Виктор II. Академия (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте". Страница 24

Глядя на него, я пробурчал:

— Господи, когда уже кто-нибудь прибьёт эту тварь? Это же даже не грех, а наоборот — праведное деяние.

— Виктор, прошу тебя, успокойся, — обманчиво мягко сказал барон и сверкнул глазами. — Мы обсуждаем серьёзные вещи. Сконцентрируйся на них. Ты уже успел упустить кое-что важное…

— Что же? — нахмурился я, заметив победный взгляд химера.

— Ингрид имела возможность возлечь с аристократом. Так сказал перевертыш. И я склонен ему верить. А значит, она не влачила жалкое существование, и, вероятнее всего, была хороша собой. На дурнушку в обносках не посмотрел бы ни один аристократ. К тому же она должна была где-то попасться на глаза твоему отцу-дворянину и успеть заинтриговать его, — задумчиво проговорил барон и нырнул рукой в карман сюртука, где он обычно хранил трубку. Но подумав немного, Люпен выпростал из кармана пустую руку, видимо, передумав курить.

— Мать Вика вполне могла быть служанкой в богатом доме, — выдвинул предположение Марк, раздумчиво хмуря сальный лоб. — Как наша Бетти.

— Кстати, Бетти, — подала голос Вероника и посмотрела на барона. — Ваша милость, вы уже ищете новую служанку? Боюсь, Бетти так и не вернётся в наш дом. Перевертыш определённо убил её. Прошло столько времени, а её с тех пор никто не видел.

— Ага, — поддакнул некромант. — У меня в комнате уже скоро муравьи заведутся. Скорее, скорее надо нанимать новую служанку. Поскольку Владислав слишком стар, дабы ещё и уборкой заниматься. Я даже не стал просить его об этом, а то бы нам ещё и нового дворецкого пришлось искать.

— Я вас услышал, молодые люди, — проговорил Люпен, пошевелил усами и слегка сконфуженно добавил: — Однако мне сейчас не по карману содержать служанку. Их расценки выросли. А мои новые опыты с кровью перевертыша обошлись весьма дорого. Возможно, Вероника могла бы взяться за уборку?

После слов барона в гостиной пару секунд царило ошеломлённое молчание, а затем грохнул дружный смех. Не смеялся один лишь Люпен. А вот все остальные хохотали во всё горло. Я от избытка чувств даже хлопал ладонью по ляжке. А у Марка от смеха выступили слёзы и колыхался второй подбородок.

Фауст же сумел просипеть, давясь хохотом:

— Вы… ах-ха… ваша милость, ещё бы Веронике… ах-ха-х… предложили заняться готовкой. Ведь её еду… ах-ха-х… едят на спор по-пьяни.

— Прекратите! — рявкнул покрасневший учитель и ударил кулаком по мягкому подлокотнику.

Всеобщий смех тут же оборвался, сменившись хихиканьем, которое, впрочем, скоро заглохло.

— Устроили здесь цирк! — гаркнул барон, сверля нас недовольным взглядом. — Будто малые дети. Увидели во мне клоуна? Шута? Уличного кривляку? Я химеролог в десятом поколении! Барон Артур Люпен! Зарубите себе это на носу, молодые люди!

— Простите нас, ваша светлость, — за всех разом попросила прощения Вероника, которая обмахивала ладошкой разрумянившуюся мордашку.

Учитель в ответ на её слова хмуро посмотрел на нас, встал с кресла и заявил:

— Я вас прощаю. А теперь, господа весельчаки, потрудитесь собраться в путь. Через четверть часа мы отправляемся на то место, где три года назад я подобрал Виктора.

— И как мы все понимаем, очень зря подобрали его, ваша милость, — ядовито изрёк химер.

— Пристрелите уже кто-нибудь эту лысую крысу, — тяжело вздохнул я, пронзив Фауста яростным взглядом.

А тот спрыгнул с подоконника и вместе с Люпеном покинул гостиную. Следом за ними вышли и Марк с Вероникой. Так что я остался один. Выпил остывший чай, похрустел печеньем, а затем поднялся в свою комнату и сменил форму академии на более приличествующий такой поездке наряд. Он состоял из сюртука, жилетки, брюк и котелка.

После этого я спустился в гараж. Да, в особняке имелся и оный. Он соседствовал в подвале с лабораторией Люпена и в нём прописался лишь один автомобиль — старенький, чёрный, «глазастый», с вытянутыми «мордой» и «кармой». Он был похож на лодку.

