Перси Джексон и лабиринт смерти - Риордан Рик. Страница 7

– Но прежде всего, – сказал я, – нас ждет осмотр. Надо…

Тут я огляделся по сторонам и понял, что Тайсон потрудился на славу. Пол был выметен. Койки застелены. Коралловый фонтанчик с морской водой отмыт до блеска. На подоконниках Тайсон расставил вазы с водой, с морскими анемонами и странными светящимися растениями со дна океана, куда более прекрасными, чем любые букеты, которые могли бы набрать дети Деметры.

– Ох, Тайсон, как тут стало… здорово!

Он просиял.

– А рыбок-лошадок видел? Я их на потолок подвесил!

С потолка на проволочках свисала стайка миниатюрных бронзовых морских коньков. Казалось, будто они плавают в воздухе. Просто не верилось, что Тайсон, с его ручищами, способен создавать такие тонкие вещицы. Потом я взглянул на свою койку и увидел, что на стене висит мой старый щит.

– Ты его починил!

Щит сильно пострадал в результате нападения мантикоры прошлой зимой, но теперь он снова был как новенький – ни царапинки! И все бронзовые изображения наших с Тайсоном и Аннабет приключений в море Чудовищ были отполированы до блеска.

Я посмотрел на Тайсона. Я не знал, как его и благодарить.

И тут кто-то у меня за спиной сказал:

– Ну надо же!

Селена Боргард стояла в дверях со своим свитком. Она вошла в домик, развернулась на месте, посмотрела на меня и вскинула брови.

– Хм, я ждала совсем другого… Но вы отлично прибрались, Перси. Я это запомню.

Она подмигнула и вышла.

Мы с Тайсоном провели вторую половину дня, обмениваясь новостями и просто болтая обо всем на свете – это было очень приятно после того, как с утра на меня напали эмпусы-чирлидерши.

Мы сходили в кузницу, помогли Бекендорфу из домика Гефеста в работе по металлу. Тайсон показал, какое магическое оружие он научился делать. Огненную двулезвийную секиру он выковал так быстро, что даже Бекендорф удивился.

За работой Тайсон нам рассказал про тот год, что провел на дне морском. Сверкая единственным глазом, он описывал кузницы циклопов и дворец Посейдона. Но рассказал он и о том, какое напряженное положение складывается. Древние морские боги, что правили во времена титанов, объявили войну нашему отцу. Когда Тайсон уходил оттуда, битвы шли по всей Атлантике. Узнав об этом, я занервничал: ну, мне же вроде как надо быть там, помогать! – но Тайсон меня заверил, что отец хотел, чтобы мы оба остались в лагере.

– На суше тоже гадов хватает, – сказал Тайсон. – Мы их всех взорвем!

После кузниц мы пошли на озеро вместе с Аннабет. Девочка была искренне рада видеть Тайсона, но я заметил, что ей не до нас. Она все оглядывалась на лес, как будто не переставала думать о проблемах Гроувера. Я ее понимал. Гроувера было нигде не видать, и я тоже из-за него переживал. Отыскать пропавшего бога Пана – цель всей его жизни. Его отец и дядя оба пропали, ведомые той же мечтой. Прошлой зимой Гроувер услышал голос: «Я жду тебя!» – голос, который, как он был уверен, принадлежал Пану, – но все его поиски, по-видимому, так ни к чему и не привели. Если Совет отберет у него лицензию искателя, его это убьет.

– А что это за «другой выход»? – спросил я у Аннабет. – Ну, то, о чем говорила Кларисса?

Она подобрала камушек и запустила по воде «блинчики».

– Одна штука, Кларисса ее разнюхала. Я ей кое в чем подсобила прошлой весной. Но дело будет опасное. Особенно для Гроувера.

– Побаиваюсь я этого козлика, – буркнул Тайсон.

Я изумленно уставился на него. Тайсон не боялся ни огнедышащих быков, ни морских чудовищ, ни великанов-людоедов.

– Чего его бояться, это же Гроувер?

– Рога, копыта… – нервно пробормотал Тайсон. – И еще у меня нос чешется от козьего меха.

Тем и закончился разговор о Гроувере.

Перед ужином мы с Тайсоном пошли на арену для боя на мечах. Квинтус нам обрадовался. Он по-прежнему не желал признаваться, что у него в деревянных ящиках, но зато научил меня нескольким новым приемам. Мужик был крут. Он фехтовал, как иные люди играют в шахматы: будто все ходы у него просчитаны наперед, и ты не поймешь, что он замышляет, пока он не сделает последний взмах и его меч не упрется тебе в горло.

