Криминальная жизнь аристократки (СИ) - "Узница ада". Страница 78

— Почему середины цветов светятся? — спросила Женевьева, пытаясь рассмотреть какие-нибудь маленькие фонарики. — Это ненаучно!

— Мы живем в мире, где магия и наука смогли ужиться вместе, — ответил Эммет, не смотря на собеседницу. — Люксфлосы — создания магии. Точнее, Священного духа.

— Но я ничего подобного не слышала, — задумчиво произнесла девушка, присев рядом с мужчиной, немного отодвинувшись от обрыва.

— Потому что расцветают они каждую двенадцатую ночь и только в Сансайде. Для них здесь достаточно тепло. Люди редко видят их. А те, кому всё-таки повезло узреть творения Священного духа, чаще всего умирают. Поэтому-то о цветах и мало что известно.

— Н-но почему мы живы? И отчего умирают люди? Смотря на какие-то цветы? Они опасны?

— Запомни, Женевьева. Опасно только любопытство, — серьёзно отчеканил Эммет, прикрыв глаза. — Увидев что-то прекрасное и неизвестное, люди хотят поскорее раскрыть его тайну, изучить. Исхода всего два: либо чудесное перестает быть таковым, либо не подпускает к себе. Однако тогда смертные начинают бояться его и придумывать страшилки.

— Кхм, и всё же ты не ответил на мой вопрос.

— Мы живы, потому что не трогаем серединки цветов, — неожиданно улыбнулся мужчина. — В них хранятся тайны, которые могут быть неизвестны нам. Если человек всё же дотронулся до цветка, то ему будет известно всё. Буквально, всё. Но никто не сможет выдержать столько информации, поэтому просто умирают. Слишком большая цена за такое, не думаешь?

Женни пожала плечом, задумавшись. Хотела бы она знать все тайны Вселенной, в обмен на собственную жизнь? С одной стороны, это очень привлекательное предложение, а с другой… зачем девушке знать все тайны, если она не сможет ими ни с кем поделиться? Это ведь то же самое, что купить добера, но не ездить на нем. Тогда собака просто умрет от отсутствия физических нагрузок, а ты останешься ни с чем.

— Единственное, что я хотела бы узнать… какой была моя мать? Я ведь её совсем не помню. Порой мне даже стыдно, что узнав о её смерти, я ничего не почувствовала. Да и когда ты рассказал мне о том, что она может быть жива, я лишь была удивлена, но не более, — прошептала Женевьева, стыдясь собственных слов.

— Роза была неплохой женщиной. Умной, сдержанной, доброй, — Эммет усмехнулся. — Иронично, не правда ли? Королева убийц — добрая. И всё же это так. Она ушла только из-за вас. Придумала себе новое имя, зажила новой жизнью, уничтожив старую. Если бы не Роза, то Эмиль давно вышел бы на тебя.

Девушка посмотрела вверх, втянув лесной запах носом. По коже побежали мурашки от этой приятной атмосферы. Серебряная луна светила словно только для Женни, звёзды, похожие на россыпь бриллиантов, игриво подмигивали ей. На поляне мигали серединки цветов, создавая образ моря, что отражает звёзды. Прохладный ветер развивал волосы Женевьевы и Эммета, но холода не чувствовалось. Лишь наслаждение и покой.

— Так красиво, — шепнула Джейн'ри, посмотрев на своего спутника. Только сейчас она заметила, что его глаза стали ярко-красными, что гармонично смотрелось с синей поляной и небом. Или же они всё это время были такого цвета? Неужели радужка преображается только тогда, когда Эммет использует магию? Ведь сейчас половина его сил уходит на удержание мертвецов в могилах.

— Моя мама любила это место. Здесь она и умерла.

— Но от чего?

Мужчина усмехнулся, словно кто-то рассказал ему что-то несмешное, но чтобы никого не обидеть, пришлось выдавить из себя смех. Эта тема была больной для некроманта, но Женни не чувствовала, что он злится на неё за излишнее любопытство.

— В роду матери все были очень слабы. Она умерла от воспаления легких. Часто кашляла, задыхалась, но никогда не жаловалась на боли в груди. И в одну из таких ночей мама привела нас с братом сюда. Тогда она чувствовала себя лучше прежнего: без остановки улыбалась, смешила нас, рассказывала истории. А под утро, когда серединки цветов стали угасать… угасла и она. Оказывается, у неё была очень высокая температура. Но даже так, мама ни разу не пожаловалась, — Эммет сжал ладонь в кулак, стиснув зубы. — Отцу повезло меньше. Его сожгли на костре.

