Рабыня для чудовища востока (СИ) - Блэк Айза. Страница 4

По рассказам, она влюбилась в моего отца, но он выставил ее за двери, как узнал о беременности. С тех пор я превратилась в вечное напоминание, о ее несостоявшемся счастье.

Она хотела найти себе мужчину лучше, успешнее, красивее. Доказать, что все у нее в жизни еще наладится. И с годами одержимость ее только росла. А я все больше раздражала. Я была некрасивой, блеклой, худой и нескладной. Мама часто сокрушалась, при таких красивых родителях, как у нее могло родиться такое нечто.

«Нечто» — это было моим именем. Другого я была недостойна. Как бы я ни старалась угодить мамочке, всегда получала лишь брань в свой адрес. Я прилежно училась. Делала все по дому. Старалась стать незаменимой помощницей. А была лишь обузой на пути к ее счастью. О чем она неустанно, день за днем мне напоминала.

Мама работала в продуктовом магазине. Всю жизнь, сколько помню, один и тот же магазин. Зарплата была копеечной. Но она и не пыталась найти работу лучше. Даже соседки не раз предлагали, пойти в супермаркет, там зарплата была гораздо выше. Но мама наотрез отказывалась что-то менять. Она считала, что вот-вот на горизонте появится новый мужчина, и все ее проблемы мигом исчезнут.

Мама тратила львиную долю зарплаты на себя. Чтобы сиять и блистать. Пусть даже в нашей обветшалой халупе. А мужчины действительно появлялись. Много, разных, они менялись так быстро, что скоро я перестала их различать, запоминать имена.

И все как один они исчезали. Никто долго не задерживался. И никто явно не походил на принца, которого она искала. Скорее на оборванцев. Но мама продолжала поиски. Я же мешала. Раздражала. Портила ей жизнь.

Вскоре меня стали выгонять из дома. Чтобы мама с очередным дядей могла уединиться. И собирала свой рюкзак с учебниками и шла на улицу. Я научилась сооружать домики из картонных коробок. И мне было так уютно там. Никто не кричал. Никто меня не обзывал.

Когда голод становился непреодолимым. Я пешком шла в центр и просила у людей милостыню. Сначала было унизительно. Страшно. Потом привыкла. Я ведь не ворую. Мне дают, сколько, кто может. А мне много не надо. Булочку бы купить, и уже день можно пережить.

А в итоге получалось так, что с этих денег я еще и приносила маме продукты, в те редкие дни, когда возвращалась домой. Когда она расставалась с очередным «принцем», она впадала в ступор, смотрела в потолок, не выходила на работу. Я помогала ей в это время, как могла. Кормила с ложечки. Гладила по голове и шептала, что все будет хорошо.

Мама постепенно приходила в себя. Потом на горизонте появлялся новый мужчина, и я вновь возвращалась на улицу, в свои коробки. Я научилась даже зимовать и не замерзать. Хорошо, что особо сильных морозов у нас не было. Да и люди иногда выбрасывают такие теплые вещи! Закутаешься и ничего не страшно.

Я не забрасывала школу. Хоть там со мной никто не общался. Меня все считали замызганной оборванкой. Так это и было. Но ведь главное знания! Я выучусь, пойду работать и смогу помочь маме. Она увидит, чего я добилась, и наконец-то полюбит меня!

Когда мне исполнилось шестнадцать, я уже подрабатывала в кафе. Выполняла любую работу на кухне. Мне катастрофически нужны были деньги. Мама заболела, и мне надо оплачивать ее лечение. Больше в нашем доме не появлялись мужчины, она перестала работать, и только неустанно причитала, что я испортила ей жизнь.

Так прошло три года. Я окончила школу. Работать пошла на завод. Там платили значительно больше. Брала дополнительные смены. Все что угодно, лишь бы заработать, лишь бы купить лекарства мамочке. Мне удалось поставить ее на ноги. А через месяц, вернувшись со смены, нашла записку:

«Я нашла своего короля. Не ищи меня. Уехала к красивой жизни…»

И больше ни одной весточки о маме. Она исчезла, оставила меня одну. Вычеркнула из своей жизни. А я рада, если у нее действительно наладилась жизнь. Пусть будет счастлива моя мамочка.

