Ты всё ещё моя (СИ) - Тодорова Елена. Страница 55
Губы в губы. Рваные поцелуи. Животные рыки.
Толчок, толчок, толчок… Одуряющий стон Чарушина и мощный выброс горячего семени в тайных глубинах моего тела. Кричу… Очень громко кричу, на последних секундах осознавая, что взлетаю и разрываюсь вместе с ним.
Сердце в сердце колотится. Такие импульсы выдают, что, кажется, нет шансов ни одному из них успокоиться. Бесперебойная зарядка.
Потные, липкие, перегретые и неудержимо трясущиеся, мы долго не может друг от друга отлепиться. Когда дыхание успокаивается, Артем начинает медленно, будто лениво целовать мою шею. Еще пару минут спустя находит силы поднять голову.
Встречаемся глазами и одновременно краснеем. Клянусь, он тоже!
Вселенная стопорится. Не отрываем друг от друга взглядов. И говорить ничего не надо. Все уже сказано. А сделано еще больше. Ближе, чем мы есть, быть невозможно.
– Пойдем в душ? – этот абсолютно обыденный вопрос идет вразрез со всем тем безумием, что выражают наши глаза.
– Идем, – отзываюсь в тон Чарушину я. – Только я в свою комнату за вещами схожу.
– Давай я.
– Нет, нет… Лучше я… Хочу еще телефон проверить. Вдруг Соня звонила.
– Тогда вместе, – заключает Артем решительно.
Накидываю его футболку. Он натягивает спортивные штаны. Неторопливо шагаем по коридору. В комнате тоже не суетимся. Понимаю, что поймали какой-то чудесный баланс, в котором даже мое смущение растворяется.
Собираю необходимые вещи. Беру с тумбочки телефон.
Сообщение только одно.
Инна: Слушай… Так странно… Мне сказали, что никакой такой программы на операции нет и никогда не было.
Вскидываю взгляд. Сталкиваюсь с мерцающей бездной Чарушина. Ловлю резкий приход головокружения и тошноты.
43
Никакого «стыдно». Никаких секретов. Никаких границ…
© Артем Чарушин
Один взгляд Лизы, и я понимаю: случилось нечто хреновое.
Нечто очень-очень хреновое.
Мать вашу…
Волна Дикаркиных эмоций валит на меня штормовой стеной. Почва из-под ног уходит. Тает, будто лед, и я проседаю. Сглатываю, глотаю кислород и держу покерфейс в надежде, что вся эта муть все-таки иллюзия. Да меня еще таскает после близости, во время которой я переступил последнюю черту. Возможно, из-за этого плющит и прилетает какими-то галлюцинациями.
– Это ты? – шепчет Лиза практически бездыханно.
Сердце первый крен совершает. Буксует смертельно.
– В смысле? – выдыхаю сипло.
Пытаюсь улыбнуться, типа растерянность клею. Но на подсознанке, каким-то долбаным шестым чувством сходу выкупаю суть вопроса.
– Ты… Ты… – бормочет Лиза нервно.
Кидает ее в панике. Сложить мысли в слова не может, но крайне бурно жестикулирует и выразительно дрожит. Смотрю на это и осознаю, что уровень моего страха стремительно достигает неизведанных высот.
– Ты… Чарушин… Ты… – путается в эмоциях, их слишком много.
Понимаю ее, как никогда. Самого точно так же разбивает. Только внешне держаться привык. Сжимаю челюсти и цепенею, когда охота разложиться на хрен об стену.
– Заканчивай, – сухо поддерживаю свою Дикарку. – Говори, как думаешь.
Она отрывисто вздыхает и выпаливает:
– Откуда ты узнал про таблетки?
– Видел упаковку, когда искал тебе вещи, – соврав, якобы спокойно развожу руками.
– Нет, не видел! – отрицает Лиза сердито. – Не видел, потому что ее не было! У меня был семидневный перерыв, во время которого приходят месячные. Сразу после них случился наш секс во дворе. И когда ты пришел за моими вещами, таблеток не было! Я только на следующий день купила новую пачку!
– Значит, позже, – упорно держу ровный тон, невзирая на то, что она давно кричит. – Какая разница когда? Видел.
– Нет, нет… – бормочет Лиза, расстроенно мотая в довесок головой. – Нет, ты не мог видеть! – повторяет с уверенностью, которую, походу, не переломить. Я поджимаю губы и натужно вдыхаю через нос. Неосознанно стискиваю руки в кулаки. – Ты… Ты был у моего врача? – выталкивает и жарко краснеет.
