Двэйн (СИ) - Ракшина Наталья. Страница 41

Временный офис первой компании Двэйна расположился в одной из высоток Марина-Ист в Центральном районе Сингапура, где была сосредоточена вся деловая активность внушительной части Юго-Восточной Азии. Коллектив состоял из Светлых эльфов и людей, и дроу пришлось немало постараться, потратив несколько лет на то, чтобы представители двух рас перестали шарахаться друг от друга и научились работать вместе.

Постепенно у Двэйна возрождалась привычка начинать день со знакомства со свежими новостями. Он знал, что частенько подразумевают под «свободной прессой» люди: возможность поливать грязью кого угодно, не забыв при этом о должном объеме заказных статей, согласованных и проплаченных всеми, кто в «свободной» прессе заинтересован. Двадцать первый век вообще отбил у него охоту заглядывать в новости — будь то сетевые или бумажные носители. С приходом эльфов размах странной свободы несколько сократился, потому что сразу появилась цензура и фильтры для всех видов изданий. Читать содержимое полимерных листков, которые потом предназначались для растворения в качестве удобрения для домашних растений, можно было без риска наткнуться на фэйки, скандальное перебирание грязного белья первых лиц или откровенный трэш.

И все-таки порой в эльфийской прессе попадались перлы, достойные человеческой «свободной» образца до Сопряжения.

— Кто такой этот «Т.М-Фаррет»? — между делом спросил Двэйн у своего ассистента во время перерыва на ланч.

Статья, невесть как попавшая в сугубо деловую колонку экономических новостей, была подписана указанным именем (или псевдонимом) и заявляла о себе броским и провокационным заголовком:

НУЖНЫ ЛИ НАМ ТЁМНЫЕ?!

В содержимом статьи, как в мастерски приготовленном и очень остром азиатском супе совместились самые неожиданные ингредиенты: тут тебе и лемонграсс, и креветки, и кокосовое молоко, и специи… Но азиатский супчик — вкуснейшая вещь при правильном приготовлении, а тут получилась ядовитая мешанина из политики, сомнительной заявки на критику действий Темных, попытка рассуждения на тему, «а что бы было, если бы им вернуть матриархат» и так далее. В экономику автор тоже залез, куснув от души сектор совместных предприятий и проектов (включая компанию под руководством Двэйна). Мол, с людьми нам очень даже по пути, а Темных, пожалуйста, куда подальше. Все это было полито изрядной дозой меткого юмора, что отчасти примиряло с общим смыслом статьи.

Создавалось впечатление, что некий журналист любой ценой пытается сделать себе имя на небольшом, но очень умело раздутом скандальчике. Так подумал Двэйн, но он все-таки ошибся.

— Это не «такой», а «такая». Трисса Мерч-Фаррент. — Ответил ассистент, молодой Светлый эльф и неплохой наномеханик, относящийся к шефу как к небожителю. — Неужели вы про нее не слышали? Приметная особа. Мы с друзьями недавно спорили, она ли подписывает некоторые статьи псевдонимом «Яблочная долька». Уж это совсем читать нельзя, глаза выпадут. Как ее сюда-то пустили, загадка… Если эти заметки и публикуют, то только в человеческих газетах.

Двэйн покачал головой. Подобные имя и фамилию он действительно слышал впервые, а потому позволил просветить себя. «Приметная особа» активничала не только в журналистике (включая попытки прорваться к зонам боевых действий, куда в принципе не пускали женщин любой расы ни Темные, ни Светлые, а ей это удавалось), но и в правозащитном поле, а также была лидером инициативной группы, продвигающей человеческий календарь в качестве основного и единственного в новом объединенном мире. Последняя фраза коллеги и вовсе удивляла:

— Я подумал, вы вряд ли захотите ее видеть. Она просила о встрече с вами неделю назад, но я ответил отказом. Напористая дама, с такими надо быть осторожнее.

— Напрасно. Уверен, изрядная доза яда в статье появилась после этого отказа, а совместной работе такое не на пользу. Если еще имеет смысл, я готов встретиться.

* * *

Свидание состоялось совсем не в журналистском формате. В уютном кафе при деловом центре, куда Двэйн спустился после рабочего дня, было практически пусто. Оформление зала представляло собой странную на первый взгляд эклектику — смешение азиатского хай-тек и эльфийского классицизма, и, несмотря на такое объединение стилей, посетители разных рас чаще всего рассаживались по своим зонам, отдельно друг от друга.