А через год на пороге квартиры появился мужчина и сообщил, что я возможно дочь его босса. Необходимо провести анализ ДНК. Обрести отца — когда ты осталась совсем одна на белом свете, это ли не счастье!

Отцовство подтвердилось. Оказалось, что мой отец очень богатый человек. Владелец того самого завода, на котором я работала. За всю жизнь он так и не обзавелся семьей. И я была его единственной дочерью. Вот только вспомнил обо мне он на пороге смерти. Так я стала богатой наследницей. Но такой же одинокой. Я бы променяла все деньги, только бы папочка остался жив. Увы, такого выбора мне никто не предоставил.

А потом в моей жизни не появился Серж. Человек, который заставил меня поверить — жизнь прекрасна. А рядом с ним она похожа на сказку.

— Подъем, на выход, — раздается крик. Сказка расплывается, ее затмевает жуткая реальность. С трудом поднимаюсь, держась за стену, иду к выходу.

— Мы снова к следователю? — как же хочется пить.

— Муженек к тебе пожаловал…

Улыбаюсь. Появляются силы. Верю, все налаживается.

Глава 4

Меня приводят в маленькую комнату. Посредине стол и три стула. Серые стены. Все. Но это не имеет значения. Все меркнет от одного взгляда не него. Серж стоит у входа, темно-синий костюм, голубая рубашка, идеальный, красивый, совершенный. Замираю. Забываю обо всех своих бедах. Любуюсь, а сердце пускается в пляс. Мой муж. Все еще не могу поверить, что он обратил внимание на меня. Простую, невзрачную. Ия готова, всю жизнь посвятить ему, сделать самым счастливым.

— Родной, — вскрикиваю, даже не пытаюсь сдержать эмоций, — Как же соскучилась! Как ждала тебя! — хочу обнять. Как сильно я этого хочу.

Отходит в сторону. Не позволяет к себе приблизиться. Отстраненный, холодный. Неужели все еще сомневается? Или я так выгляжу, что ему противно? Две ночи в камере, в чудовищных условиях, могу только догадываться на кого стала похожа. Как мне стыдно перед ним, что видит такой.

— Прости, — опускаю смущенно голову, рассматриваю свои балетки в черных разводах. Еще два дня назад они были кремовые. Я никогда в жизни не ощущала себя такой грязной. — Тут нет душа. Я не могла, хотя бы как-то привести себя в порядок. Мне ничего не позволили.

Что мои оправдания, если любимый муж видит свою жену такой замухрышкой?

— Сядь, поешь, — указывает рукой на стол. Там лежит пицца, стоит пакет сока и бутылка минералки.

— Серж, неужели ты веришь им, а не мне своей жене? — не двигаюсь с места. Я так хотела пить, мечтала о стакане воды, а сейчас все отошло на второй план.

Главное, чтобы он поверил мне. Не им! Уверена, тот следователь показал ему ложные распечатки. Убеждал в моей виновности. А я никак не могу доказать обратное, только надеюсь, что любовь поможет преодолеть все. Он должен почувствовать сердцем, что нужен мне только он и никого больше.

— Поешь, наберись сил, ты еле на ногах стоишь, — повторяет с нажимом, складывает руки на груди.

Он заботится обо мне! Возможно, все не так и плохо. Слабо улыбаюсь. И тут же отворачиваюсь. Представляю, как улыбка выглядит на моем замызганном лице.

Послушно сажусь за стол. Руки сами тянутся к минералке. Пробую открутить крышку. Не получается. Не хватает сил даже на это. Серж подходит, берет у меня из рук бутылку. Открывает. Резко ставит ее на стол, так что из бутылки выливается содержимое. Он зол. Раздражен. И я не знаю, как его успокоить, что могу сделать в данной ситуации? И даже при этом, не начинает разговор пока не поем. Не это ли настоящая забота?

Пью воду, жадно. Голова кружится. Кажется, я никогда не утолю жажду. Какое же это оказывается блаженство, просто пить. Принимаюсь за еду. Только сейчас понимаю, насколько проголодалась. Еле сдерживаюсь, чтобы не набросится на пиццу. Стараюсь есть медленно, чтобы Сержу не было противно смотреть, что его жена словно голодный зверь накидывается на еду.

Все это время он стоит в одной позе. Ни слова. Ни движения. Вытираю губы салфеткой. Встаю со стула. Снова делаю попытку обнять мужа.