Генералиссимус. Книга 1 - Карпов Владимир Васильевич. Страница 12

После поражения революции 1905 года, в которой Троцкий был председателем появившегося тогда Петроградского совета, он эмигрировал за границу. Здесь его покровители проанализировали создавшееся положение. “Они” пришли к выводу: продолжать поддержку Троцкого как руководителя революционного движения и всячески компрометировать его главного конкурента Ленина.

Троцкому организовали, для повышения его популярности, поездки и выступления по всей Европе, с целью привлечения сторонников из числа социалистов, меньшевиков, эсеров и всех левацки настроенных элементов. “Они” готовили своего вождя для будущей революции и щедро финансировали штаб и деятельность Троцкого.

Все выступления Троцкого, устные и печатные, до его возвращения в Россию проходили в полемике с Лениным в теоретических и практических вопросах, касающихся революционного движения. Лев Давидович постоянно затевал дискуссии, в которых всегда был против Ленина и большевиков.

Вот как писал Троцкий о Ленине в 1913 году: “Все здание ленинизма в настоящее время построено на лжи и фальсификации и несет в себе ядовитое начало собственного разложения”. “Ленин — профессиональный эксплуататор всякой отсталости в русском рабочем движении”.

В 1916 году шла война, и выступления Троцкого, как пораженца, являлись криминальными, поэтому его высылают из Франции — союзника России. “Хозяева” решили воспользоваться этим и показали своего “избранника” американским коллегам. Троцкий и там понравился, он начинает издавать газету “Новый мир”. На чьи деньги? Разумеется, на деньги своих соплеменников-банкиров.

Кстати, в Нью-Йорке оказался тогда и стал сотрудничать с Троцким еще один антиленинец — Бухарин. В Америке Троцкий и Бухарин работали до Февральской революции, свершившейся в России, после чего “Они” сразу же дали команду Троцкому немедленно направляться в Россию и брать руководство революцией в свои руки с целью реализации сионистских замыслов.

На пути произошел казус — Троцкого арестовали в Канаде. Немедленно “Они” предприняли меры, и Троцкий был освобожден по личной просьбе премьер-министра Временного правительства Керенского. Это убедительно показывает, что хозяевами последнего и первого были одни и те же люди.

В Петербурге Троцкий начинает создавать свою партию из прибывших с ним “эмигрантов” и различных левацких групп. Но вскоре, убедившись, что революционная ситуация под контролем большевиков, Лев Давидович забывает о своих многолетних разногласиях с Лениным и подает заявление о вступлении в РКП(б).

Ленин стремился объединить в единый фронт все партии и политические группы в борьбе за создание Советского правительства. Троцкого поддержали многочисленные единомышленники по взглядам (и по крови!), его не только приняли в партию, но даже ввели в ЦК!

Очень любопытно, предельно откровенно по этому поводу показание Раковского: “Троцкий имеет возможность “неприметным образом” оккупировать весь государственный аппарат. Что за странная слепота! Вот это-то и есть реальность в столь воспеваемой Октябрьской революции. Большевики взяли то, что “Они” им вручили”.

Ну а дальше энергичный, красноречивый, нахрапистый, самолюбивый, не останавливающийся ни перед чем Троцкий начал делать головокружительную карьеру (опять-таки при поддержке своих единокровных братьев — об этом нельзя забывать). Он быстро стал председателем Реввоенсовета, по сути верховным главнокомандующим всеми вооруженными силами республики. Не будем разбирать боевые действия фронтов в годы гражданской войны, были у Троцкого и победы и поражения. В целом молодая Советская республика выстояла, отбилась от многочисленных внешних и внутренних врагов, и в этом, несомненно, была заслуга и Льва Давидовича Троцкого.

Он был блестящий оратор, очевидцы свидетельствуют, что Троцкий своим сочным громким голосом, с великолепной дикцией, зажигательным темпераментом и неотразимой революционной логикой, буквально завораживал, гипнотизировал слушателей. И даже те, кто несколько минут назад были настроены против него, перевоплощались под влиянием его речи и готовы были идти за ним в огонь и воду.

