Часы-убийцы - Карр Джон Диксон. Страница 32

– Минутку, я отключу сигнальное устройство, – сказал Карвер. – Возможно, вам известно, что часы-череп – одно из самых любопытных изделий начала шестнадцатого века. Не воображайте только себе современные карманные часы. Часы-череп человек, как правило, не носил при себе – они весили добрых три четверти фунта. Несколько таких часов есть в Британском музее. Мои, правда, намного меньше...

Заслонив от них замок сейфа, Карвер быстро набрал нужную комбинацию цифр, открыл дверцу и, вынув обитый черным бархатом поднос, поставил его на столик посредине комнаты.

Часы имели форму плоского черепа с отвисшей нижней челюстью, придававшей им что-то зловещее. Серебро часов тускло поблескивало в желтоватом свете камина, резко выделяясь на черном бархате. Они были, действительно, своеобразно красивы, но Мелсону не понравились. Неприятное ощущение было вызвано вьющейся вокруг глазниц черепа надписью с именем мастера, изготовившего часы, – подобная роспись на черепе внушала Мелсону искреннее отвращение.

– Ну, как они вам нравятся? – жадно спросил Карвер. – Можете взять их в руки. Челюсть открывается вот так... Здесь циферблат. Механизм находится, – Карвер улыбнулся, – там, где ему и положено быть: в черепной коробке. Часы маленькие и, как видите, совсем легкие. Сделаны они в мастерской Исаака Пенара почти на сто лет позже тех, что я продал Боскомбу, но одинаковы с ними во всем, кроме...

– Кроме? – отозвался Фелл, взвешивая часы в ладони.

– Кроме их истории, – ответил Карвер, и его блеклые глаза лихорадочно заблестели. – Кроме надписи на лбу черепа. Есть у кого-нибудь карандаш? Спасибо. Сейчас я напишу на этом листке... Полагаю, что вы без труда...

Карандаш судорожно забегал по бумаге. Склонившийся над столом Карвер улыбался, поглядывая в сторону то ярко вспыхивавшего, то снова угасавшего огня в камине. Мелсон, прищурившись, прочел латинскую надпись.

В комнате стояла полная тишина.

– "Дар Франциска короля Франции, – поспешно поправив очки, перевел Фелл, – Марии, королеве Шотландии и Франции, 1559". Стало быть, это...

– Совершенно верно, – кивнул Карвер. – Это подарок Франциска II его супруге Марии, королеве Шотландии.

14. Ещё одно алиби

– Эти тоже, несомненно, отличный экземпляр, – указал Карвер на часы, которые держал в руке Фелл. – Но, если можно так выразиться, в них нет души, нет памяти о тех, кому они принадлежали. Просто мертвый металл. А вот о тех часах этого не скажешь. Часы – одна из вещей, наиболее близких к человеку, такая же интимная, как зеркало. Подумайте только, – негромко продолжал он, глядя в огонь, – Марии Стюарт в 1559 году было семнадцать лет. Все еще впереди – отвергнутые возлюбленные, дворцовые интриги, смерть под топором палача! Представьте только себе, господа, сколько повидали эти часы!

Мелсон, профессиональный ученый-историк, не был любителем подобных восторженных речей. Он непроизвольно кашлянул, словно собираясь остановить Карвера, что при других обстоятельствах наверняка бы и сделал. Однако сейчас он не проронил ни слова. Ощущение тайны, витавшей вокруг, мешало ему оторвать глаза от часов в руке Фелла. Да и выражение лица доктора было достаточно необычным. Фелл положил часы на столик.

– Полагаю, – заметил он, – что все в доме видели... те, другие часы, не так ли?

– Разумеется.

– И всем они понравились?

Карвер снова стал прежним воплощением сдержанности.

– Очень... Однако вас, вероятно, интересуют и другие экспонаты. – Взяв часы, Карвер резко поднялся. – Черт возьми! До чего же я неуклюж! Не могли бы вы, доктор, поднять эту чашку – вернее, ее остатки? Постоянно бью фарфор. Гм, да. Спасибо. Слишком уж я разволновался, рассказывая о часах. – Никто не ответил. Наклонив свою крупную голову, Карвер быстро продолжал: – Наверное, вы считаете, что я чересчур увлекаюсь сигнальными устройствами. Сейф, действительно, достаточно надежен, и взломщику пришлось бы немало потрудиться, чтобы открыть его. Но... так все-таки спокойнее. Тем более, что эта дверь, – он указал на дверь в правой стенке алькова, – выходит на лестницу, ведущую на крышу, и, хотя она заперта на крепкий засов...