– Недурная попытка, – сказал он мне. – Блок низковат.

Он сделал выпад, я парировал.

– А вы всегда фехтовальщиком были? – спросил я.

Он отбил мой верхний удар.

– Я много кем был.

Он коротко пырнул мечом, я уклонился вбок. Ремень у него на плече съехал на бок, и я снова увидел ту отметину: сизое пятно. Это была не просто родинка. Она явно имела форму: птица со сложенными крыльями, вроде куропатки.

– А что это у вас на шее? – спросил я, хотя это, наверное, было невежливо. Ну, что поделаешь, у меня же СДВГ. Вечно я ляпаю что-нибудь не подумавши.

Квинтус сбился с ритма. Я ударил по гарде меча и вышиб клинок у него из руки.

Он потер пальцы. Потом поправил доспех так, чтобы прикрыть метину. Я понял, что это не татуировка. Это старый ожог… как будто клеймо.

– Памятка.

Он подобрал меч и натянуто улыбнулся.

– Ну что, давай еще?

Он принялся меня теснить, не давая времени задавать вопросы.

Пока мы фехтовали, Тайсон играл с Миссис О’Лири. Он называл ее «собачечкой». Они долго отбирали друг у друга бронзовый щит и играли в «Хватай грека!». К тому времени, как зашло солнце, Квинтус даже не вспотел, что было довольно странно – а вот мы с Тайсоном оба были липкие и запыхавшиеся. Мы сбегали в душ и стали готовиться к ужину.

Мне было хорошо. Почти что обычный день в лагере. Пришло время ужина, все ребята построились у своих домиков и строем пошли в обеденный зал. Большинство из них не обращали внимания на заделанную трещину в мраморном полу у входа: трехметровый извилистый шрам, которого прошлым летом не было, – но я старательно переступил через нее.

– Какая здоровая дырка, – сказал Тайсон, когда мы сели за наш стол. – Что, землетрясение было?

– Нет, – ответил я. – Не землетрясение.

Я даже не знал, говорить ему или нет. Это была тайна, которую знали только мы с Аннабет и Гроувером. Но я посмотрел в широко раскрытый глаз Тайсона и понял, что от него я это скрывать не буду.

– Нико ди Анджело, – сказал я вполголоса. – Тот пацан-полукровка, которого мы привезли в лагерь прошлой зимой. Он… э-э… попросил меня защищать его сестру, а у меня не вышло. Она погибла. И теперь он винит во всем меня.

Тайсон нахмурился.

– И он из-за этого сделал дырку в полу?

– На нас напали скелеты, – пояснил я. – Нико велел им убираться, и земля просто разверзлась и поглотила их. Нико… – Я огляделся, чтобы убедиться, что никто нас не подслушивает. – Нико – сын Аида.

Тайсон задумчиво кивнул.

– Бога мертвых.

– Ага.

– И этот парень, Нико, теперь исчез?

– Н-наверное… Весной я пытался его разыскать. И Аннабет тоже. Но у нас ничего не вышло. Только это тайна, Тайсон. Договорились? Если кто-нибудь узнает, что он сын Аида, ему будет грозить опасность. Даже Хирону не говори, понял?

– Дурное пророчество, – сказал Тайсон. – Титаны могут использовать его, если узнают.

Я уставился на него. Тайсон такой здоровый и ребячливый, что иногда забываешь, какой он сообразительный. Он знал, что тому отпрыску Большой Тройки богов – Зевса, Посейдона или Аида, – кому в ближайшее время должно исполниться шестнадцать, предрешено спасти либо погубить гору Олимп. Большинство предполагало, что в пророчестве говорится обо мне, но, если я погибну, не дожив до шестнадцати, то это вполне может относиться и к Нико.

– Именно, – сказал я. – Так что…

– Рот на замок! – пообещал Тайсон. – Мои уста запечатаны, как эта трещина.

В тот вечер я никак не мог уснуть. Я лежал в кровати, слушая шум волн, набегающих на берег, и голоса сов и чудовищ в лесу. Я боялся, что, если усну, у меня начнутся кошмары.

Понимаете, у нас, полукровок, сны – это не просто сны. Мы получаем вести. Мы прозреваем то, что происходит с нашими друзьями или врагами. Иногда даже прошлое или будущее. А в лагере сны мне снились особенно часто, и всегда были особенно правдоподобными.