“Свои” боготворили его, да и как не боготворить, когда он в порыве откровенности, в митинговом запале, выкрикивал такие слова в адрес царской России:

“Если мы выиграем революцию, раздавим Россию, то на погребальных обломках ее укрепим власть и станем такой силой, перед которой весь мир опустится на колени. Мы покажем, что такое настоящая власть. Путем террора, кровавых бань мы доведем до животного состояния... А пока наши юноши в кожаных куртках — сыновья часовых дел мастеров из Одессы и Орши, Гомеля и Винницы, — о, как великолепно, как восхитительно умеют они ненавидеть! С каким наслаждением они физически уничтожают русскую интеллигенцию — офицеров, инженеров, учителей, священников, генералов, агрономов, академиков, писателей!”

Не Якобсона ли имел в виду Троцкий, когда любовался, как лихо расстреливают офицеров “сынки часовых дел мастеров”? Именно Якобсон ни за что расстрелял бывшего блестящего офицера, гениального русского поэта Николая Гумилева. Якобсон приговорил Гумилева к смерти лично, являясь даже не судьей, а следователем. Он не установил за четыре коротких допроса никакой вины Гумилева, но написал: “Заключение: ...Считаю необходимым применить по отношению к гр. Гумилеву Николаю Станиславовичу (очень спешил Якобсон, даже отчество спутал: вместо Степановича сделал Станиславовичем. — В. К. ),как явному врагу народа и рабоче-крестьянской революции, высшую меру наказания — расстрел”.

И Гумилев был расстрелян.

Здесь я напомню традицию, которая сложилась во многих странах: после завершения эпохи царствования или ухода с политической арены крупной исторической личности через некоторое время начинают издаваться различные мемуары, воспоминания и даже разоблачения о недавно минувших событиях и людях. В этих книгах, теперь без опаски попасть в опалу или кому-то навредить, открываются тайны и ранее скрытые рычаги и пружины прошлых закулисных дел.

Обычно это довольно правдивые документы. Напоминаю об этом для того, чтобы без каких-то доказательств и аргументов привести несколько цитат из такой вот мемуарной книги.

Широко известный британский разведчик Брюс Локкарт, разоблаченный и высланный из России за организацию антисоветского заговора, в своей книге “Английский агент” пишет: “...английская разведка рассчитывала использовать в своих интересах разногласия между Троцким и Лениным”.

Локкарт установил с Троцким постоянную связь, он встречался с ним очень часто прямо в кабинете Троцкого (который был тогда наркомом иностранных дел) и получал от него “из первых рук информацию о положении в правительстве и его решениях по всем вопросам”. Локкарт откровенно пишет в своей книге о том, что “мечтал устроить с Троцким грандиозный путч”.

В марте 1918 года англо-французские разведчики вели подготовку высадки военного десанта в Мурманске. Руководил этой операцией английский военно-морской атташе Кроми.

План операции предполагал сосредоточить в Мурманске значительные силы белогвардейцев и перебросить туда Чехословацкий корпус. Этот корпус находился на Украине и должен был вывестись в Европу через Сибирь и Дальний Восток. В нем было 50 тысяч человек. Заговорщики хотели использовать чехов в своем восстании.

Для осуществления этого Локкарт обратился к Троцкому за помощью, и, по словам Локкарта, Троцкий “согласился послать Чешский корпус в Мурманск и Архангельск”. “Троцкий показал свою готовность работать с союзниками... он всегда предоставлял нам то, что мы хотели, всячески облегчал сотрудничество с союзниками в Мурманске”.

Все это грозило серьезными осложнениями для Советской республики. Чехословацкий корпус в тот период был уже подготовлен к антисоветскому мятежу и мог оказаться в непосредственной близости к Москве и Петрограду.

Ленин категорически запретил направлять Чехословацкий корпус в Мурманск и предотвратил тем самым осуществление замысла Троцкого и Локкарта.