Она ворвалась в зал, опоздав на двадцать минут. Довольно высокого роста, очень светлая шатенка с едва заметной красно-рыжей искрой в оттенке волос, сероглазая, с красивыми чертами лица и живой мимикой (свидетельство молодости, скорее всего, этой Светлой эльфийке не больше сотни лет). Сорокаградусная уличная жара вкупе с влажностью никак не повлияла ни на укладку гладкой прически с тяжелым для хрупкой шейки узлом волос на затылке, ни на идеальное состояние льняного платья цвета топленого молока. Подол платья спускался чуть ниже колен — в общественном месте женщине в другом виде днем никак не появиться, а в брючном костюме или джинсах просто исключено. Тонкое правое запястье было украшено браслетом из крупных, грубо обработанных камней бирюзы редкого оттенка, а на левом красовался маленький, явно штучного дизайна многофункциональный наномеханический хронометр.

Тонкие каблучки белых туфелек простучали по каменным плитам пола. Двэйн встал, вежливо приветствуя гостью и исподволь рассматривая. Безусловно, хороша. У него давно не было женщины — как раз с того момента, как закончилось вынужденное комфортное заключение на острове Хеда, где две хорошенькие спутницы Светлого эльфа, не обремененные моральными ограничениями, нисколько не стеснялись делить свое время и с Темным тоже.

Двэйн знал, что привлекает взгляды и обычных женщин, и Светлых эльфиек, хотя последние всегда поглядывали на мужчину-дроу с некоторой опаской. Сейчас гостья могла видеть перед собой Темного с максимально светлым оттенком кожи и теми особенностями лица, которые свойственны древним эльфам: признаками возраста. Последние пять — шесть сотен лет лицо уже не было таким безупречно гладким, как у молодых людей и эльфов. А физической форме Двэйна мог бы позавидовать любой из его сотрудников, боявшихся даже предположить реальный возраст начальника и работодателя.

— Вы Двэйн? Я представляла вас немного другим. — Улыбнулась эльфийка, протягивая руку для рукопожатия, а не для поцелуя. — Думала, тут акула капитала, а вы позволяете себе рассекать по крупнейшему деловому центру в джинсах и рубашке без галстука?

Она не была наследницей благородных кровей и периодически подчеркивала это в своих статьях, упирая на то, что несчастная эльфийская леди вынуждена заниматься тем, чем захочет ее семья, а счастливая простолюдинка имеет возможность строить жизнь по своему вкусу.

Двэйн мог бы ответить, что две третьих здания уже, язви Ллос, принадлежит ему самому, сотрудникам он давным-давно разрешил расслабляющий кэжуал в стиле одежды, а представления о госпоже Мерч-Фаррент у него тоже не сошлись с оригиналом, он ждал кого-то попроще.

Помимо красоты и элегантности Триссы внимание притягивал именно тот самый хронометр. Дроу мысленно хмыкнул, моментально опознав в дорогостоящем гаджете полноценное следящее устройство высочайшего класса. И без кодирования фермионом тут не обошлось тоже… Как интересно!

— Да, это я. — Просто сказал он. — Рад знакомству. К сожалению, ваше приглашение не ушло дальше моего помощника, иначе я бы согласился на встречу раньше. Правда, вы утверждаете, что вам не нужны Темные в принципе.

Двэйн ощутил тонкий запах духов, в котором отчетливо прослеживалась вербена, разбавленная легкими нотами лугового разнотравья. Этот запах как будто навевал воспоминания о цветущих вересковых пустошах и чем-то таком близком, связанном с родными местами древнего эльфа.

— Я бы и не пришла второй раз. — Вздернула носик Светлая эльфийка. — Теперь это встреча из чистого любопытства, потому что у меня нет ни одного близко знакомого дроу! Надо исправить, и, если так уж нужно, попробуйте меня разубедить в ненужности Темных. С момента выхода статьи я без работы. Меня попросили вон из газеты и официально запретили засорять информационное пространство в ближайшие три месяца… Дословно. Я не хочу загреметь на административные работы, так что пока прячу перо до лучших времен.