим! — прервал я бессмысленный разговор и поднялся.

Юноша спорить не стал, и мы с ним вышли в распахнутую дверь.

Обычный парень, никого рядом с ним нет…  Показалось…  Так ведь и в психушку загреметь можно. Вот как теперь с Рихтером поговорить о поезде?

Вскоре мы уже переместились в мой кабинет, благо, до него с десяток метров. Я расположился в кресле за письменным столом, а паренек уселся у стены на краешек венского стула. Максим ничего не говорил и без особого интереса разглядывал переплеты книг в шкафу напротив.