Синдзи-кун. Тетралогия (СИ) - Хонихоев Виталий. Страница 53

— Ну все, — говорю я, вытаскивая руку из декольте Акиры (там, кстати очень мягко и уютно) — пора рвать отсюда когти. Не дай бог…

— Стойте, негодяи! — возвестил откуда-то сбоку голос и я поморщился. Да. Именно этого нам и не хватало.

— Во имя правосудия и блага граждан — Воины Сейтеки! — продолжил голос и я обернулся. Да, вот и они — справа налево, Синяя Молния, Спелая Вишня и Крио. Ну, хорошо, не вишня, а Сакура. Да, зрелая Сакура. Очень смахивает на название фильма для взрослой аудитории с актрисами категории «милф». Хм, порно продолжает преследовать меня. Итак, Синяя молния — лидер команды, чего-то он там умеет в электромагнитное вот это все. Зрелая Сакура, Спелая ли Вишня — девчонка в костюме, напоминающем настоящий куро седзоку — комбинезон ниндзя, только в розовой расцветке, с летящими лепестками сакуры. И меч, типа ниндзя-то за спиной. Наконец Крио — вот кто реально опасен. Она криокинетик, проще говоря умеет замораживать почище Сабзиро.

— Сумераги-тайчо. — рычит сбоку Майко, подбираясь: — дай мне… — я смотрю на команду суперов, на исчезающих в переулке наемников и понимаю, что все возможные опции у меня уже кончились. Хотя … еще можно… а, в жопу.

— Давай. — говорю я, и Майко рвется с места так, что воздух завихряется там, где она только что стояла. Бамц! — и Крио отлетает в сторону, натыкается на стенку и медленно сползает по ней. Тумц! — Синяя Молния летит вверх тормашками, оставляя за собой красивый след из искр и маленьких молний. Хрусть! — и Зрелая Сакура, успевшая вытащить свой ниндзя-то, переламывается пополам и оседает на асфальт. Все. Надо было время засечь, думаю я, глядя на довольную собой и жизнью Майко. Все-таки некоторым людям удивительно мало нужно для счастья. Было бы кому задницу надрать.

— Они хоть живые там? — уточняю я. Лицо Майко принимает обиженное выражение.

— Ладно, понял я. Все, убираемся отсюда к черту. — и только тут я понимаю, что все еще держу у себя в руке — руку. Пакет бы где найти…

Глава 21

Мы сидим у Майко дома и курим. Все. Я, Читосе-сан, Майко и Акира-сан. Курим молча и смотрим в потолок. На столе открытая бутылка с хорошим виски, нарезаны бутерброды, стоит пепельница и среди всего этого лежит женская рука.

Я затягиваюсь дымом и тело Синдзи-куна протестует, заходясь в кашле. Майко встает, обходит диван и тихонечко хлопает меня по спине, выбивая кашель. Я благодарно киваю. Майко подходит к окну и смотрит вдаль — на ночной город. Мы все тут находимся в состоянии Голди Хоуп в комедии «Человек за бортом», после ее первого дня в семье плотника с восьмью детьми. Хочется сидеть и смотреть в одну точку. Молча. Долго. Сил нету даже чтобы лечь спать.

Так, настало время, думаю я, тянуть уже больше нельзя. Я встаю, поворачиваюсь ко всем и склоняюсь. Ниже, еще ниже, до тех пор, пока мои колени и лоб не упираются в модный бежевый ковер на полу. Догэдза.

— Пожалуйста, извините меня! — говорю я. Громко и отчетливо. Тишина. Я прямо-таки чувствую взгляды на себе.

— За что? — первой подает голос Майко. Я поднимаю голову. Взгляды. Но не осуждающие, скорее — удивленные.

— К сожалению, нам не удалось завершить все бескровно и без потерь. — указываю я на очевидное: — планирование и подготовка операции была проведена из рук вон плохо. Не была предусмотрена встреча с магом такой категории. В общем и целом, это просто чудо, что все тут живые остались. Я уж не говорю о возможных последствиях нашей импровизации. — только после горячки боя мне пришло в голову что никто не будет тест ДНК какой-то оторванной руке проводить, надо было отпустить их с концом и все тут. И, если первый раз, там на цементном заводе, еще можно списать на непредсказуемость боевой обстановки, то уж второй раз я сознательно подставил команду, ввязавшись в бой на пустом месте. Рука и рука, пока они там довезут, она уже десять раз испортиться успеет. Не подумал, не предусмотрел, поддался лихорадке и спешке, спорол горячку. Как говаривал подпоручик Лукаш — «боишься, слон за свой хобот, а что будешь делать, если заговорит тяжелая артиллерия?»