– На крышу? – спросил Фелл.

Едва он произнес эти слова, как распахнулась дверь в холл и на пороге появился Хедли. Вид у него был встревоженный, в руке – что-то вроде носового платка.

– Слушайте, Фелл... – начал он, но, перехватив взгляд доктора, умолк. – Только не говорите, – хрипло произнес он после небольшой паузы, – будто снова что-то случилось. Ради бога, только не это!

– Гм, гм. Да нет, не то чтобы случилось. Просто мы выяснили, что существует еще один выход на крышу.

– Ну и что? Что тут особенного? – спросил Карвер. – Не знал, что вас это интересует, господин инспектор. Вы меня об этом не спрашивали. – Карвер поставил часы в сейф и захлопнул его дверцу. – Вот эта дверь ведет на лестницу, которая проходит между стенами двух комнат, вернее чуланов, на второй этаж, а оттуда – на крышу. Полагаю, что пользовались ею в начале прошлого века, когда здесь была столовая. Что-то вроде собственной лестницы для хозяина дома, чтобы он, выпив лишнего, мог незаметно подняться к себе в спальню... Ну и что тут такого? Сами можете видеть, что дверь заперта на двойной засов – так же, как и выход на крышу. Ни одна живая душа не смогла бы войти тут в дом.

– Совершенно верно, – заметил Хедли, – но зато могла бы выйти из него. На крышу, говорите вы? А эта... – инспектор кивнул в сторону второй двери в стенке алькова, – ну да, там я был минуту назад. Эта дверь ведет в комнату миссис Стеффинс, не так ли?

– Именно так.

– А как с теми двумя превращенными в чуланы комнатами? Из них тоже можно попасть на лестницу?

– Можно, – уныло ответил Карвер.

– Слушайте, Хедли! – перебил Фелл. – Может, скажете, что у вас на уме?

– Любой из жильцов – хоть с нижнего, хоть с верхнего этажа – мог попасть на крышу. А вернуться он мог через другой люк – как вы помните, раньше, по словам девушки, он был заперт изнутри, но тот молодой человек сорвал засов. Оттуда же можно попасть на главную лестницу и... – Хедли сделал движение человека, наносящего удар. – Вам самому это не приходило в голову? С чего это вы вдруг стали таким недогадливым?

– Может, я и стал недогадливым, – проворчал, дергая усы, Фелл, – но не вижу, к чему такие сложности? Уж если кто-то решил убить беднягу Эймса, то не проще ли было бы проскользнуть вслед за ним на лестницу, сделать свое дело, а затем спокойно вернуться к себе в комнату?

Хедли бросил на доктора взгляд человека, подозревающего, что его заманивают в какую-то ловушку. Слова Фелла явно не пришлись ему по вкусу.

– Вы и сами отлично понимаете, почему это не было бы проще. Дело могло не обойтись без борьбы и шума, так что нужно было иметь обеспеченный путь для незаметного отступления.

– Это уж вы бросьте, – укоризненно проговорил Фелл. – Мне кажется, гораздо опаснее была бы попытка уйти через крышу, на которой наслаждались лунным светом и свежим воздухом мисс Карвер и Гастингс, чем ускользнуть через темный холл. Разве не так?

Хедли недоверчиво поглядел на Фелла.

– Слушайте, вы, похоже, решили немного развлечься? Надо полагать, не забыли, что на крыше видели кого-то, и этот кто-то, судя по всему, и был убийцей! А Элеонора Карвер и Гастингс выбирались на крышу отнюдь не каждый день, и убийца мог не знать, что они там бывают. Идемте! Посмотрим, по крайней мере, на эту крышу.

Фелл открыл было рот, чтобы ответить, но тут Карвер, до сих пор не без злорадства наблюдавший за ними, с шумом отодвинул засов двери.

– Взгляните, взгляните, – оживленно жестикулируя, предложил Карвер. – Гм... Да, да, ни за что на свете не хотел бы разочаровывать вас, мистер... господин инспектор, но, тем не менее, уверен, что ваша версия ошибочна.

– Ошибочна? Почему же это?

– Вы помните, как разволновалась вчера Милисент? Особенно когда Элеонора рассказала, что юный Гастингс, не умея сохранить... гм... хладнокровие, сорвал засов с люка. Милисент поделилась со мной, и, честно говоря, – уголки губ Карвера чуть дрогнули, – мне это не понравилось. Совершенно ненужный и даже безрассудный поступок. Я, разумеется, поднялся наверх и осмотрел...