На его чёрных покрышках красовалась белая полоса, а бампера сверкали, как духи святых, внезапно попавшие в Аду.

Марк уже ёрзал за рулём и нетерпеливо поглядывал на старенького дворецкого. А тот с дребезжанием открывал ворота. И я не сразу понял, что дребезжит: ворота или кости дворецкого? Как бы он не помер.

Я решил помочь Вячеславу. Вместе мы быстро открыли ворота. А потом я сел на заднее сиденье просторной машины. И некромант тотчас нажал на педаль газа.

Автомобиль рыкнул мотором, выскочил из гаража и остановился возле парадного входа. Тут на ступенях нас уже поджидали Люпен и Вероника. Барон снял цилиндр и галантно открыл заднюю дверь перед магичкой. А та благодарно кивнула головкой, проскользнула в машину и плюхнулась рядом со мной. Мне в нос сразу же ударил аромат дорогих духов. Вероника будто на бал собралась, а не на задворки Велибурга.

Люпен же уселся на переднее сиденье, положил цилиндр на колени и сказал:

— Марк, будь так добр, поезжай в Блошиный район. А там я покажу дорогу. Благо, до сих пор хорошо помню то место.

Парень кивнул и снова вдавил «тапку» в пол. Автомобиль сорвался с места и резво понёсся по дороге, тараня туман и разбрызгивая мутные лужицы.

Попутно Вероника завела разговор. Но сперва она посмотрела на меня прищуренными глазками, задумчиво покусала нижнюю губу и лишь затем проговорила:

— Может, стоит попробовать регрессивный гипноз? Опытный маг-менталист наверняка сможет помочь Вику вспомнить его прошлое. Так мы узнаем, что случилось с артефактом, ежели он действительно был в руках Вика.

— Нет, нет, нет. Ничего не получится, — горячо запротестовал я, понимая, чем это чревато.

Вдруг регрессивный гипноз пробудит разум настоящего владельца этого тела? И что дальше? Здравствуй раздвоение личности? А то, может, и что-то похуже. Нет, мне такого «счастья» не надо.

А ежели менталист пробудит лично мои воспоминания, то это тоже может стать проблемой. Я увижу отца, мать, близких, друзей… Потом буду скучать по ним. Мне этого тоже не надобно. Сейчас мою душу ничего не терзает. Пусть так будет и дальше. Правда, мне бы хотелось узнать, как я попал в этот мир, но подобная инфа явно не стоит всех тех рисков, которые несёт регрессивный гипноз.

К тому же раскрывший рот Люпен добавил мне страхов:

— Хорошая мысль, Вероника, однако не всё так просто… Травма у Виктора сильная, да ещё он менталист. Мне однажды доводилось читать в журнале «Наука и смерть» о летальном исходе, который настиг юного менталиста из Австралии. Его пытались глубоким гипнозом вылечить от психологической травмы, полученной в детстве. Так вот автор статьи утверждает, что этот бедный юноша настолько сильно впечатлился увиденным во время гипнотического транса, что у него остановилось сердце. Представляете?

— Ага, — хмыкнула Вероника и весело добавила, стрельнув искрящимися глазками в мою сторону: — Будь здесь Фауст, то он бы непременно предложил всё-таки попробовать на Викторе регрессивный гипноз.

— Да, хорошо что здесь его нет, — вздохнул я и облегчённо уставился в окно.

А там пейзаж становился все унылые и беднее. Приличные дома сменились покосившейся рухлядью. И перед моим взором стали проноситься закопчённые фасады, на которых зияли трещины в два пальце толщиной. Красный кирпич крошился, цемент выпадал из кладки. А некоторые окна оказались заколочены досками. Двери же подъездов были изрядно побиты жизнью, словно их десятки лет подряд драли когтями кошки.

Ко всему прочему безобразию, возле дороги громоздились кучки мусора и блестели свежие помои. Канализация сюда ещё явно не добралась.

И народ тут жил под стать району. Невзрачный, лохматый, с пустыми глазами, мозолистыми руками и серой кожей.

Мне даже не захотелось выходить из машины, когда Люпен приказал Марку остановиться. Но я всё же нехотя покинул автомобиль и очутился в пустынном переулке возле той самой канавы. Я сразу узнал её. Жирная чёрная вода и неприятная вонь, вышибающая слезу. Да, тут-то я и валялся в бессознательном состоянии.