Очевидно, что считает эту версию почти бредовой. Можно бы было легко отодвинуть. Закрыть, чтобы и сомнений никаких не осталось. Можно. Но я молчу.
Эмоции Лизы настолько яркие, что я их все наблюдаю визуально. Пока она не зажмуривает глаза. И даже тогда часть из них прорывается. Она морщится и вновь мотает головой, словно бы отказываясь принимать эту реальность.
Мое сердце маслает на повышенных оборотах. Мне больно, стыдно и, блядь, страшно. В своей неподвижности добираюсь до ненавистного мне отчаяния.
Когда же моя Дикарка распахивает глаза, у меня случается конкретная остановка. Тягучая и убийственная.
– Когда мы разошлись… – выбивает Лиза шепотом. Рывок, и мой движок взрывается, беспощадно дробя ребра и плоть. – Когда мы разошлись, я столкнулась с взрослой жизнью. И знаешь, я подумала: «Как же тот чертов аппендицит мне вырезали бесплатно?». Не хотела верить! Но оно по-другому не получается, да, Чарушин? – из ее глаз проливаются слезы, с губ слетает нервный смех. Я машинально шагаю вперед, чтобы остановить и утешить. Но Дикарка, едва поймав мой, подозреваю, горячечный взгляд, пятится и выставляет ладони. – Ты заплатил? Ответь мне!
– Да, – толкаю без сожаления.
– Программа тогда, программа сейчас… Повторяешься!
Лиза орет, и я вскипаю. Не из-за ее слов и повышенных тонов. Просто меня накрывает то, что она отгораживается и не позволяет мне даже приблизиться.
– А как по-другому, если ты такая, блядь, мнительная? М? Как?
– Никак!
– Никак?! – шагаю неосознанно. Ловлю ее плечи и крепко сжимаю. – Ты в своем уме? В своем?! Называешь меня своим мужчиной, да? Да?!
– Да!
Несмотря на резкий тон Дикарки, испытываю глубокое удовлетворение и некоторое облегчение.
– Так прими и то, что мужчина о своей женщине заботится, – выдаю внушительно, почти агрессивно. – О ее здоровье, в первую очередь! И деньгами, если нужно, все покрывает тоже он! Ты, блядь, это понимаешь? Как иначе? – толкаюсь лбом к ее лбу. Врываюсь взглядом в душу. Голос падает до дрожащего хрипа: – Не отталкивай меня.
Она зажмуривается. Шумно циркулирует воздух. Кроме горячих выдохов чувствую и то, как резко и часто поднимается ее грудь.
– Ты расспрашивал обо мне? Допытывался? Мне неприятно! Это очень личное!
– Какое, мать твою, личное? – выдвигаю больше устало, чем разъяренно. – Что у тебя от меня может быть «личного»?
– Артем… – пытается выпутаться. – Мне стыдно… Стыдно, что ты узнал про мои проблемы… Не могу такое разделять… – вновь дергается и отталкивается.
Но я уже киплю без шанса на трезвое охлаждение. Не отпускаю. Перехватывая руками, прижимаю только крепче.
– Никакого стыдно. Никаких секретов. Никаких границ, блядь, – высекаю непоколебимо. – Возражений не приму! Или ты не моя?!
Лиза не отвечает. Рвано глотает воздух и в очередном, одной ей понятном жесте мотает головой.
– Как ты узнал, к какому врачу я хожу? Что именно спрашивал? Зачем?..
– Что значит, зачем?! Я теперь вообще на все приемы с тобой ходить буду.
– Ни за что! – верещит, распахивая в ужасе глаза.
– Буду! – отражаю так же громко и уверенно.
Разрываем воздух. По эмоциям конкретный передоз. Трещит пространство, разя нас дополнительными амперами тока. Перебивает нервные клетки, которых даже в их огромной массе катастрофическое количество выгорает.
Сражаемся взглядами непосильно долго.
– Ты любишь меня? – тянет Дикарка неожиданно. Тихо и очень тоненько, почти бездыханно. – Любишь?
Внутри меня будто какая-то проводка замыкает. Гаснет. Резко вспыхивает. И снова гаснет. Закорачивает люто.
Люто же… Люто.
– Что за вопрос? – давлюсь хриплым смешком.
– Обычный, – отражает Лиза так тихо, что уже прислушиваться приходится.
Я сглатываю. Планомерно перевожу дыхание. Но внутри, словно после резкой дозы стимуляторов, растет оборотами паника.
– Мы вроде без этого дерьма все выяснили, – толкаю, не отмеряя эмоции.