— Сочувствую… не могу представить, каково было тебе.

Тут мужчина придвинулся к Женевьеве, положив ладонь ей на голову, став медленно гладить мягкие волосы. Девушка уже привыкла к тактильности некроманта и была не против. Наоборот, ей даже нравились прикосновения Эммета, хотя порой Женни недовольно ворчала: "Я что, мёдом обмазана?". В ответ на это Хьюдсон всего лишь смеялся над сожительницей. Правда, иногда Джейн'ри чувствовала, как по её коже бегут мурашки, а низ живота стягивает комом. Это было странно. Даже Дастин не способен был вызвать такие… Так, стоп! Ну, что за мысли?! Это бред. Эммет ведь старше меня на… девяносто шесть лет! Наверное, мне стоит найти мужчину. На одну ночь. Да, определенно стоит, — судорожно подумала Женевьева, попытавшись отвлечься от навязчивых мыслей об Эммете. Он ведь был красивым, вот и понравился девушке. Но большее Женни и не нужно. После Дастина.

— Ты замерзла? Идём домой, через час будет рассвет. Мне нужно поспать хотя бы пару часов.

— Д-да… кхм, пошли.

В холодной комнате, что походила больше на подвал, было совсем темно. Порой одна единственная лампочка загоралась, но через час снова погасала. Лишь утром это отвратительное место озаряла пара лучей, что попадали внутрь через крохотное окошко.

Женщина сидела у стены, ковыряя ногтями ошейник, что стягивал её шею. Ещё была ночь, но обратиться она не могла из-за множества ран на теле. Некоторые из них до сих пор кровоточили, хотя уже не болели. Возможно, за столько лет она просто привыкла к боли. Каждый раз этот монстр заходил сюда лишь ради одного — выпить немного крови. Есть поверье, что от этого маги становятся сильнее. Но женщине казалось, что её мучитель — просто чёртов псих. Садист, которому нравятся мучения людей.

Однако во всех этих уже обыденных мучениях появилось что-то новое. Тот мужчина, что приходил к ней по приказу своего господина, больше не появлялся. Ванна и питание стали чем-то желанным и долгожданным. Лишь изредка какая-то незнакомка заходила сюда, заменяя пропавшего мужчину.

Вдруг железная дверь отворилась. Внутрь вошел он. Снова со своей фирменной отвратительной ухмылкой, что так раздражала женщину. Так было раньше. Сейчас же у неё не осталось сил даже на злость.

— Ну, здравствуй, моя дорогая, — произнес монстр, сев напротив пленницы на деревянный стул. Как всегда, он положил подбородок на спинку, любуясь женщиной. Или её изнеможенным видом. — Мы так давно не виделись, что я даже успел соскучиться.

— Какая честь. Вот только без тебя моя жизнь была куда лучше.

— Не сомневаюсь, — ответил некромант, нежно взяв руку пленницы.

Небольшое лезвие полоснуло по запястью, пустив кровь. Мужчина набрал четверть бокала красной жидкостью, после чего отпустил руку мученицы. Та поморщилась от боли, но на большее она была не способна. Очень хотелось спать. Снова. Четвертый раз за день.

— Скажи мне, каково это — сидеть здесь сутками, не зная, как можно выбраться? Быть в заточении, словно… зверёк в клетке, — с улыбкой спросил некромант, пригубив немного крови из бокала.

— Какое глупое сравнение, — досадно выдохнула женщина, опустив голову. — Скоро ты сам узнаешь, каково это. Когда окажешься в Тёмном коридоре.

— Поверь, дорогуша, там я точно не окажусь, — подняв лицо пленницы за подбородок, произнес этот монстр. — Когда это место заменит твоя дочурка…

— Не смей трогать её, ублюдок! Если хоть волос упадет с головы Женевьевы, я вырву тебе глаза! Перегрызу глотку! Заставлю давиться собственной кровью!

— Не делай из меня чудище, Розмари, — холодно отозвался мужчина, отпустив женщину. — Ты нарушила мои планы. Изначально я хотел похитить Белого волка при его рождении. Воспитать, как собственного ребёнка. Поверь, её жизнь была бы сказкой. Оборотень всего лишь помогал бы мне, давая свою кровь, а я обеспечивал ей хорошую жизнь. Но твой эгоизм…