— Что? — удивляется Майко, но Читосе-сан ее опережает. Она вскакивает с места и садится в догэдза рядом со мной.

— Извините и меня, пожалуйста. Только мой эгоизм и желание заработать быстрые деньги привели к такой ситуации. Вы не обязаны мне ничем и все же… — голос Читосе-сан дрогнул: — и все же вы все рискнули жизнью, чтобы помочь мне. Я никогда не смогу отдать этот долг надлежащим образом. — глядя на нас, Майко гасит сигарету в пепельнице, подходит ближе и некоторое время смотрит на меня и на Читосе, склонившихся в догэдза. Потом без предисловий медленно садится рядом с нами и тоже склоняет голову.

— Простите и вы меня. Синдзи-кун, Акира-тян, вы пошли навстречу моим просьбам, хотя не были обязаны. Читосе-сан, это из-за меня вы доверились Джиро-саме, а все что я сделала потом — это спасала свою репутацию. Из-за меня вы все оказались в этой ситуации. — и она тоже склонила голову. Молчание.

— А мне не за что просить прощения. — сказала Акира-сан: — не за что. Я не собираюсь играть в ваши дурацкие… — никто ничего не ответил, мы все молча сидели в догэдза. Акира посмотрела на нас сверху вниз.

— И вообще… а, да ладно. — она аккуратно подоткнула свою разорванную юбку и села рядом с нами. Вздохнула и склонилась в догэдза.

— Извините меня, за то, что я сорвалась во время боя. Извините меня, за то, что от меня было так мало толка. За то, что тебе Синдзи-кун и тебе Майко-тян пришлось возиться со мной как с ребенком. Простите, если разочаровала вас. — наступило молчание. Потом, медленно, мы все выпрямились. Глаза у девушек подозрительно блестели.

— Ну — сказал я: — есть в этой ситуации и хорошие стороны. Читосе-сан мы все же выручили и никто даже не умер.

— Заодно я надавала хороших таких трячек эти клоунам Сейтеки. — хохотнула Майко.

— А я получила такой хороший урок. — кивнула Акира-сан: — это пригодится в моем развитии.

— Спасибо вам всем. — еще раз поклонилась Читосе-сан: — надеюсь я смогу как-нибудь выразить свою благодарность подобающим образом.

— Да ладно. — помахала в воздухе Майко: — мы ж тут все благотворительности ради и пользы для. А хочешь выразить благодарность… подобающим образом — вон к этому девственнику подойди и оторви … хм, то есть сорви ему вишенку.

— Майко! Ну в самом деле… — далась ей моя девственность.

— Синдзи-сама… — а голос-то у Читосе еще как может в мягкое и тягучее: — если эта старая женщина хоть как-то может заинтересовать своим телом такого человека как вы… вы всегда можете использовать его как пожелаете…

— И ты, Брут? — довольно сложно понять, издевается Читосе-сан тут или кокетничает, а скорее всего немного и того и другого. Хотя со «старой женщиной», она конечно, злостно искажает факты прямо мне в глаза, ей даже двадцати пяти нет, она в самом расцвете женской красоты и силы, и глядя на нее очень даже хочется уволочь ее куда-нибудь в уголок большой пятикомнатной квартиры Майко и использовать по прямому назначению до самого утра. Да. Именно так.

— Синдзи-сама? — поднимает бровь Акира-сан и я впервые вижу на ее лице легкую улыбку: — это же Сумераги Сумико, отважная тайчо нашей команды бесстрашных наемников!

— Ах, да! — подхватывает Майко, поднимая бокал: — за нашу отважную тайчо с ее стройными ножками!

— За Сумераги-тайчо! — бокалы встречаются в воздухе, звучит мелодичный «дзинь» и трое молодых девушек опрокидывают по внушительной порции трехсолодового виски каждая. Я отказываюсь пить за «Сумераги-тайчо», во-первых потому что на молодой организм Синдзи-куна такая порция виски может подействовать непредсказуемо, а во-вторых…

— А кто это у нас не пьет? — нехорошо прищуривается Майко: — кто это у нас от коллектива отрывается? От банды? От команды наемников?

— Отважных! — добавляет Акира-сан, наливая себе еще порцию. Мама дорогая, подумал я, никто бокал для виски больше чем на четверть не наливает, а они прямо-таки до половины, это ж…